Волчье правило

– Это что – станция технического обслуживания?! – опупел старший лейтенант.

– Точно так, однако это временный позывной. И ты – временный директор этой СТО! И вдобавок «духам» будет тяжело врубиться – кто это у них под носом фирменную ВАЗовскую СТО открыл? Пока найдут аббревиатуру в словаре, начнут выяснять… Соображаешь, скольких хлопот ты задашь разведуправлению пакистанского Генерального штаба? – шутил командир.

– Ну, разве что так, – успокоился Хантер.

– Поторопись, замполит, через минуту – продолжение марша! – У ротного не было перерыва между шутками и приказами. – Свою задачу помнишь?

– А то! – прозвучал неуставной ответ.

– Тогда с Богом! – Офицеры разбежались по своим местам.

К черту на рога

Дыня с Грачом, по распоряжению ротного, разделили остатки роты пополам: к Дыне отошли две боевые машины, две остались у Грача, одна находилась под ротным. Прогнозируя для СТО нелегкие часы, Лесовой распорядился оставить Александру оба «примуса»: автоматический станковый гранатомет АГС-17 «Пламя» и крупнокалиберный пулемет «Утес». Бээмпэшку с Ошейковым и Зверобоем старлей оставил внизу, на месте боя, где рота уже потеряла одну десятую личного состава и треть боевой техники.

И вот поредевшая колонна отряда обеспечения движения двинулась вперед. Подъем оказался весьма крутым, а дорога – разбитой, вдобавок ко всему саперы, поднимаясь, тралами подорвали четыре мины. Кишлак пока безмолвствовал. На самом «пупке» бээмэрка наехала на мощный фугас и «разулась». Не теряя времени, ООД обошел поврежденную машину и пополз дальше. До того места, где колонна должна была свернуть с намеченного маршрута, осталось двести метров, сто, пятьдесят – и наконец она достигла пустынного перекрестка двух затерянных в горах дорог, кем-то заранее отмеченного двухметровым конусом из камней.

Хантер, глядя в бинокль, с удовольствием отметил – на проселке, которым должна была двигаться сухопутная советская армада, не наблюдалось никаких следов: ни от копыт вьючных караванов, ни от автомобильных колес. На дороге, уходящей вправо, наоборот, были заметны какие-то следы. Возле развилки колонна остановилась.

Состоялась передача властных полномочий: Петренко передал бразды правления передовым дозором Денисенко, а сам остался на перекрестке безымянных дорог. Как только броня остановилась, Хантер приказал Лому проверить все вокруг, и в первую очередь – странное нагромождение камней. Солдаты соскочили и стали неспешно приближаться к явно рукотворному сооружению.

– Товарищ старший лейтенант… – как-то неестественно просипел старший сержант Логин, показывая рукой куда-то за конус.

Через миг офицер был там, куда показывал сержант. Заглянув за камень, он ощутил, как волосы под шлемом стали дыбом: там на треноге была установлена мина управляемого действия МОН-200! От «монки» тянулись провода к какому-то прибору, запрятанному (наверное, от пыли и утренней росы) в коробочку из-под монпансье. Что там таилось – сейсмодатчик? замыкатель какого-то иного принципа действия? таймер?.. – Хантер не знал.

Установлена мина была грамотно: с таким расчетом, дабы ударить в спины тех, кто должен двигаться именно в том направлении, куда вел первичный приказ: влево, к пакистанской границе… Почему «кроты» не уделили внимания этому каменному пенису – тоже осталось загадкой.

– Всем в броню! – скомандовал Хантер. – Машине удалиться на триста метров!

Лом выполнил приказ, а Александр вдвоем с Баскаковым отбежали на безопасное расстояние, где и залегли. Старший лейтенант, взяв в руки снайперскую винтовку, прицелился прямо в коробочку от монпансье. Он намеревался оставить мину неповрежденной, идентифицировав признаки, выдавшие ее советское происхождение.

Зычно треснул специфический эсвэдэшный выстрел, после которого последовал громоподобный взрыв. И… каменный конус исчез! Обломки и камни разлетелись в разные стороны, взрывная волна больно ударила по барабанным перепонкам.

– Что это было? – удивился старший лейтенант, глядя на Татарина.

– Сам… не понимаю! – честно и откровенно сознался снайпер, плеща себя по уху.

Задним ходом приблизилась броня, с нее соскочил Лом.

– Ну вы и даете, га-га-га! – захохотал он. – Мы аж ох…ли!

– Что это могло быть? – не стал задаваться офицер, в который раз спрашивая совета у видавшего виды и битого жизнью сержанта.

– Под «монкой» душманы, очевидно, прикопали «итальянку», которую на всякий случай установили на неизвлекаемость, мины запараллелили меж собою, а жестянка из-под конфет выполняла роль коммутатора. – Логин быстро и аргументировано отследил причинно-следственную связь.

– Согласен с ходом твоих мыслей, – выговорил старший лейтенант. – А чего МОН не сработала, когда мы здесь вошкались?

– Думаю, так – там был выставлен таймер, на определенное время, скорее всего – на ночное время, – выказал мысль старший сержант.

– Вероятно, что так! – легко согласился Александр. – Тогда нам всем очень повезло.

– Еще бы! – Логин тоже не скрывал удовлетворения. Снизу послышалось, как армада техники прется крутым подъемом. Появились БМП родного батальона с включенными фарами. Вот они приблизились, и старший лейтенант Петренко флажками указал направление дальнейшего движения. Батальон повернул именно туда, куда требовал Хантер. На броне многих машин он видел лица сослуживцев – просто знакомых, друзей и близких товарищей.

Все они приветствовали «охотничью» команду, махая руками, что-то крича, ободряя. Стоять дальше и работать гаишником на перекрестке старшему лейтенанту Петренко показалось не офицерским занятием, и он назначил регулировщиком молодого бойца, который весело и как-то по-обезьяньему махал флажками, указывая путь.

Вот в пыли промелькнули машины родного батальона, приблизилась штабная техника – «Чайки», другие бэтээры и всяческие там радиостанции на базе ГАЗ-66. На головной «Чайке», в трофейном кресле от «тойоты», установленном бригадными «кулибиными» поверх брони, чинно восседал комбриг – полковник Ермолов, в запыленном зеленом шлемофоне на голове. Он разговаривал с кем-то по радио, запыленное лицо выглядело суровым и обеспокоенным. Когда до машины комбрига осталось метров двадцать, Хантер молодецки подкинул руку к шлему, приветствуя командира соединения. Тот окинул удивленным взглядом запыленного офицера, потом едва заметно махнул рукой: дескать, не суетись, старлей, узнал я тебя, вольно!

Находиться возле движущейся колонны становилось невыносимо: пыль, перемешанная с выбросами двигателей внутреннего сгорания, забивала дыхалку и глаза. Однако деться было некуда, Хантер с товарищами могли лишь отворачиваться от газово-пылевых потоков, время от времени отплевываясь. Вот мимо них проехали «бражники»-артиллеристы, за ними – тылы и технари, дальше – бэтээры одного из десантно-штурмовых батальонов.

Ощутимо потемнело, сумерки в горах быстро превращаются в сплошную тьму. Вселяло надежду лишь то обстоятельство, что ночь обещала быть светлой: луна вошла в полную фазу. А с другой стороны – «волчье солнышко» подсвечивало не только шурави…

Прошла колонна бригады, и Хантер (припомнив совет ротного) решил спуститься на свою СТО. Затея оказалась непростой – навстречу ползла колонна 66-й мотострелковой бригады, за ней вплотную – колонна штаба армии и армейских же тылов, дальше шли и шли колонны других частей. Двигаться против хода армейской колонны было сродни самоубийству – в запыленных сумерках столкновение с любым бронеобъектом приведет к фатальным последствиям для обеих сторон.

Спускаться параллельно протраленным колеям, навстречу колонне было рискованно – обочины, скорее всего, были нашпигованы минами. Кликнув Лома и Шамана, старший лейтенант Петренко поинтересовался, сможет ли ефрейтор Шаймиев спуститься вниз каменной осыпью, в стороне от дороги, по которой поднималась армейская колонна.

– Сделаем! – улыбнулся Шаман. – И не таких быков в консервные банки загоняли!

– Что ж! – Хантеру ничего не оставалось, как довериться подчиненным. – Кто ссыт – тот гибнет…