Четвертый Рим

Отбив кулаки, Луций решил вернуться в отдел пропусков, чтобы там справиться об исчезнувших секретчиках, но запутался в дебрях коридоров и, пройдя их все, вышел назад, откуда пришел. К счастью, дверь оказалась открытой, из нее как раз выходил статный мужчина с выправкой профессионального военного и гвардейскими усами. Луций пропустил его и ринулся было внутрь, но твердая рука удержала его. Оказывается, прямо под дверью стоял охранник в форме и честно делал свою работу: не пускал. Однако он вполне сочувственно выслушал Луция и обещал разыскать господина Стерлигова, как только придет сменщик.

Охранник оказался наиболее пунктуальным из всех служащих завода, с которыми Луцию удалось встретиться, и уже через пять минут двери отворились и из них вышел улыбающийся хромой подполковник под ручку с невысоким улыбчивым крепышом в серой пиджачной паре.

—Мы вас отдали в проверку, — улыбаясь сказал Стерлигов, — не зарегистрированы ли вы или ваш брат в качестве аккредитованного в Санкт-Петербурге шпиона. Не хочется, знаете ли, своими руками на завод врага пускать. Проверка автоматическая, должен длиться поиск полторы-две минуты, но программа оказалась не отлажена, дала сбой. Признаюсь, подлый компьютер сделал нам выборку королев красоты с тысяча девятьсот восемьдесят восьмого по две тысячи пятый год, но вас там не обнаружил. Поэтому запаситесь терпением, а лучше приходите с утра, потому что рабочий день уже как бы закончен. Дальше ваше дело будет вести майор Зюкин, прошу любить и жаловать.

Майор протянул Луцию крепкую руку и пророкотал:

—Очень приятно. Майор Зюкин. Отдел превентивных исследований подрывной деятельности. Заграничный сектор. Второе отделение. В случае чего прошу обращаться. А пока ничем порадовать не могу. Разве только тем, что отрицательных и компрометирующих результатов на вас пока не получено. Будем ждать.

—А завтра во сколько приезжать? — спросил Луций. На глазах его от отчаяния стали наворачиваться слезы, но Зюкин, казалось, их не замечал.

—Лучше всего после обеда, — деловито ответил он. — Потому что в первой половине дня у нас антирезидентские учения. В связи с бездеятельностью царской власти и мэрии во главе со ставленником регента приходится самим бдить.

—Но мы-то не шпионы, — взмолился Луций. — Нам бы своих повидать. И разрешение у нас есть. Неужели нельзя обойтись без поисков агентов хотя бы сейчас? Оформите нам пропуска, пожалуйста.

—Не могу, — признался Зюкин. — Даже если бы умирал от желания, все равно не могу. Инструкция не позволяет. Когда вы пройдете все формальные процедуры и если компьютер найдет, что вам можно доверять, все равно придется пройти тестирование на предмет внутренней оппозиции к власти.

—Сколько же времени займет оформление пропуска? Нам ведь скоро уезжать домой.

—Так, может быть, вам проще встретиться с вашими родными вне завода? — поинтересовался майор.

—Может быть, и проще, — безразлично сказал Луций.

Обратный путь казался ему бесконечным. Коридоры переходили из одного в другой, ветвились, заводили в тупик, потом снова открывали свои темные чрева. За нумерованными дверями, видимо, кипела сумасшедшая работа по выявлению опасных для родины объектов и субъектов.

—А мы не заблудились? — спросил наконец Василий, когда очередной коридор кончился ржавой, в подтеках мазута, запертой на амбарный замок дверью. — Пойдем назад.

—Куда назад? — машинально поинтересовался Луций, вслушиваясь в лязгающие звуки за дверью. — Ты помнишь, этот в штатском говорил, что родители работают в танковом цеху. Послушай, вроде танк прошел совсем рядом.

Луций вплотную привалился к двери, и вскоре братья услышали все тот же лязгающий звук и чихание разогреваемого мотора. Юноша осмотрелся и в углу рядом с ржавым ведром нашел, что искал: тонкий металлический стержень. Стержень согнулся, словно он был пластилиновым. Луций отшвырнул его и поднял глаза к замку, с которого медленно осыпалась ржавчина. В порыве ярости Луций ударил в дверь ногой один раз, второй. После третьего удара ржавые гвозди, державшие засов, не выдержали, и засов отвалился вместе с неповрежденным замком.

Братья очутились в громадном заводском цеху. Сквозь стеклянный потолок на космической высоте било солнце. Конец цеха терялся среди разнообразных металлических конструкций. Вокруг работающего конвейера расположились станки-автоматы, которые то наклонялись к нему, то отступали. Пройдя несколько шагов, Луций остановился. Там, где конвейер уходил под прямым углом в сторону, открывалось окно во всю гигантскую стену цеха. Рядом с окном рос в кадках плотный тропический лес. Лианы обвивали благоухающие пальмы. В больших, висящих в воздухе клетках прыгали разноцветные птицы. Вровень с подоконником стояли аквариумы: один за другим. В них плавали золотые и красные рыбки. За спинами ребят раздалось уже знакомое лязганье и глухое завывание мотора. Только что сошедший с конвейера танк шел к выходу. Смотровые щели танка были закрыты, а орудийная башня чуть наклонена вперед. Танк неспешно проехал мимо братьев и, звеня и бренча гусеницами, скрылся за конвейером.

Братья шли и шли вдоль конвейера, на котором разрозненные детали постепенно монтировались в нечто, напоминающее танковые гусеницы. Луций искал хоть какого-нибудь живого человека, чтобы навести у него справки о работающих на заводе заключенных. На всякий случай то, первое разрешение, как оказалось за подписью самого главного начальника на заводе, было у него с собой. Они шли почти два часа, пока не выбрались из цеха на улицу. Несколько раз мимо них проползали уже готовые танки, проехала легковая машина, наполненная людьми, но юноша побоялся ее останавливать. Напуганный полным отсутствием людей и громадностью строений Василий шел, не выпуская из руки ладонь брата. Он хотел есть и не верил, что где-то среди голого металла и зеленой травы спрятаны его родители. Да в отличие от Луция, Василий и не помнил их. Однако ведомый старшим братом он брел за ним, пока от голода у него не начала кружиться голова и не заныли ноги.

В это время они как раз вышли из цеха и оказались на пыльном голом дворе, уставленном аккуратными большими ящиками. Луций, видя усталость брата, устроил его на одном из ящиков напротив входной двери и велел никуда не отлучаться. Сам же он, полный решимости найти хоть кого-нибудь, вернулся в цех. В самом скором времени юноше повезло. Внимательно обследуя стены, он заметил узенькую стальную дверцу под стать обшивке стен цеха. Луций толкнул ее и очутился в небольшой, хорошо обставленной комнате. На самом видном месте в ней стоял небольшой пульт с микрофоном и очень располагающий ко сну диванчик. Видимо, так полагал и хозяин кабинетика, ибо он мирно спал, прикрывшись простыней, и не помышлял ни о каком вторжении извне.

Пока Луций медлил, не решаясь разбудить спящего, загудел микрофон и суровый голос произнес: "Пятый цех отставание от нормы восемь десятых процента. Можете спать дальше!"

Человек, дремлющий под простыней, заворочался и сел на диване. Увидев юношу, который с большим интересом рассматривал пульт, незнакомец не удивился, а только спросил:

—Откуда бог послал? Новый стажер, что ли? После того, как Луций поведал о своих проблемах и ткнул пропуск незнакомцу в нос, тот как-то одобрительно заворчал и стал одеваться. Вскоре перед юношей предстал пожилой, представительный мужчина, на обшлаге его серого костюма сиял значек с надписью: "Старший энергетик".

—Ты сходи-ка за братом, — предложил энергетик, — а я тут чай соображу. Дело в том, что на заводе твоих родителей нет. Но у меня есть мнение как их можно найти. Так что, бери руки в ноги.

Видимо, мужчина учел, то мальчики с утра на ногах. К их приходу на столе уже появилась вазочка с конфетами, печенье, шоколад и даже бутерброды с колбасой.

—Дело в том, — сказал энергетик, когда ребята утолили первый голод, — что я сам попал под тот жернов, что и ваши. Эх, русский народ, ему бы только щи валенком хлебать и водку дуть. Только мы тогда оправились от великого рабства, только пережили разброд и войну, так стали друг друга стегать. Пришел в Москву казацкий генерал Сбруев со товарищи и быстренько благословился на царство. И потекли доносы полноводной рекой, как при отце родном. Три месяца веет ворон и просидел в Кремле, а народу перевел целую уйму. Слой интеллигенции снял как острым ножом. Мне повезло: как бессрочный дали, так сразу определили на этот завод, тогда он еще не танки, а сковородки конверсионные да сенокосилки выпускал. Спасибо государю, он все сбруевские указы похерил и меня на волю выпустил. Только в Рязань, я сам из Рязани, мне возвращаться и смысла не было. Да вы кушайте, не стесняйтесь. Мои-то козлики не поехали за мной в Петербург, так и не видел их ни разу, как определили в зону. Сейчас я конечно вольный, видели, каким цехом заведую! Отпуск провожу или в Италии, или на Лазурном берегу. Как вы говорите ваших родителей величали?