Четвертый Рим

"Хороша символика: чуть весь этаж не обвалился", — парировал про себя офицер из сыскной, но вслух делать замечание не стал.

—С вашего разрешения мы немного покрутимся здесь, — попросил он. — Походим, посмотрим, со студентами поговорим, но все без нажима. Бескровный теракт в конце концов пустяки, но на лицее висят два трупа. За один день убиты два студента, согласитесь, что это серьезно.

—В лицее занимается более пятисот студентов, — отозвался невозмутимый Стефан Иванович. — Убийство главаря, конечно, взбудоражило шиваитов. Но их всего человек тридцать, тридцать пять. Остальным, честно говоря, плевать. Что касается студента, погибшего при защите лицея от нападения уличных, то с ним все ясно. Поймайте любого беспризорника и актируйте как убийцу. Не мне вас учить. Последнее нападение на лицей было две недели назад и закончилось для нас еще более плачевно. Правда, убитых не было, но негодяи унесли из холодильной камеры половину коровьей туши, что само по себе очень обидно в условиях нынешней продовольственной блокады. Студенты две недели обходились без мяса. И вот новое нападение. Я написал заявку в департамент культуры о выдаче десяти автоматов. Следующее нападение будет для нападающих последним.

—Я не сомневаюсь, что вашу заявку удовлетворят, но вы раскрылись, и у меня возникло сразу два вопроса...

—Да, да, — благосклонно кивнул директор, — я к вашим услугам. Спрашивайте обо всем, что вас заинтересовало.

—Так вот, первый вопрос. Как согласовываются гуманистические идеи, которые, как я понял, вы пытаетесь привить вашим воспитанникам, с организацией массового убийства людей, которые виноваты только в том, что родились и живут голодными. Ваши воспитанники, за редким исключением, не знали, что такое драться за кусок хлеба. И сразу второй вопрос, вы уж извините. — Сыскарь выдержал паузу. — Если сравнить количество студентов лицея, которых всего пятьсот, и тьму уличных, не кажется вам, что после кровавой бойни, которую вы им готовите, они вернутся, чтобы отомстить? И если сейчас они вожделеют мяса, то после расправы над ними начнут вожделеть крови.

—Я не вижу, чтобы ваши вопросы что-нибудь открывали в преступлении, совершенном у нас. Но допустим, что вами руководило не голое любопытство, а, скажем, желание прояснить для себя атмосферу, в которой вызрело убийство и террористический акт. И я вам отвечу так. Если бы Рим боялся врага, это бы был не Рим. Если бы Рим боялся крови, это тоже был бы не Рим. Рим всегда брал на себя ответственность за действия своих граждан, и, если мы хотим создать в стенах лицея дух суровой Римской империи, мы не должны отступать от ее традиций. Если уличные банды еще раз войдут в стены лицея, они будут уничтожены. Если они попытаются вновь собраться, чтобы отомстить, мы вызовем регулярные войска и рассеем их. Если анархия и развал в империи достигли такой степени, что войска окажутся бессильны, значит, наше государство обречено, тогда нечего жалеть и нас.

—Если ваш подход именно таков, как вы его изложили, то нечего удивляться и результатам, — заметил сыскарь, премило улыбаясь и вставая со стула.

В это время, бесшумно ступая, к нему подошел помощник и стал что-то шептать на ухо. Сыскарь слушал его со вниманием, а директор, хотя и притушил дыхание, ничего, кроме "господин полковник" и "как вы приказали", расслышать не мог.

—Мы не прощаемся, — сказал "господин полковник" уже от двери. — Я оставляю своего помощника, а сам приеду к вам завтра. Но выслушайте мой совет: ритуальное убийство, даже если жертва виновна в гибели живого бога, — тоже убийство. Я бы на вашем месте не допустил, чтобы отпевание Шивы проходило в стенах лицея. В Москве все еще стоит буддийский храм — отвезите гроб туда.

—Я бы давно распорядился, если бы не крайние обстоятельства, связанные со взрывом, — отозвался директор. — И в свою очередь тоже хочу вам кое-что сказать, полковник. Вы обладаете информацией, сколько человек ежедневно погибает на улицах Москвы. А вообще на территории России? В пограничных областях? В так называемых горячих точках бывшей империи, которыми усеяна она как оспой или, точнее, бубонами черной чумы. Не кажется ли вам, что случайная смерть двух студентов слишком вами драматизируется. Тем более что один погиб в случайной драке с беспризорниками, а второй, возможно, просто самозадушился.

—Но позвольте! — воскликнул помощник, с изумлением его выслушавший вместе с шефом. — Какое там самозадушился, если под левым соском у него проникающее ножевое ранение. И о какой случайной стычке с беспризорниками может идти речь, если столкновения с ними, как вы сами только что нас проинформировали, происходят чуть ли не еженедельно. Все это говорит о высокой напряженности в отношениях между отдельными группами студентов и преподавателями.

—До завтра, — игнорируя его слова, попрощался Стефан Иванович с сыскным и отошел в глубь зала. К его удивлению, полковник, вместо того чтобы уйти, пошел за ним.

—Новая информация, — бросил он коротко. — Настоятельно прошу вас присесть еще на несколько минут.

—Какая может быть новая информация, если вы от меня вообще не отходили? — раздражился директор, впрочем, машинально садясь в кресло.

—Я не выходил, но мой помощник не терял времени даром. Дело в том, что у него с точки зрения сыска способности экстраординарные. Ну, вы меня понимаете?

—Я спустился вниз, в актовый зал, — сказал помощник. — До этого я переговорил с вашим секретарем, и он рассказал мне все, что знал.

Стефан Иванович невольно рассмеялся.

—Прошу прощения, — сказал он. — Так странно, когда Володечку называют "он".

—Он, она, не в этом дело, — отмахнулся помощник. — У вашей метрессы мысли скачут как испуганные кролики, ничего не разобрать. А в словах он все время путается. Но потом, как я уже сказал, я спустился в актовый зал.

—...И нашли там шиваитскую секту во главе с новым лидером у гроба покойного.

—Да, отпевание очень красиво. Но вот нож...

—Какой нож?

—Орудие преступления. Он был засыпан известкой и завален обломками мебели, но шиваиты его нашли. Они хотели опросить всех учеников и таким образом найти убийцу. После того как пострадавшего в нападении беспризорных Сашу-морду отправили в больницу, им вновь потребовалась ритуальная жертва. Но я объяснил им, что в этом нет никакой необходимости. Конечно, они не сразу мне поверили. Пришлось прибегнуть к довольно смешным доказательствам. Поиски пропавших вещей в карманах. Определение принадлежности того и другого предмета. Это их особенно утешило. Ведь нож тоже кому-то принадлежал.

—Вы, собственно, сыскарь или фокусник?

—Ни то и ни другое. Полковник объяснил вам, что я помощник. Я не работаю в его департаменте, и это приводит к некоторой проблеме.

—Что это вы все кругами, — раздражился директор. — Говорите прямо.

—Предмет сам по себе не такой, чтобы о нем прямо изъясняться. Впрочем, то, что я не служу в конторе, затрудняет вас, а не полковника. Он в конце концов за меня не отвечает.

—Ничего не понимаю, — Стефан Иванович был голоден, зол, хотел принять ванну и засунуть голову под подушку. В ушах еще стоял звон взрывного дуплета. — Я за вас отвечать тоже не берусь. Да и что вам, собственно, надо? Полковник, может, вы объясните?

—Предмет деликатный, — с неудовольствием сказал сыскарь. — Вы лучше повнимательней отнеситесь, тогда и разжевывать не придется.

—Да я разъясню, — утешил помощник. — В конце концов суть дела известна Стефану Ивановичу лучше, чем нам.

—Он по предметам определяет владельца, но это вроде уже прозвучало, — вмешался полковник, нетерпеливо поглядывая на дверь. — Это не фантазии, а вещи проверенные. Нож он забрал, и сейчас мы едем с ним работать. Но по косвенным показаниям мы вышли на довольно узкий круг антагонистов убитого лидера или бога, как они его называют. У нас, конечно, нет еще полных доказательств, но они будут сегодня ночью. Мой помощник может работать только дома, и самое большое несчастье, что по результатам работы он не может врать. Владелец ножа-то из вашего окружения, вот и проблема возникла, что с секретарем делать после разгадки.