Идет охота на волков…

«Есть на земле предостаточно рас…»

Есть на земле предостаточно рас,Просто цветная палитра, —Воздуху каждый вдыхает за разДва с половиною литра!Если так дальше, то – полный привет —Скоро конец нашей эры:Эти китайцы за несколько летЗемлю лишат атмосферы!Сон мне тут снился неделю подряд —Сон с пробужденьем кошмарным:Будто – я в дом, а на кухне сидятМао Цзэдун с Ли Сын Маном!И что – разделился наш маленький шарНа три огромные части:Нас – миллиард, их – миллиард,А остальное – китайцы.И что – подают мне какой-то листок:На, мол, подписывай – ну же, —Очень нам нужен ваш Дальний Восток —Ох как ужасно нам нужен!..Только об этом я сне вспоминал,Только о нем я и думал, —Я сослуживца недавно назвалМао – простите – Цзэдуном!Но вскорости мы на Луну полетим, —И что нам с Америкой драться:Левую – нам, правую – им,А остальное – китайцам.1965

«В тюрьме Таганской нас стало мало…»

В тюрьме Таганской нас стало мало —Вести по-бабски нам не пристало.Дежурный по предбанникуВсе бьет – хоть землю с мелом ешь, —И я сказал охраннику:«Ну что ж ты, сука, делаешь?!»В тюрьме Таганской легавых нету, —Но есть такие – не взвидишь свету!И я вчера напарнику,Который всем нам вслух читал,Как будто бы охраннику,Сказал, что он легавым стал.В тюрьме Таганской бывает хуже, —Там каждый – волком, никто не дружит.Вчера я подстаканникомПо темечку по беломуУпотребил охранника:Ну что он, сука, делает?!1965

«Она на двор – он со двора…»

Она на двор – он со двора, —Такая уж любовь у них.А он работает с утра,Всегда с утра работает.Ее и знать никто не знал,А он считал пропащею,А он носился и страдалИдеею навязчивой:У ней отец – полковником,А у него – пожарником, —Он, в общем, ей не ровня был,Но вел себя охальником.Роман случился просто так,Роман так странно начался:Он предложил ей четвертак —Она давай артачиться…А черный дым все шел и шел,А черный дым взвивался вверх…И так им было хорошо —Любить ее он клялся век.А клены длинные росли —Считались колокольнями, —А люди шли, а люди шли,Путями шли окольными…Какие странные делаУ нас в России лепятся!А как она ему дала,Расскажут – не поверится…А после дела темного,А после дела крупногоИскал места укромные,Искал места уютные.И если б наша власть былаДля нас для всех понятная,То счастие б она нашла, —А нынче жизнь – проклятая!.<1965 или 1966>

Песня о сумасшедшем доме

Сказал себе я: брось писать, – но руки сами просятся.Ох, мама моя ро́дная, друзья любимые!Лежу в палате – ко́сятся, не сплю: боюсь – набросятся, —Ведь рядом психи тихие, неизлечимые.Бывают психи разные – не буйные, но грязные, —Их лечат, морят голодом, их санитары бьют.И вот что удивительно: все ходят без смирительныхИ то, что мне приносится, всё психи эти жрут.Куда там Достоевскому с «Записками» известными, —Увидел бы, покойничек, как бьют об двери лбы!И рассказать бы Гоголю про нашу жизнь убогую, —Ей-Богу, этот Гоголь бы нам не поверил бы.Вот это му́ка, – плюй на них! – они ж ведь, суки, буйные:Всё норовят меня лизнуть, – ей-Богу, нету сил!Вчера в палате номер семь один свихнулся насовсем —Кричал: «Даешь Америку!» – и санитаров бил.Я не желаю славы, и пока я в полном здравии —Рассудок не померк еще, но это впереди, —Вот главврачиха – женщина – пусть тихо, но помешана, —Я говорю: «Сойду с ума!» – она мне: «Подожди!»Я жду, но чувствую – уже хожу по лезвию ноже:Забыл алфа́вит, падежей припомнил только два…И я прошу моих друзья, чтоб кто бы их бы ни был я,Забрать его, ему, меня отсюдова!Зима 1965/66

Про черта

У меня запой от одиночества —По ночам я слышу голоса…Слышу – вдруг зовут меня по отчеству, —Глянул – черт, – вот это чудеса!Черт мне корчил рожи и моргал, —А я ему тихонечко сказал:«Я, брат, коньяком напился вот уж как!Ну, ты, наверно, пьешь денатурат…Слушай, черт-чертяка-чертик-чертушка,Сядь со мной – я очень буду рад…Да неужели, черт возьми, ты трус?!Слезь с плеча, а то перекрещусь!»Черт сказал, что он знаком с Борисовым —Это наш запойный управдом, —Черт за обе щеки хлеб уписывал,Брезговать не стал и коньяком.Кончился коньяк – не пропадем, —Съездим к трем вокзалам и возьмем.Я уснул, к вокзалам черт мой съездил сам.Просыпаюсь – снова черт, – боюсь:Или он по новой мне пригрезился,Или это я ему кажусь.Черт ругнулся матом, а потомЦеловаться лез, вилял хвостом.Насмеялся я над ним до коликовИ спросил: «Как там у вас в адуОтношенье к нашим алкоголикам —Говорят, их жарят на спирту?!»Черт опять ругнулся и сказал:«И там не тот товарищ правит бал!»…Все кончилось, светлее стало в комнате, —Черта я хотел опохмелять.Но растворился черт как будто в омуте…Я все жду – когда придет опять…Я не то чтоб чокнутый какой,Но лучше – с чертом, чем с самим собой.Зима 1965/66