Страница 35 из 165
А он так низко склонился над ней, вот-вот, казалось, коснётся свои носом её крохотных кишочков.
— Что вы делаете? — спросил я, понимая, что Артур уже позабыл о моём существовании, едва я запер дверь. И даже, когда я задал этот вопрос, меня проигнорировали. Знаешь, обычно я очень вспыльчив и терпеть не могу, когда на меня не обращают внимания, но при этом человеке я почему-то старался вести себя сдержанно. Мне казалось, скажи я что-то лишнее — и сам окажусь на его рабочем столе...вскрытым. Я видел, как он взял какую-то бутыль без этикетки, просунул в неё пипетку, всосал в неё содержимое бутылки, и потом, впрыснул в пасть мёртвому грызуну. Я-то думал, что ничего не произойдёт, однако реакция крысы подвергла меня в смятение. У неё затряслись лапки. Нет, это вполне нормально для трупа — рефлексы свойственны всем. Но в следующие несколько секунд Артур проделал ещё ряд каких-то вещей, после которых это мерзкое животное внезапно распахнуло свои глазёнки, затем, резко перевернулась на живот и понеслась со всех лап в сторону двери. Я заорал во всю глотку, при виде того, как бодро двигался недавний «труп», волоча за собой собственные кишки. Как я ещё не потерял рассудок, не понимаю. Крыса пробежала пару метров от стола до двери, стукнулась об неё своим острым носиком и упала. Больше она не двигалась.
Я же забрался на какую-то тумбочку вместе с ногами, сердце моё готово было вырваться из груди от увиденного. Если бы не голос соседа, то я, наверное, счёл бы себя окончательно свихнувшимся…
— Вот проклятье! – крикнул раздасованно Артур. Его реакция убивала на повал. Я, как идиот, сидел на тумбочке, и еле дышал, а этот же продолжал сидеть за столом и недовольно пялиться на крысу.– Все они добегают до двери, а потом там же и подыхают.
Сказав это, он поднялся со стула и, взяв в руки мел, вычеркнул какие-то формулы, написанные на голой стене за его спиной. Эти рисунки я заметил не сразу. Да и, честно говоря, мне было плевать, ведь я минуту назад видел, как мимо меня пробежал живой труп.
Когда я попытался слезть с тумбочки, хозяин комнаты сорвался с места и за долю секунды успел обогнуть стол с препаратами и оказаться около меня. Его длинные пальцы ухватили меня за воротник и нагнули ближе к его лицу.
— В ваших интересах держать всё увиденное в тайне. Нет, вы можете, пожалуй, всем и донести об увиденном. Я как раз подумываю над тем, чтобы перейти на людей…
После таких слов, даже у смельчака не возникло бы желания кому-то что-то рассказывать. Да и я оклемался только к следующей неделе.
Мой учитель сразу заметил перемены в моём настроении, расспрашивал, но я покорно отмалчивался. Да, были моменты, когда я едва не раскололся. Но когда я начинал говорить, рядом почему-то всегда оказывался плод моих кошмаров. Он никогда не подходил к нам близко, держался в стороне, и смотрел на меня из-под низко опущенной шляпы. С презрением. Мол, помнишь? Как тут не забыть…После увиденного даже светские вечеринки перестали быть мне милы…
А после, когда я только начинал, к своему счастью, подзабывать о дьявольщине, что жила по-соседству со мной и уходить полностью в работу, Артур сам решил завязать со мной разговор. Всё начиналось с обыкновенного «доброго утра» или «доброго вечера». Позже, он начинал заводить со мной более длинные диалоги. Я пытался отвечать достойно, хотя у меня в душе всё буквально переворачивалось, вспомни я о той крысе. Забавно, но даже во время беседы, Артур делал скучный вид, как будто он заговорил по принуждению. Вскоре, после таких прохладных бесед, я начинал привыкать к этому типу. Даже, слегка проникся его исследованиями, честно пытался глядеть на это с научной точки зрения. Да простит меня церковь…
И так, это стало моей традицией — каждую неделю я заходил в его лабораторию и, подобно зеваке, наблюдал за его экспериментами. И, уж поверь, это было захватывающе! Каждую неделю я встречал на его столе всё новых и новых животных, и каждый раз процесс эксперимента имел самые непредсказуемые результаты. После того, как я побывал на операции мотылька, я просто перестал сомневаться в уникальности моего соседа. И Артур, следует заметить, был совсем не против моего присутствия. Он перестал запугивать меня вскрытием, что меня определённо радовало! Ему нравилось, как я охал, удивлялся или задавал вопросы на какие-то темы, на которые, очевидно, у него имелись ответы, но он не торопился на них отвечать.
Так, наверное, прошёл целый год. Целый год я блуждал за этим человеком, он занимал в моей голове больше места, чем медицина и ждавшие операции пациенты. Беря в руки нож, я каждый раз спрашивал себя — а как бы поступил на моём месте Артур?
Как потом выяснилось, мой сосед разбирался не только в медицине. Позже я обнаружил у него на полках книги по астрономии, физике, математике, истории...Этот человек с жадностью пытался впихнуть в себя всё, что только придумало человечество. Моя семья привыкла верить в то, что человек, рождённый на земле, всегда обладает какой-то определённой миссией, какими-то особыми знаниями, и он никогда не сможет стать одновременно музыкантом и мясником, или художником и математиком. Но он же полностью разрушал своим образом мою веру. Он углублялся в прочтении истории викингов, при этом строя какие-то чертежи и формулы. Это было действительно странно, не думаешь? Ко всему прочему он совсем ненавидел политику, нашего короля он вообще не подо что не ставил, утверждал, что Его Высочество делает много глупостей, и только позорит англичан перед всем миром. Если говорить про другие страны, то он являлся сущим расистом. Когда к нам в страну приезжали иностранцы, то он просто бесился, у него тут же всё начинало валиться с рук. Он совершенно точно верил в то, что Англия — страна, ведущая весь мир за собой, самая главная, самая могущественная, единственная в своём роде...Он был страшным патриотом.
Однажды я спросил его – не ради ли медицины он поселился в этом районе? Учитывая то, что помогал он нам очень часто, дарил какие-то волшебные препараты, меньше говорил, больше делал. Поэтому мне и пришла в голову странная мысль о его реально профессии. Ведь кроме этого, больше он нигде не работал (молчу про исследования, они вообще запрещены законом), но при этом ему вполне хватало денег, чтобы прокормить себя и купить на рынке какие-нибудь ингредиенты для своих зелий. Он определённо не был бедняком, одежда у него всегда была чиста и выглажена, как у самого настоящего семьянина. И как он только успевал ухаживать за своей внешностью и колдовать за своим столом – не представляю. Родственников, как я понимаю, у него не было. Или же они жили очень далеко, что их письма просто не доходили до столицы.
Так вот, вернёмся к профессии и моему вопросу.
— Дело не в этом, — сказал он мне, и вовсе не потому, что он мне доверял, а из-за своей нетрезвости. О да, выпить он любил и изрядно. — Дело в том, что в принципе, каждая наука по-своему одинакова. Куда не глянь, везде встречаешь что-то схожее. Разве нет?
— Я не вижу в них ничего общего... — честно признался я.
— В этом-то и дело, — неожиданно он ответил мне. – «Не вижу». Многое ускользает из наших глаз. Это проблема всего человечества…
Что он имел в виду, я не знаю. Вообще, его странные речи начинались всегда с чего-то странного…абсолютно не связываемого со мной, или с ним…И обрывались они быстро и внезапно, словно истекало время, которое Артур тщательно откладывал для беседы.
Проходили годы, и за это время мой сосед умудрялся удивлять меня всё больше и больше. Я человек плохо впечатлительный, но в его случае, я был похож на ребёнка, которого привели на представление. А он лишь радовался моей реакции и специально добивал меня какими-то фактами, о которых ни я, ни мои коллеги, ни Бенджамин никогда не знали. Пару раз он выводил меня на крышу, где через телескоп мы наблюдали за положением созвездий. Пока я наблюдал за звёздами, Артур расхаживал вокруг меня и с умным видом доказывал мне, что все эти огоньки, горящие каждую ночь в небе, созданы вовсе не для красоты. Помнится, я однажды оторвался от телескопа и сказал ему: