Альтернативная реальность

‑ Ей Богу, Наталочко, не смотрел и смотреть не буду. А осенью пришлю сватов. Отец твой отдаст за меня?

Наталя залилась краской. Немного помолчала. Потом, раздраженно фыркнула:

‑ Отца боишься... А я? Обо мне забыл? Смотри, как бы я сама тебе гарбуза не подсунула...

Петро обиженно нахохлился. Наталка же, недовольно передернув плечами, пошла быстрее, догоняя оживленно беседовавшего с односельчанами отца.

Юноша, не желая размолвки, крикнул вслед:

‑ Сонечко, выходи вечером на вулыцю! Придешь?..

Девушка сделала вид, что не услышала.

Значит, в селе есть ведьма ‑ и зовут ее Улита. Интересно взглянуть. Схожу‑ка и я на эту "вулыцю".

Планы мои едва не нарушила нежданно‑негаданно налетевшая вечерняя тучка. Немного погремела, просверкала молниями, брызнула слезой теплого дождя. Но гнавший ее ветерок быстро очистил небосклон. Будто и не было вовсе.

Смыв дорожную грязь и пот в бодрящей речной воде, наскоро перекусив куском "житнього хлиба з кысляком", поспешил к опушке прилегающего с одной стороны к Горбам леса. Здесь, на поляне, молодежь обычно жгла костры, собиралась на "вулыцю".

Ночное зрение особо не пригодилось. Путь освещала полная в своей красе Луна. Время чудес и оборотней. Не потому ли столь тоскливо на душе? Ведь я тоже в какой‑то мере оборотень. Того и гляди завою.

Я остро ощутил одиночество и первозданную, непонятную безысходность. Непонятную, но не беспричинную. Ни здесь, ни там меня никто не любит и не ждет. Я всего лишь разменная монета, аргумент в споре "коллег". А Жаклин,.. малышка Жаклин? Не будет меня ‑ появится новый подопытный кролик. Интересно, спит она со всеми? Сколько их было до меня? А сколько будет после?

От этих мыслей на душе и вовсе стало гадко. Лучше думать об Улите.

"Где ты, моя ведьма? Слышишь ли зов одинокого оборотня? Откликнись! Ау!.. Ау!.."

Как ни странно, но, похоже, ответ был. Пусть слабый, едва уловимый, но пришел. Даже интересно ‑ первый телепатический контакт. Надо бы, ох, надо бы поближе с ней познакомиться. Глядишь, найдем общий язык.

Вначале я увидел свет костра, а уже затем послышались голоса. Близко подходить не стал, решил понаблюдать со стороны.

Возле огня собралось несколько человек. Две пары, обнявшись, стояли чуть поодаль, в темноте. Похоже, целовались.

Ожидаемой музыки и танцев не было. Пламя отбрасывало блики на молодые лица. Я видел стриженых "под горшок" парубков, венки и косы девчат. Слышались их тонкие, чистые голоса:"...сподобалась мени, сподобалась мени ота дивчынонька..."

Тоска с необычной остротой вновь резанула душу. Я больше не мог переносить одиночество... Не мог... и все тут...

Как спасение, долгожданный глоток живительной влаги путнику пустыни, прозвучал нежданный телепатический зов:

‑ Ну, где ж ты, мой сизокрылый голубь? Почему не идешь? Приди, приди же ко мне...

Улита... Она. Меня звала Улита... Куда идти, я уже знал. Словно сирена, ведьма навевала свою колдовскую песню.

"Иду, иду, милочка! Да только вряд ли я тебе по зубам".

Срезая путь, пошел прямо через лес. Звенящую в ушах тишину смели нарушить лишь оглушительно падавшие с листьев капли воды да трели сверчков иль цикад. Птицы сегодняшней ночью испуганно молчали, словно уже пожаловала преждевременная свекруха‑осень. Несколько раз под ноги попадались испуганно "хрюкнувшие" ежи, мигом сворачивавшиеся в клубочки, растопыривая, выставляя наружу иголки.

Послышался лай собак. Близко Горбы. Мне же на другой конец села. Там, чуть в стороне, в небольшой низине, возле ручья, среди яблонь и слив притаилась хата Улиты.

Больше зова я не слышал. Да и ни к чему. С пути не собьюсь.

Миновал несколько неказистых, словно игрушечных, домишек.

Вот и едва заметная тропинка, ведущая вниз. Стоило приблизиться к дому Улиты, как до того громко лающий пес, умолк. Более того, испугано заскулив, трусливо ретировался в будку. Это хорошо, не станет мешать. Я знал, что колдунья не спит. Затаилась где‑то рядом. Чувствует меня, ждет.

Так что там говорили инструкторы и эксперты. Помню, помню... Телепатия и контроль сознания ‑ мое главное оружие. Сегодня опробую его на достойном противнике.

По‑привычке, пренебрегая воротами, лихо перемахнул через тын.

‑ Дурныку, ты? Да неужто это ты?

"Молодыця" сидела на лаве под яблоней. В ее изумленном возгласе откровенно звучало разочарование:

‑ Таки ж ты! А я то надеялась... Вот уж, приворожила, привадила...

Поправила упавшую на глаза прядь волос цвета вороньего крыла. Они рвались на свободу, сдерживаемые костяным гребнем с золотистой окантовкой.

Вышитое бисером красно‑черное платье, темно‑вишневые крупные бусы ‑ все было ей к лицу. Улита брезгливо морщила чуть‑чуть курносый носик.

Она до сих пор считала себя ведущей, охотницей. Ожидала получить в сети принца, а попался Иванушка‑дурачок. В план моей подготовки входили славянские сказки. Кстати, именно гуманитарный раздел был "хлебом" малышки Жаклин. Надеюсь, милая, сегодняшнее приключение тебе придется по вкусу. Ведь пока я здесь ‑ мир "коллеги" видят моими глазами. И только в случае стабилизации альтернативной реальности, с помощью виртуального зонда.

Я ощутил, как у ведьмы на место разочарованию пришли раздражение и даже злость. Решила позабавиться.

‑ Что ж, дурныку, подходи, подходи поближе.

"Ничего, сейчас ты у меня повеселишься", ‑ думал я, делая шаг навстречу.

Хотя заранее знал, что ничего плохого не сделаю. Разве... Ведь я ел, пил, спал, справлял естественную нужду... А вот женщины, уж не знаю по какому времяисчислению, у меня не было давненько. Однако это вряд ли можно считать "плохим". Дурнык и ведьма ‑ чем не пара. Да и трепаться зря не станет ‑ с одной стороны, подруг нет, а с другой ‑ вроде и стыдно. Уверенности в том, что удастся ей заблокировать память, не было. Впрочем, как и во всем остальном...

‑ Ну, что вылупился как баран на новые ворота? Не про тебя товар. Зачем пришел? Слюну пускать? Так собирать не стану. Сейчас кликну хлопцев, враз научат, як через чужие тыны лазить...

Но делать это ведьма не собиралась, а вскоре и думать забыла...

‑ Ты меня звала, Улита? ‑ сказал я полушепотом первую, связную в этом мире фразу, и внимательно посмотрел в ее карие глаза.

Вначале она думала, что мои слова ей послышались.

Зрачки расширились, алые губы вздрогнули и, приоткрывшись, обнажили ровные белые зубки. Глубоко вздохнув, замерла. Потом, взглядом впившись в мое лицо, выдохнула:

‑ Дурныку... То‑то я смотрю на твои руки: чистые, нежные, как у пана... да и говоришь... чудно как‑то...

‑ Ты меня звала, Улита? ‑ не сводя с нее глаз, чуть погромче переспросил я.

‑ Кто ты, дурныку?

‑ Меня зовут Андрий...

‑ Так Феофан нарек. Знаю. Откуда ты взялся?... Андрий...

Страх в ее глазах понемногу сменился любопытством.

"Так‑то, милочка! Чувствую наполовину ты уже моя! Дело будет". Стал навевать в подсознание желание и страсть. Честно говоря, особо и стараться не пришлось. Улита тоже истосковалась в одиночестве, ждала любви и ласки, как засыхающий бутон живительную влагу.

‑ Я ‑ странник, Улита. Всего лишь странник. И несет меня ветер судьбы то вперед, то назад, то кружит на месте.

‑ Чудно говоришь. Непонятно совсем. Странник... Идешь ‑ то куда?

‑ Куда иду? Да если б я знал! Скорее всего, туда, где вскоре будут вершиться судьбы этого мира.

Похоже, мои слова ее озадачили и насторожили.

‑ Мне тоже было видение, много крови и смертей... Все это будет?

‑ Да, Улита, будет... Но потом. Потом... Сейчас же...

Осторожно взял ее за руку. От моего прикосновения она встрепенулась, но руки не отняла.

Мы оба без лишних слов понимали, что случится дальше...

Обвив тонкую талию, притянул девушку к себе. Коснулся губами нежной кожи щеки, вдохнул аромат волос, утонул в сиянии карих глаз, в которых, как мне тогда казалось, отражались звезды.