Альтернативная реальность

Они даже и мечтать не смели о таком невероятном богатстве и готовы "булы молытыся на свого пана, як на Бога".

Увидев золото, и то, как я с ним спокойно расстаюсь, купец посмотрел на меня другими глазами. Хотел что‑то сказать, но колебался.

"Ну же!" ‑ телепатически его подтолкнул.

‑ Пане, ‑ негромко пробормотал он, пряча в карман деньги. ‑ Есть у мене сабля! Всем саблям ‑ сабля. Давненько никому не показывал! Смеются дурни, не понимают, говорят, и деды такими не бились. Не знаю, где дед взял... Так и пролежала почти век. Гляньте... Может и сторгуемся. Дорогая вещь...очень... Не многим по достатку...

Он проворно нырнул в приоткрытую дверь и вскоре вынес завернутую в лоскут ткани "шаблю". Любовно развернул тряпицу, бережно, словно хрупкую вазу, извлек на свет Божий дедовскую реликвию.

От восторга у меня перехватило дух. Арабский булат с витиеватыми письменами по тонкому лезвию. Плетенный двуцветным (темным и светлым) металлом эфес венчал красновато‑мутный самоцвет. Несомненно, у меча было свое имя, зато не было цены.

‑ Сколько просишь? ‑ еще не веря своему счастью, не в силах оторвать взгляд, зачарованно прошептал я.

Мысли о том, что можно просто "изъять" меч и в голову не приходило. Только купить!

‑ Сто двадцать червонцев, ‑ тихо, словно боясь названной суммы, ответил купец.

Услышав несусветную цену, мои хлопцы в один голос ахнули. Вся их амуниция вместе с оружием едва потянула на двадцать, а тут...

Не торгуясь, молча отсчитал золотые монеты, и с трепетом взял в руки удивительно легкий меч.

‑ Только, паы, родных ножен нет. Потерялись где‑то. Вот, заказал кожаные... Возьмете?

На обратном пути мы подкрепились пирогами с курятиной и квасом.

Пока Данила с Грицьком примеряли обновки, хихикали, толкали друг друга, рассматривали "справжни шабли й пистоли", я думал, что делать дальше. Но ребята мешали сосредоточиться, шумно выражая свой восторг.

Пришлось выдать им аванс в виде двух оставшихся из "прошлой жизни" серебряных монет и отправить прогуляться в город.

Оставшись в одиночестве, расположился поудобней и развернул бумаги Вышнегорского. Покрутил в руках долговую расписку. Пожалуй, ее нужно уничтожить. Их семейке и так от меня досталось.

Аккуратно поддел печать на послании короля Станислава Лещинского. Написано по‑польски. Прочитал раз, другой, но ничего не понял. Зашифровано. Вот это да! Кто бы мог подумать? Попробуй, разбери, пойми, докажи!

Потратил целый час, на то чтобы что‑то уразуметь. "Накопал" немного: польская сторона обещала закрыть глаза на переселение людей с одного берега Днепра на другой, и еще заинтересованность шведской короны в переговорах с гетманом.

Ну, это уже кое‑что! Вырисовывалась интрига.

Насколько я помню, в нашем мире именно союз Швеции, Украины и Турции ‑ решил судьбу кампании в пользу короля Карла. Мне же нужно как‑то переломить эту ось.

"И всего‑то!" ‑ саркастически ухмыльнулся.

Для того чтобы сместить Мазепу, этой писульки крайне мало. Нужно задействовать власть имущих, сильных мира сего. Скажем ‑ казацкую старшину. А еще лучше ‑ противоборствующую сторону ‑ царя московитов Петра или, хотя бы, его дружка ‑ Меньшикова. Но до них ой как далеко. Ближе к генеральному судье Васылю Кочубею, чье имение рядом с Полтавой, в Диканьке.

Думай, Андре! Думай! Вспоминай лекции "коллег". Должен же быть какой‑то выход. Обязательно должен!

Да, нужно попасть к Кочубею! Но желательно не с пустыми руками, а с рекомендательным письмом. Так будет и лучше, и безопасней. Прямое вмешательство, насилие в "зазеркалье" может вызвать необратимый коллапс. Кажется, так говорил Козлобородый. Я соприкасаюсь с историческими личностями, поэтому ни в коем случае "нельзя дразнить гусей". Минимум, самую малость "магии", то есть телепатии.

Скорее всего на этом пропадали мои предшественники. И все‑таки нужно ехать к Кочубею.

Насколько я помню, несмотря на видимость дружбы, он не особо жаловал гетмана и даже крапал на него доносы. Почему бы мне не помочь ему в этом "святом" деле. Вот здесь и мой "компромат" весьма кстати.

Задумчиво теребил в руках письмо Лещинского.

Окажись оно у царя московитов ‑ то в тайном приказе разберутся,.. расшифруют...

Но как его туда доставить?

Кочубей... Кочубей... Кочубей...

Писали они доносы вместе с Искрой. Почему доверяли друг другу?.. Почему? Господи! Да как же это я раньше не догадался? Жены! Ведь их жены ‑ родные сестры! Дочери полковника Жученко ‑ Любка и Параска.

Так... так...

Стоит наведаться, пожалуй, в гости к Параске. Не такая уж она историческая личность, чтобы нельзя было "договориться". Но прежде ‑ привести себя в порядок.

Вышел во двор и, раздевшись по пояс, обмылся холодной колодезной водой. Недалеко от конюшни дымил костер. Зачем‑то жгли мелкие ветки, подсохший навоз и прочий мусор. Душек от него, прямо скажем, шел отвратный. Зато время от времени вспыхивавший огонек был как нельзя кстати.

Вернувшись в "люкс", собрал "конфискованное" тряпье, добавил к нему долговую расписку пана Тадеуша и, поразмыслив немного ‑ одежду слуг.

Все это свалил в костер и не отходил до тех пор, пока старая "змеиная кожа" не сгорела.

Приняв надлежащий вид, отправился в гости к Ивану Искре, нет ‑ к его благоверной Параске. А поскольку дама всегда остается дамой, то заглянул по пути к профессиональному цирюльнику.

Пока он меня стриг и брил, то беспрестанно тараторил. Из его болтовни я почерпнул немало интересного. Оказывается, с раннего утра город гудел о вчерашней драке в шинке. Будто бы там "наши" не на шутку сцепились с поляками. А те потом, желая сорвать на ком‑то злость, попытались ограбить еврея Манишу Блюца. Его слугам пришлось палить в них из ружей. И если пан Михась отделался легкой царапиной, то Анжей Вышнегорский ранен в плечо и, забравший его к себе домой Искра, вызвал лекаря. Больше того, Иван уже с утра побывал у Левенца и вернулся чернее тучи. Поговаривали, что на этот раз ему просто так дело с рук не сойдет. Разве поможет свояк. И еще, вроде теперь разыскивают всех, кто вчера вечером был в шинке.

Во дворе Искры царила необычная суета. Слуги таскали ведрами воду. Громко спорили, дымя люльками и махая руками, стоявшие у входа казаки. Выполняя приказы хозяйки, носились туда‑сюда "дивчата‑наймычки".

‑ Скорее! Скорее! Несите горилку, чистое полотно. Лекарь пулю вынимает. Ох, ты, Боже мой! Какое несчастье!

Здесь явно не до меня. Придется немного подождать.

Присев чуть в сторонке на одну из колод, которые еще не успели поколоть и занести в дом, поглядывал по сторонам.

Хозяевам, похоже, скучать не приходилось. Искра, как мог, старался замять вчерашний инцидент. Ему самому досталось порядком. Со лба на переносицу и глаза напирала багрово‑синюшная опухоль. Глаза стали узкими, как у китайца. К тому же, его заметно пошатывало. Вот

Короче, вещественные улики, свидетельствовавшие об участии в драке, были налицо. только отлежаться никак. Счастье, что казацкий череп оказался крепче табуретки.

Из дома донесся вопль, потом еще и еще. Лекарь извлекал "кулю". Шумевшие казаки сразу затихли.

‑ Все ходим под Богом! Неведомо, кто следующий ляжет! ‑ перекрестившись, прошептал один.

‑ Бог ему в помощь! Хоть и поляк! ‑ вторил другой.

Наконец, окончив операцию, лекарь, преисполненный собственного достоинства, удалился.

Вышедший на порог полковник отослал казаков. Похоже, наступил и мой черед. Поймав за руку, проходящую мимо "наймычку", шепнул, вложив в ладонь серебряную монету:

‑ Солнышко, передай хозяйке, что к ней родственник приехал.

Девушка вначале вроде испугалась. Но, увидев серебро и мою добродушную улыбку, оттаяла.

‑ Добро, пане! Все сделаю... ‑ молодка исчезла за приоткрытой дверью.