Сага о Хельги

– Не веришь, сходи к ясеню правосудия. Он лежит там. Он сам напоролся на мой меч, потому моей заслуги в том нет.

– Ты должен объявить об убийстве. Нам надо идти к усадьбе. Но почему ты согласился на поединок? Ведь без свидетелей он был вне закона! – Бьёрн поднял Хельги и повел к усадьбе.

– Ингрид захотела узнать, не трус ли я. Теперь она будет думать, что нет. Но я видеть ее больше не хочу. Если бы не случайность, Торгиль бы победил, а я бы кормил воронов.

– Будь я на твоем месте, не стал бы я оговаривать Ингрид. Ты ей по нраву. В том, что сказал ты, не слишком много разумного, – снова не поверил ему Бьёрн.

Хельги вырвался из его рук.

– Не веришь, иди к ясеню, – крикнул он и, уже не спотыкаясь, быстро пошел к усадьбе.

Однако не прошел он и ста шагов, как со стороны усадьбы показались люди с факелами. И во главе их шел сам Харальд Тордсон. Подойдя, он спросил Бьёрна:

– Что вы тут делаете? Почему он в крови? Зачем ему меч?

Бьёрн ответил:

– Мой брат Хельги только что убил Торгиля сына Торвинда из Хиллестада в честном поединке. И он хочет заявить об этом.

Харальд посмотрел на них обоих:

– Ты сам видел этот поединок?

– Нет, они дрались один на один, – ответил Бьёрн.

Харальд подозвал двоих из своих людей.

– Не спускайте с них глаз, – приказал он, показав на Бьёрна и Хельги. – К нам только что прибежал Туранд и сказал, что незадолго до заката он оставил Торгиля спящим у костра у ясеня правосудия. А, вернувшись, увидел, что тот заколот. Заколот спящим!

Хельги отшатнулся.

– Это был честный бой. Он сам вызвал меня и передал вызов через Туранда. Торгиль умер с мечом в руках, – крикнул он.

– Мы пойдем к ясеню и там во всем разберемся, – спокойно сказал Харальд. – А пока не спускайте с них глаз. И не спускайте глаз с Туранда также.

Когда все они подошли к ясеню, то Хельги побледнел. Он увидел Торгиля, который лежал у костра, и рядом с его головой вместо подушки лежала его сума. Меча рядом с ним не было, а нож был за поясом.

– Это ты называешь честным поединком!? – грозно спросил Харальд Тордсон.

– Я бился с ним на мечах, и, если бы не случай, он убил бы меня, – оправдывался Хельги.

– Это подходящий случай – найти своего врага спящим, но люди, про которых мы говорим, что у них есть честь, таким случаем не воспользуются. – Харальд смотрел на Хельги с презрением.

В это время сквозь толпу протиснулся Торбранд.

– Если все так, как ты говоришь, Харальд, то я сам выгоню своего сына из дома, сказал он. – Но там, где слышно имя Туранда, не всему, что видишь, можно верить.

– Как Торгиль оказался здесь? Ведь он уплыл с Торвиндом Кабаном, – продолжил Торбранд.

– Туранд сказал, что ждал он здесь тайной встречи. Пусть приведут Туранда, – приказал Харальд.

Подвели Туранда, и тот рассказал, что Торгиль здесь был тайно от отца, ибо в деле была замешана женщина. И он не знает, что теперь скажет Кабану, раз его любимый сын лежит мертвый. Но сейчас, когда он увидел убийцу, он понял, как все вышло. И что теперь винит он себя в смерти Торгиля, которого он любил, как сына. Ведь он нес Торгилю платок от любящей его девушки. Но платок этот потерял он по пути. И, видать, Хельги сын Торбранд, подобрал его. И потому как, по всему видно, Хельги также та девушка по нраву, то ревность заставила его выследить Туранда, найти, кому был подарен платок, дождаться, когда Торгиль заснет, и зарубить его.

Хельги бросился на Туранда, но его удержали двое дюжих работников из усадьбы.

– А что скажешь ты, Бьёрн? – спросил Торбранд. – Что ты делал все это время? Не пытайся защитить брата. В нашем роду мужчины не лгут, особенно, когда заходит речь о нашей чести.

Бьёрн рассказал, что видел он, как Хельги пошел в сторону леса перед самым заходом солнца, но что все время до этого с братом они не разлучались и тот никого не выслеживал. Он рассказал, что, попрощавшись с Сигрун, вернулся он к лодке, но не нашел своего меча. И потому отправился на розыски Хельги. И встретил его уже после захода солнца с окровавленным мечом.

– А почему подумал ты на Хельги, что это он взял меч? – спросил Харальд.

Бьёрн посмотрел сначала на Хельги, потом на отца.

– А на кого еще мне думать? Не отец же взял его…

Хельги посмотрел в глаза Бьёрну и сказал уже твердым голосом:

– Спасибо Бьёрн, но мне нечего скрывать. Туранд встретил меня у пристани незадолго до захода солнца. Он дал мне платок как залог того, что девушка сама хочет нашего с Торгилем поединка. Мы, сыновья Торбранда, не бежим от боя. Потому, не спросясь, взял я у брата меч и пошел к ясеню правосудия. Платок я дал Бьёрну, чтобы отдал он его обратно девушке, какая бы судьба меня ни ждала. А не сказал я никому ничего, потому как Туранд просил хранить все в тайне.

Тут опять в разговор вступил Туранд:

– Если кто слышит тут слова о поединке, то пусть знает он, что все это наглая ложь. Хватит не слишком пристального взгляда, чтобы понять, что приемный сын мой был убит во сне.

Харальд Тордсон покачал головой:

– Сдается мне, без женщин тут не обойтись. Пусть приведут дочерей Одда Одноногого, так как думаю я, это из‑за них мы уже который день не можем прожить спокойно, – велел он.

Тут из толпы вышли Ингрид и Сигрун. Их отец стоял за их спиной. И Ингрид рассказала, что и правда дала платок Туранду для Торгиля. При этих ее словах Хельги опять стал белым как полотно.

– Но этот платок был нужен только как залог того, что Торгиль уедет к себе. Ни о каком поединке мы и не говорили вовсе, – продолжила она.

– Теперь, я думаю, все могут увидеть, что произошло на самом деле, – уверенно произнес Туранд, и все посмотрели на Хельги.

– Но, как говорят в наших краях, – продолжила Ингрид, – волка узнаешь по волчьим ушам. Не верю я словам Туранда Змеиного Языка. Не мог Хельги убить Торгиля во сне. Пусть сам расскажет он, как проходил поединок. И если позволишь ты, Харальд Тордсон, то пусть все люди отойдут на десять шагов, чтобы не затоптать те следы, что еще остаются.

Все с удивлением посмотрели на Ингрид. И многие тогда сказали своим соседям в толпе, что Одду повезло с дочерями так, как не везет и иному конунгу. И редко где встретишь такое сочетание красы и мудрости. И, видать, их настоящим отцом был сам Один, во время своих прогулок по Мидгарду посещавший Асу, жену Одда, когда тот отлучался из дома.

Тогда Харальд приказал всем отойти на десять шагов, и вперед вышел Гуннар Следопыт, охотник, известный на всю округу. Двое слуг светили ему факелами. И Харальд приказал Хельги рассказывать, как было дело.

– Торгиль огородил поле для поединка горящими головешками. Ивовые прутья, как заведено у нас, мы бы могли не увидеть в такой тьме, – начал Хельги. – Головешки лежали там, там и вон там.

Гуннар обошел те места, которые ему указал Хельги.

– Там действительно лежали головешки, но не могу я сказать, была ли между ними схватка, ведь трава могла быть примята, когда мы все здесь стояли, – подтвердил Гуннар.

– Мы бились, и он наступал, а я отходил. Потом наступил на вон ту головешку на южной стороне поля и упал, – продолжил Хельги. – И Торгиль налетел на меня, споткнулся и сам напоролся на мой меч.

– Трава примята больше, чем в других местах. – Гуннар начал рассказывать о том, что видел. – Если ты упал, а он на тебя, как он держал меч? – спросил он у Хельги.

– Его клинок был занесен над его головой. Потому, падая, он не успел отбить мой меч.

– Значит, лезвие его меча должно было где‑то удариться о землю, – сказал Гуннар, встал на место, куда показывал Хельги,  и поднял руки, как бы замахиваясь. – Удар должен был прийтись вон туда, – и он показал на место в полутора шагах от примятой травы.

– И вот вижу я небольшой разрез в дерне и еще небольшую выбоину там, где должна была удариться о землю рукоять. – Гуннар говорил так, чтобы слышали все. Бонды не спускали с него глаз.

– И здесь вижу я капли крови, что, видно, пошла у него ртом. Когда ты скинул его с себя, ты сдвинул его влево? – снова спросил Гуннар Хельги.