Молчание леди

Кэтрин Куксон

Молчание леди

ПОСВЯЩЕНИЕ

Этот роман неизбежно должен был появиться на свет. Я полагала, что последней моей книгой был роман «The Branded Man». Однако я не приняла во внимание механизм, который запустила пятьдесят лет назад.

Последний год оказался более чем мучительным. У меня обострились проблемы со здоровьем из-за кровотечения: я не только чаще вставляла тампоны в нос, но и все чаще попадала в больницу, где мне делали операции по поводу желудочных болезней. Не стану упоминать об остальных своих недугах… Я была совершенно изнурена.

Но, похоже, на запущенный механизм мои беды не влияли, так как в один прекрасный день он выдал мне прекрасный сюжет для романа. Тогда я спросила себя: «Как же я смогу в своем нынешнем состоянии записать эту историю?» Во-первых, я вижу настолько плохо, что не могу ни читать, ни писать; даже свою подпись я могу поставить только с чьей-нибудь помощью. Во-вторых, я не знаю, сколько у меня осталось времени… Врачи постоянно посещают меня; Том с утра до вечера ухаживает за мной. А помимо этого ему нужно отвечать под мою диктовку на все полученные письма, а также вести по телефону бесконечные переговоры, касающиеся моих дел. Еще я редактирую сценарии к фильмам, опять же с помощью Тома, который читает их мне вслух и записывает мои комментарии. Более того, без него я не смогла бы проверить тексты, готовые к печати. Неудивительно, что такая нагрузка и слабость организма приводят к обострению всех моих болезней.

С другой стороны, что-то подсказывало мне: необходимо смириться с тем, что говорят врачи. Я стара и действительно долго не протяну, если буду продолжать жить в том же темпе. И поэтому о написании еще одного романа не может быть и речи.

Однако, как бы я ни старалась, старый механизм противился мне.

«Это хороший сюжет, — продолжал настаивать внутренний голос, — он сильно отличается от сюжетов всех остальных твоих романов. Как бы то ни было, ты не сможешь просто так отмести его; работа над ним позволит тебе меньше думать о своих болезнях».

Возможно, я тогда задалась вопросом:

«Ну и о чем же будет эта книга?»

И получила ответ:

«Ну, для начала я полагаю, что наиболее подходящим названием для него будет «The Silent Lady».

«Что? "The Silent Lady"?»

«Да. И в этом заключается весь смысл романа, от начала и до конца. «The Silent Lady».

Раньше такое со мной было только однажды. Результатом стала книга «The Fifteen Streets». Это произошло после публикации моей первой книги «Kate Ha

Итак, в то леденяще-холодное утро, сразу же после войны, в выстуженном доме (угля давали всего тонну на год) я сидела абсолютно замерзшая, с пустой головой, в которой не было никаких мыслей.

Я была в полной растерянности; я всегда воевала с религией — я отвергала Бога. И вот я сидела, съежившись, в большой холодной комнате. Я так и не знаю, даже сейчас, почему я сделала такой драматический жест: откинула голову, подняла глаза к потолку и воскликнула:

— Если там кто-то есть, то дайте мне сюжет для книги!

Это может показаться невозможным, но через час у меня уже был полный сюжет «Пятнадцати улиц» — от первой до последней строки, и я сразу же засела за написание книги. И в течение всего периода работы, занявшего у меня несколько недель, я не изменила ни одного слова и ни одной ситуации.

Весь план произведения остался таким, каким он был дан мне. Впоследствии по роману был снят фильм, а в театрах по всей стране, даже в небольших городах, поставлены спектакли, и в них были представлены все до одного персонажи и все до одной ситуации, описанные в книге.

И вот теперь происходило то же самое. Что-то подсказало мне всех персонажей, каждую ситуацию — от начала до конца, и я осознала, что это своего рода целебный бальзам на мои раны. Мой разум, вместо того чтобы постоянно о чем-то беспокоиться и мучиться удручающими мыслями — слишком мало времени мне было отведено, — снова начнет с того, на чем я остановилась, и продолжит привычную работу, словно она никогда не заканчивалась.

Это продолжалось несколько месяцев, и в один прекрасный день, когда Том старался как-то скрасить мой досуг, читая мне книгу, я сказала ему:

— Я придумала прекрасную историю, но она так и останется в моей голове.

— Почему? — спросил он. — Разве ты не можешь перенести ее на бумагу?

Мне показалось, что я ответила совершенно спокойно:

— Не глупи. Бывают моменты, когда я даже не слышу собственного голоса. А уж изливать свои мысли с помощью печатной машинки я тем более не могу. — И это было истинной правдой.

Но проклятое старое ржавое колесо проскрипело:

— Вот я скриплю потихоньку и выслушиваю твои сетования, твою критику и жалобы на судьбу. И я предупреждаю тебя, что жалость к себе победит все остальные чувства и настолько переполнит тебя, что однажды ты вообще утратишь способность мыслить. И в этом случае даже то малое время, которое отведено тебе, будет растрачено напрасно. И что будут значить все эти разговоры и голоса, твердящие: «Никогда не произноси слово «смерть»? Говори: «Я могу и сделаю!»?

Том уверяет, что перестал удивляться всему, что я говорю и делаю, потому что однажды, вскоре после того как мне в нос снова вставили тампоны, я пробормотала:

— Поставь мой столик так, чтобы я могла пользоваться своим микрофоном.

И он выполнил мою просьбу без комментариев и возражений. С этого все и началось.

Я знала, что роман будет совершенно не таким, как другие: когда определялся тот или иной персонаж, то я как бы рождалась вместе с ним и начинала жить его жизнью. Как и в случае «Пятнадцати улиц», я уже знала каждое слово диалогов, которые будут прописаны в книге, и каждый эпизод. А когда дело дошло до Беллы Морган, то я больше ощущала себя ею, чем собой. Однако из-за постоянных визитов докторов, рассеянности и тому подобных проблем я могла записывать текст лишь понемногу и отдельными эпизодами, причем мой голос был очень слаб, и слова можно было разобрать с трудом. Но эта работа стала тем, к чему я постоянно стремилась. И действительно, порой казалось, что я живу только в те моменты, когда возвращаюсь к этой «семье», к «Молчанию леди».

И вот после показавшегося мне довольно длительным периода, прошедшего с тех пор, как я впервые познакомилась со всеми своими героями, книга была закончена и я спросила Тома:

— Когда я начала эту работу?

А он ответил:

— Ровно месяц назад.

— Не может быть!

— Может, — подтвердил он, — ровно месяц назад! И вот теперь ты абсолютно измотана во всех смыслах, ведь так?

Я лежала и размышляла: «Да, он прав. Я совершенно измотана. Но как мне удалось записать все это в течение месяца?» И я даже сказала ему:

— Там есть два места, где я повторяюсь, а еще три момента нужно убрать из-за слишком длинных описаний.

Он изумленно взглянул на меня и спросил:

— Неужели ты так хорошо все помнишь?

— Да, каждое слово, — ответила я.

Материал был отправлен машинистке. Несколько недель спустя я получила 876 печатных страниц текста.

Я не верю в религиозные догмы, но, как уже говорила ранее, я верю в то, что существует некий дух, исходящий от какой-то силы, какого-то источника, которые находятся в нас. Эта вера всегда заставляла меня повторять слова: «Я могу и сделаю». И это до сих пор срабатывает и помогает мне в тяжелые периоды жизни, причем порой настолько явно, что можно сказать: я обладаю силой, позволяющей творить чудеса. И за это я благодарна судьбе.

Эту книгу я посвящаю всем моим верным читателям, которые были моими неизвестными друзьями в течение многих лет, и я благодарю их за интерес к моим книгам.

Надеюсь, что и вам понравится моя последняя книга, которая явилась мне как озарение, когда я нуждалась в нем, как никогда раньше.