Пришествие Аватара

– Вылитый Григорий Распутин, – подумал Василий, вспомнив портрет знаменитого "старца", виденный им в какой‑то книге.

– Э, да я вижу, наш больной пришел в себя, – обратился незнакомец к Сергею. – Только он еще очень слаб, все‑таки объединенная мощь гипноудара нескольких Homoakvantus, надо полагать, была поистине чудовищной.

– Где я? – спросил слабым голосом Василий, обводя взглядом комнату, в которой из мебели был только стол и шкаф, не считая двух стульев, на которых сидели Матросов и его собеседник.

– Слава Всевышнему! – воскликнул Сергей, схватив его за руку. – Ну и заставил же ты меня поволноваться, дружище. Век себе не прощу, что согласился на эту авантюру. Надо было просто подождать несколько дней, а потом забрать фотокамеру. Когда ты вынырнул на поверхность озера, я думал ты уже не жилец.

– Где я? – вновь повторил свой вопрос Юганов.

– В больнице, – почему‑то засмеялся Матросов, – а это если можно так сказать главврач сей лечебницы Световид Лучезаров. Прошу любить и жаловать.

Незнакомец, похожий на Распутина, склонил голову и произнес своим рокочущим голосом:

– Друг твой шутник, не больница это, а я не главврач. Но ты у друзей и ни о чем не беспокойся. А сейчас примешь успокоительного и уснешь. А как проснешься, будешь полностью здоровым.

– Здоровей, чем был раньше, – добавил он, усмехнувшись, – хотя это вряд ли возможно.

С этими словами Световид негромко хлопнул в ладоши. Дверь отворилась и вошла девушка с подносом, на котором она несла объемистую чашу с каким‑то напитком. Она была чудо как хороша той почти забытой древнеславянской красотой, о которой сейчас можно узнать, пожалуй, только из былин. Ее волосы цвета спелой ржи были заплетены в тугую толстую косу, опускавшуюся ниже пояса. Изумрудного цвета глаза были широко распахнуты и бездонные, как сам Байкал, а прекрасные черты ее чуть удлиненного лица светились здоровьем и девственной чистотой юной прелестницы.

– Лада, – строгим голосом сказал Световид, – поручаю нашего больного твоим заботам и уходу, а мы займемся неотложными делами, их накопилось немало за последние дни.

6.

– Когда спустя два часа после взрыва, ты так и не появился на поверхности, – рассказывал Матросов день спустя, сидя возле кровати Юганова, которому суровый Световид все еще прописывал постельный режим, – я не выдержал и поплыл к месту взрыва. Сначала я просто оставался на поверхности, но, когда прошло еще два часа, решил все же спуститься ниже. Ил и песок, поднятые взрывной волной, уже улеглись, вода приобрела свою обычную прозрачность. Я опустился примерно метров на тридцать и вдруг заметил, что из глубины навстречу мне медленно всплывает твое безжизненное тело…

Матросов умолк, находясь еще под впечатлением случившегося.

– А кто такой Световид и, где ты его нашел? – поинтересовался Юганов. Он уже чувствовал себя вполне здоровым, но не хотел обижать своего "лечащего врача", поэтому продолжал соблюдать постельный режим… Кроме того, он не имел ничего против общества изумрудноглазой Лады, которая очень заботливо ухаживала за ним.

– Вот здесь и начинается самое интересное, – понизил голос Сергей, оглянувшись на дверь. – Когда я вытащил тебя на берег, ты едва дышал, пульс почти не прощупывался, привести в сознание я тебя не смог, как не пытался. Откровенно скажу, я уже не верил в то, что тебя удастся спасти и ругал себя последними словами. И тут вдруг, как из‑под земли появились они.

– Кто они? – переспросил Василий.

– Слушай и не перебивай, сейчас расскажу с самого начала.

… Оставшись один на берегу с Югановым, который как он считал, находился при смерти, Матросов впал в отчаяние. Время шло к вечеру, помощи ждать было не откуда. Можно было, конечно, сбегать в учебный центр к диверсантам, у них должен был быть хоть какой‑нибудь врач, но Сергей не решался оставить Василия одного. Позвонить Гордееву? Да, помощь придет, но когда? Ночью вертолет не полетит в тайгу, где нет посадочной площадки, нельзя подвергать риску жизнь всего экипажа. Пожалуй, впервые в жизни он растерялся, оказавшись в такой критической ситуации, в то время как от него зависела жизнь его лучшего друга. Он уже решил было перенести Василия в палатку, закрыть его там и бежать за помощью учебный центр, когда, случайно взглянув в сторону леса, увидел, что из‑за деревьев, появился крупный, если не сказать гигантский, волк, который неторопливо направился в его сторону. Матросов поднялся на ноги, изготовившись к бою. Он выдернул из прикрепленных к поясу гидрокостюма ножен остро отточенный кинжал, зажав его в правой руке. Подействует ли на зверя удар психоэнергии, у него уверенности не было‑ бесконтактный бой все‑таки придумали люди для себе борьбы с себе подобными,

– Холодная сталь всегда надежнее. Но почему он так нахально прет в мою сторону? – мелькнула мысль. – Обычно волки избегают людей в летнее время и без острой необходимости первыми не нападают.

Но можно лишь представить его удивление, быстро переросшее в откровенный испуг, когда в нескольких метрах вслед за волком из‑за тени деревьев вышел медведь. Он был огромен, напоминал гризли и весил, наверное, не меньше тонны, во всяком случае, холкой он наверное бы сравнялся с некрупной лошадью. Сергей почувствовал, как страх закрадывается в его сердце, но испугался он не за себя, а за беспомощного Юганова, который лежал на песке и не подавал признаков жизни.

– С волком я как‑нибудь разберусь, а вот с медведем справиться будет труднее, – подумал он, приготовившись бороться за свою и Юганова жизнь до последней капли крови.

Однако звери остановились в полусотне шагов от него перед палаткой и, казалось, никаких агрессивных намерений не имели. Волк улегся возле самого входа, положив голову на вытянутые перед собой лапы, а медведь обратил свою огромную морду в сторону леса и громко заревел, открыв гигантскую пасть.

Удивление Матросова все более возрастало.

– Я что‑то нигде не встречал упоминания о том, чтобы между волками и медведями существовала дружба и взаимовыручка. – подумал он, несколько расслабясь. Судя по их поведению, звери не собирались нападать на него, но зато вход в палатку оказался перекрытым.

Положение казалось безвыходным, но тут из‑за деревьев появилась фигура человека…

– Короче говоря, это и был Световид, – пояснил Сергей. – Он вроде бы как здешний шаман, знахарь, травник или что‑то в этом роде но чую, он не совсем тот за кого себя выдает.

Уловив вопросительный взгляд Юганова, Сергей понизил голос до шепота.

– Понимаешь, он свободно читает мысли людей, хорошо, что в свое время ты заблокировал те участки своего и моего сознания, которые хранят информацию об "Амрите". Ему подчиняются звери, слушаются его беспрекословно. Вот пока мы здесь, нашу палатку на берегу Байкала продолжают стеречь волк и медведь, сменяя друг друга, как часовые на посту.

Сергей еще раз оглянулся на дверь:

– Когда он лечил тебя, то сумел проникнуть в твое сознание, но наткнулся на установленные там кем‑то гипноблоки. Сказал, что едва не получил ответный удар, хорошо, что копался в твоем мозгу очень осторожно.

– Да, об этих гипноблоках я знаю, – заметил Василий. – Я сам на них наткнулся случайно в свое время. Помнишь, я тебе рассказывал, что в экстремальной ситуации у меня пробуждаются какие‑то новые умения. Это означает, что до этого та или иная моя способность была блокирована.

Он помолчал, затем неуверенно произнес:

– Но вот, что меня удивляет, я ведь выдержал тяжелейший телепатический удар, сознание ко мне возвратилось лишь спустя несколько дней, по сути, я находился в коме, но никакая новая способность не пробудилась. Почему?

Матросов недоуменно развел руками.

– Кто ж его знает, может еще и проявится.

– А ты достал фотокамеру со дна озера? – поинтересовался Юганов.

– Обижаешь! оскорбился Сергей. – Конечно, как только мы тебя погрузили на медведя и перевезли сюда в эту деревню, я сразу на следующий день вернулся к озеру и достал камеру. Она здесь со мной. Не волнуйся, она осталась невредимой.