Страница 32 из 82
К работе общего лечебного отделения претензий не было, но слухи о случившемся быстро распространились по городу. Родные срочно разобрали пациентов по домам и врачи остались без работы. Юганов тоже не видел дальше смысла заниматься врачебной практикой, поскольку и его фамилия фигурировала в этом деле. Официально объявив себя банкротом, он поручил адвокатам заниматься вопросом ликвидации предприятия. одним из учредителей которого являлся. Сам же намеревался уехать куда‑нибудь, хотя бы на время, только не решил еще куда. На всякий случай он оформил завещание, оставив все свое имущество Матрене Ниловне.
Пока Василий раздумывал над тем, куда ему уехать, судьба в лице Матросова и его начальства все решила за него.
6.
– Каракотов‑то, оказался не простым орешком, ой не простым, – начал Александр Ильич, встретившись с Югановым и Матросовым на одной из конспиративных квартир
. – Мы вначале приняли его за обыкновенного мошенника, каких сейчас в условиях "дикого" рынка немало но, сдается мне, в криминальном мире это фигура регионального, а, может быть, и всероссийского масштаба. Мы с большой долей вероятности предполагаем, что он является "смотрящим" по Западной Сибири. А это означает, что он в курсе всех планируемых крупных преступлений в нашем регионе и в его распоряжении весь бандитский "общак". Связи его весьма обширные и проследить их все невозможно, по крайней мере, сейчас, когда и милиция, и прокуратура становятся все более коррумпированными организациями.
Он испытующе взглянул на Юганова, который не совсем понимал, зачем ему все это знать. Информация, которую ему сообщал Александр Ильич, конечно была любопытной, но напрямую к нему, как он полагал, не относилась.
– Так вот, – продолжал тот, – Каракотов исчез из Томска и, где он скрывается, точно не известно. Да и здесь оказалось, что о его деятельности известно мало. Документально все оформлено на подставных лиц, даже по адресу, где он был зарегистрирован, проживают совсем другие люди. По правде говоря, у нас нет даже его фотографии.
– Но ведь его не раз показывали по телевизору, есть же видеозаписи, – не выдержал Юганов.
– Правильнее сказать, должны были быть, – усмехнулся Александр Ильич, – но их нет. Деньги – большая сила, а беспринципнее наших журналистов, пожалуй, и во всем мире не сыскать. Как говорится, ради красного словца, не пожалеют и отца. Короче говоря, даже и непонятно сейчас становится: а был ли мальчик вообще? Уже одно это свидетельствует, что мы имеем дело не просто с вором в "законе", но профессионалом высокого класса, подобно профессору Мориарти. Помните как у Конан Дойля, Шерлок Холмс сравнивает его с пауком, сидящим в центре сети? Но я бы сравнил Каракотова со спрутом, который своими щупальцами контролирует все пространство вокруг себя, а не просто сидит в центре своей паутины.
Он вдруг засмеялся:
– Да именно спрут, помню, книжка такая была "Щупальца спрута" называлась, мы в детстве с ребятами ею зачитывались.
Александр Ильич вновь стал серьезным и обратился к Юганову:
– Как я подозреваю, у вас есть желание сменить обстановку, отвлечься от последних событий.
Василий пожал плечами:
– В общем да, но я не решил пока, куда именно уехать.
– Есть информация, что Спрут, пусть эта кличка сохранится за Каракотовым, сейчас находится в Новосибирске. У нас есть к вам деловое предложение: выступить для него в роли приманки. Здесь вы ему здорово насолили, он вам этого никогда не простит. Сейчас он где‑то залег на дно и не проявляется. Но, если он узнает, что вы в Новосибирске, предположим, выступаете с лекциями по нетрадиционным методам лечения, он наверняка, захочет с вами встретиться поближе, как со старым приятелем.
Юганов колебался, но не потому, что боялся Каракотова, а просто раздумывал, стоит ли ввязываться во все это, в конце концов, он просто врач, а не оперативник.
Александр Ильич понял его колебания.
– Хочу быть правильно понятым, – мягко сказал он, – мы не настаиваем, решать вам. Но Каракотов не просто опасен, он представляет угрозу для всего общества. Если этого Спрута не обезвредить, он многое может натворить. А, кроме того, ведь моральная вина за события в клинике с вас не снимается. Вы поверили ему и в результате пострадали безвинные люди. Так, что вам решать, как поступить.
– Хорошо, я согласен, – сказал Юганов, – вы мне не оставляете свободы выбора.
Александр Ильич нахмурился:
– Вы не правы Василий Григорьевич. У человека всегда есть выбор: идти по пути зла или бороться со злом. Можно также остаться в стороне, однако это равносильно отказу от борьбы со злом. Но, оставаясь на такой позиции, не стоит удивляться, что мир будет все больше погружаться в бездну хаоса и беззакония.
– Этот Каракотов, – сказал вдруг Матросов, напряженно размышлявший о чем‑то на протяжении всей беседы, – никакой не Каракотов, я уже встречался с ним раньше. Дело было в Афганистане…
7.
27 апреля 1985 года усиленная разведрота десантников, к которой была придана и группа спецназа получила задание командования скрытно выдвинуться в район Пешевара в Пакистане. Там в крепости Бодабера, которая с одной стороны выполняла роль центра подготовки моджахедов, а с другой служила тюрьмой для советских военнопленных, вспыхнул мятеж. Нескольким советским солдатам удалось разоружить часть охраны и завладеть оружием. К ним присоединились другие заключенные, в том числе афганцы. Ликвидировав охрану и захватив арсенал, военнопленные вступили в бой с моджахедами, попытались прорваться к границе, но были окружены и осаждены в крепости. Командование 40‑й армии, получив об этом информацию, приняло решение перебросить усиленную десантную разведроту к Хайберскому проходу на границе с Пакистаном, чтобы оттуда пробиться к Бодабере и по возможности помочь восставшим.
– От места высадки до Бодаберы, – говорил майор Гордеев или, как называли его подчиненные за глаза "Батя", инструктируя своих спецназовцев, – не более тридцати километров. Двигаясь хорошим темпом, мы подойдем туда через три часа. Главная задача‑ пробить коридор для наших ребят и прикрыть их отход.
Расстояние от Кабула до места выброски десанта вертолеты преодолели меньше чем за два часа. Разведчики высадились и, не теряя времени, двинулись к Хайберскому проходу, обходя по дуге пакистанский погранпост. Ликвидировать его труда бы не составило, но раньше времени обнаруживать свое присутствие на пакистанской территории десантники не хотели. Едва они перешли границу, как услышали со стороны Бодаберы далекие раскаты артиллерийских залпов.
– Вот суки, подтянули орудия или танки и лупят по нашим, – выругался Гордеев. Командир десантников отдал своим приказ двигаться бегом, спецназовцы тоже перешли на бег. Преодолев в таком темпе около пяти километров, вновь перешли на быстрый шаг и, в это время артиллерийская канонада прекратилась. Это могло означать лишь одно‑ Бодабера пала. Если кто из восставших и остался в живых, они попали в руки пакистанцев.
Командиры отдали приказ остановиться и залечь, а сами стали совещаться, как поступить дальше. В конечном итоге, решили продолжать движение.
– Возможно, – рассуждал Гордеев, – кому – то из ребят удалось прорваться и они движутся сюда к границе. Пройдем еще километров пять, если никого не встретим, тогда придется возвращаться.
Командир десантников был такого же мнения. Разведчики продолжили движение и когда поднялись на небольшую высоту, с которой местность просматривалась далеко вперед, командир вдруг подал команду: "Ложись!". Матросов, который двигался в составе группы спецназа на правом фланге, не понял сразу в чем дело, но, повинуясь сигналу Гордеева, также залег. Лишь спустя несколько минут, всматриваясь вперед, он увидел, что в их направлении бегут шесть или семь человек, а за ними на расстоянии полукилометра быстро движется темная людская масса. "Человек триста‑четыреста, – прикинул Сергей, – наши убегают, а душманы хотят взять их живыми, поэтому и не стреляют".