Страница 5 из 37
Однако старика понесло, он уже не мог остановиться и, залившись громким смехом, начал неторопливо убирать платком невидимые слезы в уголках глаз.
— Будь ом чуточку постарше, то был бы совсем похож на нашего полицейского.
— Оставьте полицию в покое, — строго одернул старика Грауман.
Депозитный кассир мгновенно опомнился. Слишком уж далеко он зашел. Его лицо стало вдруг серым, глаза потускнели. Дрожащим голосом он поспешил заверить:
— Но это не так, господин комиссар. Преступник заметно хромал на правую ногу. А у нашего полицейского абсолютно нормальная походка. — От волнения он сказал правду.
— Идиот, — сердито пробурчал Грауман, выпроводив депозитного кассира из кабинета.
— И все же мы кое-что узнали о грабителе, — деловито констатировал Мелер. — Вызвать следующего?
— Лучше добудь кофе! — потребовал Грауман. — Разыщи в этой чертовой дыре кого-нибудь, кто мог бы приготовить кофе. — Он вытянул ноги, откинулся в кресле и, удобно устроив голову на его спинке, закрыл глаза.
Вскоре Мелер вернулся с чашечкой дымящегося кофе и поставил ее на стол перед комиссаром.
— Что же нужно было здесь этому полицейскому? — задумчиво пробормотал Грауман.
— Остановился у входа, хотел засвидетельствовать свое почтение, — торопливо произнес Мелер, будто давно ждал этого вопроса.
Грауман отхлебнул кофе.
— Тебе не показался подозрительным старик? — спросил он, пропустив мимо ушей замечание Мелера.
— Подозрительны все, — уклончиво отозвался ассистент.
— Болван, — бросил Грауман. — Оставь эту заумь себе, раз уж не можешь предложить ничего толкового.
— Какие у него могли быть мотивы для преступления?
— Ненависть к шефу. Желание его отставки.
— Эти мотивы можно приписать и остальным, — заметил Мелер.
— Но только он один стоял в свое время на одной ступеньке с нынешним шефом. Тот поднялся вверх по служебной лестнице, а он остался внизу, — парировал Грауман. — Такое человек не забывает никогда. Это не всякий может пережить.
— Видимо, он недостаточно проворно работал локтями, — возразил Мелер. — Дело житейское.
— Перестань молоть чепуху, — резко оборвал Грауман. — Вершин достигают избранные. Наше государство всем предоставляет равные возможности. Естественно, нужно приспосабливаться к соответствующим условиям и делать то, что от тебя требуют. Тогда успех обеспечен.
Мелер выслушал затасканное поучение молча. Его это не касалось. Он еще докажет господину комиссару, на что способен мало кому известный Мелер.
— Давай наконец вернемся к тому полицейскому, — прервал Грауман раздумья ассистента и подавил зевок; он еще надеялся на бодрящее действие кофе.
Но тут поступило сообщение, от которого он сразу оживился. В этот день никто из полицейских 133-го участка не выходил на патрулирование. Правда, банк находился на границе с соседним 132-м участком. Однако тамошний вахмистр, как правило, ограничивался осмотром прилегающей к банку территории издалека. Сегодня, увидев перед банком оперативную машину, он подошел поближе.
Комиссар велел позвать депозитного кассира. Однако тот не опознал полицейского. Директор банка показал то же, добавив, что их полицейский был коренастым крепышом лет сорока пяти. Особые приметы? Никаких! Загорелый, узкие губы, мясистый нос — вот и все, что он припомнил.
Глава 3
Полицейский остановился напротив торгово-промышленного банка незадолго до налета. Он внимательно осмотрел улицу, понаблюдал за банковскими клиентами. Своей неброской внешностью он едва ли обратил на себя чье-то внимание, если бы не был одет в светлосерую форму. Случайные прохожие, мельком взглянув на пего, спешили дальше по своим делам. Жители и завсегдатаи района знали этого полицейского. Однако ничего определенного рассказать о нем не могли, разве только что в последнее время он почти ежедневно патрулировал улицу: иногда утром, перед открытием банка, несколько раз — до его закрытия, а с недавних нор стал появляться и в полдень.
На улице Грюне Эк с ним свыклись. Как с жалюзи у лавки мясника или с решетками у окон и дверей банка по ночам. Присутствие полицейского внушало обитателям квартала чувство покоя и порядка. Господину Шмидту было особенно приятно видеть его, но тот избегал подходить к банку очень близко.
В отличие от других полицейских он строго соблюдал служебные формальности. Никого не приветствовал сам н почти не отвечал на приветствия других. Неспешным шагом шел по маршруту, безучастно поглядывая на проходящий транспорт и людей, так что со стороны казалось, будто его ничего не интересует.
Однако жена мясника, большая любительница посплетничать, рассказала покупательнице, что во время обходов полицейский всякий раз останавливался возле се витрины и подолгу разглядывал свиной рулет. Сегодня же он против обыкновения сразу перешел улицу и направился к банку. Впервые не постоял у ее витрины!
Полицейский действительно торопился. Как назло, под конец его смены поступил приказ срочно явиться па Штайнплатц, где формировался резерв на случай разгона демонстрации. А это не только отодвигало на неопределенное время долгожданный отдых, но и нарушало его планы на вторую половину дня.
Часы показывали двенадцать сорок пять, когда он появился у банка. Молодая женщина с ребенком на руках замешкалась у выхода. Полицейский распахнул перед ней стеклянную дверь, открывавшуюся вовнутрь. Едва заметным кивком женщина поблагодарила блюстителя порядка за услугу, но тут дверь выскользнула у него из-под руки…
В нерешительности он остановился на пороге кассового зала, стены которого были обшиты темными деревянными панелями. Лица служащих банка выражали усталость. Утренняя суматоха понемногу улеглась, и до вечернего наплыва клиентов оставалось два-три часа передышки.
Во время своих обычных обходов полицейский заметил это. В полдень некоторые кабинки пустовали. Банковские служащие пользовались затишьем, чтобы перекусить. Даже кассир что-то жевал. Его бледное лицо в отсвете люминесцентных ламп походило на призрачную маску. Директор банка оживленно беседовал с юной сотрудницей.
На сборный пункт полицейский опоздал на полчаса, хотя большую часть пути преодолел бегом. Демонстрация давно началась, и все резервы полиции были приведены в боевую готовность. Первое отделение уже отправилось к месту действии, остальные полицейские залезали в крытые фургоны. На соседней улице выстроился отряд конной полиции; лошади беспокойно пританцовывали па месте, и всадникам приходилось постоянно успокаивать их. Подъехало несколько машин с водометами. Полицейский поспешно забрался в последний фургон. Задержись он на каких-нибудь пять минут, и было бы поздно. Операция началась.
Машины медленно приближались к демонстрантам по боковым улочкам. Навстречу им катилась мощная людская волна, скандировавшая антиамериканские лозунги. Полицейские рассыпались цепью и, врезавшись в толпу, стали хватать демонстрантов, рвать транспаранты и плакаты.
Стоя в кузове фургона высоко над клокочущей людской массой, полицейский чувствовал себя ее повелителем. Краем глаза он заметил неподалеку группу телерепортеров, снимавших видеокамерой события, и мгновенно сообразил, что ему представляется блестящая возможность широко разрекламировать себя.
— Попробуй разузнать что-нибудь об этом полицейском у жителей квартала, — сказал ассистенту Грауман, после того как свидетели не опознали вахмистра из 132-го участка. — Здесь что-то не так.
Мелер громко щелкнул каблуками, отчего комиссар вздрогнул.
— Брось ты эту солдафонскую привычку!
Но Мелер уже исчез. Вскоре он вернулся.
— На улице повсюду шныряют репортеры. Жаждут подробностей.
— Никакой информации прессе! — приказал Грауман. — Пусть занимаются демонстрацией. Хотя постой. Скажи нм, что мы заняли банк из-за возможных беспорядков и грабежей. Иначе мы никогда не отвяжемся от этих ребят.