Тайна двух медальонов

Двое агентов в штатском из полицейского участка на Ломбардсбрюке патрулировали накануне вечером свой район. Им было поручено незаметно следить за порядком. Они беспечно фланировали по улицам, глазели на ярко освещенные витрины, иногда заглядывали в бары, кафе или пивные.

В это время суток на улицах района было очень мало прохожих. Изредка навстречу агентам попадалась какая-нибудь парочка влюбленных или усталый рабочий, сиротливо тащившийся с фабрики; компании гуляк, праздновавших что-то, расходились по домам. На углу в ожидании клиентов стояли таксисты. Они курили, обсуждали свои дела, подшучивали друг над другом.

Ночь была ясная. В бескрайнем небе ярко сверкали звезды и серебрилась полная луна. С Центрального вокзала доносился отдаленный грохот и лязг маневрирующих поездов.

Полицейские агенты свернули в переулок. Они шли молча, так как все темы для разговоров были исчерпаны. Через каждые пять минут поглядывали на часы и ждали какого-нибудь события, которое хоть немного развлечет их, — до конца смены было еще далеко.

Переулок упирался в небольшую круглую площадь, в центре которой стоял какой-то памятник. В этом месте было круговое движение транспорта. Полицейские в нерешительности остановились и уставились на чугунное чучело. Неожиданно слева от них завизжали тормоза. На площадь, продолжая движение по инерции, вылетел «опель». Чтобы не врезаться в ограждение, водитель выкрутил руль и нажал на газ. В этот момент открылась правая дверца «опеля» и на мостовую выпало нечто темное, похожее на тюк.

Раздался крик. Полицейские агенты увидели, как этот «тюк» приподнялся, сделал несколько шагов и рухнул на асфальт. В этот момент прозвучали первые выстрелы. Раздался звон разбитого стекла, затем новые выстрелы. Теперь машина двигалась со скоростью пешехода. Темная фигура человека проползла по мостовой еще несколько метров и замерла на месте.

Полицейские тоже открыли огонь, целясь в машину, которая уже почти объехала площадь по кругу. «Опель» занесло, и он выехал на газон.

Один из полицейских подскочил к раненому и оттащил его на тротуар. Стрельба продолжалась. Водитель «опеля» пытался запустить мотор. Второй агент, пригнувшись, перебежал через проезжую часть и укрылся за памятником. Коллега прикрыл его огнем. Издалека послышался звук сирены патрульной машины.

Несколько теней отделились от «опеля» и, петляя, исчезли в боковой улочке. Воцарилась тишина. Агент, скрывавшийся за памятником, бросился вслед за беглецами.

— Стоять! Бросить оружие! — крикнул он на ходу. Один из преследуемых остановился и, резко развернувшись, выстрелил. Полицейский вскинул руки и рухнул на асфальт.

Когда появилась патрульная машина, пассажиры «опеля» уже скрылись…

— И что же произошло дальше? — нетерпеливо спросил Майзель, когда его коллега сделал паузу.

— «Опель» принадлежит прокатной фирме. Он был арендован в конце дня господином Якобсоном, но очевидно, фамилия выдуманная. Пассажиры не оставили в машине никаких следов.

— А человек, которого выбросили из «опеля»?

— Насчет того, что выбросили, говорить пока рано. Этот факт еще не установлен. Пострадавший был отправлен нашими людьми в больницу в бессознательном состоянии, так что мы ничего не смогли узнать толком. Но когда его укладывали на носилки, он успел сказать: «Я убил Эрику Гроллер. Сообщите об этом в криминальную полицию. Я тот, кого она ищет!»

— У вас есть его документы?

— Только водительские права. Похоже, это француз, его зовут Морис Лёкель. Вы его знаете?

Майзель покачал головой и сокрушенно подумал: «Еще одно новое имя!»

Глава 17

— Этого никто не мог предвидеть, майор! — В голосе Каролины Диксон звучала ярость. Лицо было свирепым. В глазах застыли гнев и отчаяние. Она отбросила всякую театральность и даже не пыталась скрывать своих чувств.

Майор Риффорд прибыл в Гамбург. Из Парижа, мельком заметил он. Каролина не выказала по этому поводу никакого удивления, да и о каком удивлении вообще могла идти речь, если она все это учла в своих расчетах.

Риффорд был человек пунктуальный. На следующий день, то есть в понедельник, должен быть снят официальный запрет на пользование имуществом Гроллер. Доктор Лупинус вступит в права наследника, получит в банке медальон и передаст его братьям Конданссо, из рук в руки или через посредников. И тогда начнется генеральное сражение. Здесь, в Гамбурге, или в Париже.

Несколько часов назад майор связался по телефону с Берлином. Фальшивый материал уже лежал в медальоне Гроллер, хранившемся в банковском сейфе, — его люди работали четко. Произошла, правда, небольшая заминка по вине одного немецкого прокурора, который начал тянуть канитель, но дело, естественно, уладили.

Итак, все было готово к решающему бою.

И вот теперь неожиданное событие, происшедшее здесь, в Гамбурге, грозило разрушить великолепно задуманный план.

Миссис Диксон пересказала майору то, что, по сути, было уже написано ею в отчете.

— Из записи подслушанного разговора я поняла, что этот Морис Лёкель украл в Берлине медальон. Вначале я, естественно, подумала: не вскрыл ли он банковский сейф? Но затем догадалась, в чем тут дело. У Ирэны Бинц находился не наш медальон, не тот, что Эрика Гроллер по моему совету депонировала в Берлинском торговом банке, а другой, парижский. Как это произошло, меня интересовало во вторую очередь. Вначале я хотела на всякий случай помешать братьям Конданссо завладеть этим медальоном и попыталась это сделать. У меня все было под контролем. Я знала о каждом шаге французов. Мой план был настолько выверен, что даже мышь не ускользнула бы от меня.

— А каких размеров эти мыши, вам известно? Ведь братья Конданссо весят вместе более двух центнеров!

— Оставьте ваши шутки! Повторяю и буду повторять — ни одна мышь не ускользнула бы от меня, если бы Кайльбэр…

— Я так и знал, двадцать девятый. Во всем виноват этот скверный адвокат. И оба француза исчезли? Растворились, да?

— Их план был мне известен до мельчайших подробностей. И я все устроила так, чтобы они встретились с Лупинусом. Но тут вдруг появилась Бинц…

— Вы приказали следить за Кайльбэром?

— Естественно!

— А за Бинц?

— Тоже. Но оба ни разу не были замечены вместе. Уму непостижимо, как они договорились!

— А Лёкель так же исчез, как и эти Конданссо?

— Не знаю, что обо всем этом и думать. Произошла какая-то неполадка в нашем аппарате.

— В ваше распоряжение были предоставлены лучшие люди, деньги, всё. Неполадка в вас самой!

Диксон встала. Она закрыла глаза, губы ее дрожали.

— Майор Риффорд, я много лет проработала у вас. Вы меня хорошо знаете. Я выполнила немало заданий, перед которыми другие пасовали. Мне кажется, я всегда выполняла их отлично. Вы сами не раз хвалили меня. Но это были индивидуальные задания, которые соответствовали моему уровню подготовки и способностям. Я не руководитель, не организатор, у меня отсутствуют необходимые для этого знания и опыт. Я должна была потерпеть неудачу!

Майор подошел к окну. Он скрестил на груди руки и, слегка откинув голову назад, стал методично приподниматься на носках. Его лицо было спокойным и бесстрастным. Он почти не слушал Каролину. Его мысли кружились вокруг разговора с шефом парижского отделения, и он уже мысленно формулировал первые фразы своего доклада генералу.

Майору предстояло решить трудную задачу. В этом деле было много минусов и мало плюсов, и главный вопрос заключался в том, чтобы поровну распределить неудачу между собой и двадцать девятым. Он хорошо относился к Каролине Диксон, но к себе — лучше. И это было существенно.

Диксон не смогла помешать тому, чтобы Ирэна Бинц передала фальшивый медальон братьям Конданссо. В результате этого рушился не только его хитроумный план, окончательно и бесповоротно решив судьбу Каролины, но и вся операция. Теперь другие, более высокие инстанции предъявят ему счет.