Лысый остров

— Твоего отца? — в упор спросила Роська.

Локи опустил пушистые ресницы и неловко сказал:

— Да, моего отца. Скажите ему, что я его жду. Вместо мамы.

Через секунду он уже выскочил из дома. Когда мы выбежали следом, над всей поляной стояла тишина, будто и не было никакого мальчика Локи. Даже в Лесу не было слышно его шагов. Наверное, он умеет ходить неслышно.

3

— Боже мой! Ну, какая ерунда! Этот Посланник просто издевается над Локи! И обманывает весь народ! Такой замечательный…

— Ну, почему же обманывает, Роса? — усмехнулся Максим. — Может, он в самом деле поведёт их к морю…

Мы сидели в Ангаре. После того, как убежал Локи, мы ещё походили немного по брошенному городу, пожалели, что не спросили, почему люди отсюда ушли, спохватились: время обеда давно прошло, пора возвращаться. В самолёте не поговоришь, но только мы успели приземлиться, Роська с Максимом начали спорить. И сейчас, когда уже спрятали «Ласточку» и пришли в Ангар, всё ещё спорили. Хотя о чём тут спорить? Максим просто дразнил Роську, я давно заметил, что он, когда говорит ей наперекор, быстрее додумывается до правильного. Наверное, папа прав: «В споре рождается истина»…

— В конце концов, он мог сделать это в целях безопасности: вдруг анулейцы чужеземцев убивают. А уж Посланника Богов точно не убьют.

— Почему бы тогда просто не вернуть Локи таким, какой он был? — возразила Роська. — Вот я, Посланник, и вот моё доказательство, ведь вы отправили Локи к Богам. Зачем весь этот маскарад дурацкий? Да и не убивают они никого. Отца Локи же вот не убили, дали уйти.

— С отцом вообще какая-то путаница, — пробормотал Максим, и вдруг засмеялся, — А заметили, как он смешно говорит? Все звонкие согласные заменяет на глухие.

Я сидел на полу молча, поджав ноги. Во-первых, я страшно устал, а во-вторых, что-то у меня не состыковывалось. Будто не разрешалась какая-то головоломка из всяких случайностей и мелочей.

— Листик, а ты чего молчишь? — ни с того ни с сего обрушилась на меня Роська.

— Думаю, — протянул я.

— Думает он! — обиделась Роська и села рядом со мной. Сердитыми глазами посмотрела на меня и на брата. — По-моему, анулейцев надо спасать. От этого Посланника. Сколько примеров в истории, когда какой-нибудь подлец обманывает такой народ… Ну, не совсем цивилизованный. Ради наживы.

— Думаешь, Локино племя богатое? — уже совсем успокоившись, спросил Максим. — Навряд ли. Ведь золота здесь нет, Листик?

— Мм-м… Наверное, нет. Но что-то в этой истории не так, — вздохнул я. — Только я пока не могу понять, что.

— Он хочет захватить власть, это понятно, — сказал, Максим.

— Почему? — удивилась Роська; идея с наживой ей больше нравилась.

— Ну, недаром же он хочет лишить этих… Отцов власти. И чтобы ведуна не было. Пусть, мол, один Вождь правит. А потом сам займёт место Вождя и — баста!

— Ладно, — хлопнула ладонями по коленям Роська. — Пойдёмте по домам, а? У меня голова гудит, и ноги отваливаются.

Прощаясь на Летней Дуге, Роська сказала:

— Я бы так никогда не смогла: жить рядом с родным человеком, видеть, как он тебя оплакивает, и не сказать ему…

Она зябко передёрнула плечами. А Максим нахмурился и опустил потемневшие глаза. Я понял почему: Роська ведь тоже оплакивала его, когда он исчез из детдома. А он был жив и не так уж далеко от неё.

Я думал о Локи и его истории весь вечер и все следующие дни. Как-то неуютно мне было. Почему вертолёт, который иногда пролетает над лесом, ни разу не заметил поселения анулейцев? Почему анулейцы бросили старое, такое хорошее на вид селение?

Впрочем, всё это не главное. Главное вот в чём: у Локи через плечо болтается кожаная сумка с орнаментом, как на домах. Точно такую же сумку я видел в Секретном кабинете Степанова, она висит на стене, рядом с кинжалом в красивых ножнах, тоже с анулейским орнаментом. Откуда у Степанова может быть анулейская сумка? Может, Локин Посланник пришел вовсе не от Богов, а от Степанова? Но зачем Степанову всё это? Ведь он может отправить в лес целую экспедицию и вывести анулейцев к морю без всяких хитростей, если уж ему так хочется! И почему он не расскажет всем про анулейцев? Почему он скрывает, что рядом с нами живет целый народ? Пользуется тем, что никто, кроме него, в лесу не был!

И ещё одно: природа сделала круг, весна сменилась летом. Полтора года. А полтора года назад пропал в лесу Игорь Онтов. Уж не погиб ли он так же, как Локи для своего деда?

Глава V. Возвращение Стеши

1

Наконец я решил поделиться своими догадками с Роськой. Сначала только с ней, тем более, что Максим опять углубился в изучение своих шуршунов — его торопили с докладом.

Мы с Роськой пошли гулять по каменным бухтам.

— Спустимся к воде? — предложила Роська. Она была сегодня задумчивая, притихшая. Может, думала о чем-то своем, а может, загрустила по родителям.

Я кивнул. Спуск был нелёгкий, мелкие острые камешки летели из-под ног, подошвы скользили. Скорость получалась приличная, даже если хвататься руками за стебли сухой травы. Остановились мы только у самой кромки воды. И тут же Роська вскрикнула. Я повернулся и увидел, что в пяти метрах от берега наполовину в воде лежит дельфин, крупная афалина.

Мы бросились в воду. Я увидел, что дельфин ещё жив, и тут же узнал его: это была Стеша. Глаза у неё уже мутнели. Я начал лить из ладоней воду, гладить и хлопать по бокам.

— Стеша, милая, держись, не умирай. Роська, беги к Веронике! Нет! Стой! — крикнул я, так-как что-то кольнуло мне руку, больно, как током ударило.

Я нащупал у Стеши под левым плавником странный бугорок. Что это значит? Было похоже на круглый датчик, который прикрепляют к дельфинам для исследований и наблюдений за ними в море. Но такие дельфины все на учёте, в специальных списках, Стеши там нет, я точно знаю! После Вероникиной выходки она у нас на особом положении. Я отодвинул плавник. Правда, датчик. Видимо, он был зашит ей под кожу, а теперь из раны проводки торчат, тонкие, разноцветные… Рана кровоточила. Что бы там ни было, надо освободить Стешу от этой железяки. Но как? Как я это сделаю?

— Прости, Стеша, сейчас будет больно.

Я зажмурился и дёрнул. Стеша издала не то стон, не то вздох и замерла. Странная штука, испачканная Стешиной кровью, болталась у меня в руках. Внутри неё жил какой-то механизм, в правом углу пульсировала крохотная красная лампочка. Как капелька крови. И я понял: это не датчик. Надо бежать к Петушкову.

— Роська, — крикнул я на бегу. — Стереги её, постоянно поливай водой. Никуда не ухо-ди-и-и!!!

2

Плавать меня научил не папа, а Иван Петушков. Он был великаном. Рыжим великаном, с огненными шевелюрой и бородой. Плавал он не хуже дельфинов. Когда мне исполнилось три года, он сказал:

— Ты, дружище, живёшь в таком месте, где не плавать всё равно, что не дышать. Так что пойдём.

Я оробел, но пошёл.

На острове тогда был всего один бассейн с двумя дельфинами: Чучелом и Хангом. Вот они-то вместе с Иваном и научили меня плавать. Иван жил на площади, напротив нас, и мы дружили. Я забегал к нему по утрам — будил на работу. Забирался в окно, которое Иван оставлял для меня открытым, ставил чайник на плиту и звонил в большой корабельный колокол, висящий посреди комнаты. Минуты через две со второго этажа спускался огромный заспанный Иван (гора с веснушками). Он здоровался со мной за руку, улыбался синими глазами. Мы вместе пили чай, и я провожал его до Центра.

В общем, Иван был моим взрослым другом, правда, всё время занятым, но что ж теперь…

Всё изменилось прошлой весной. Иван неожиданно взял отпуск и уехал. Вернулся через месяц с молодой девушкой. Девушку звали Варя, она едва доставала Ивану до плеча, была светленькая и неприметная какая-то. Я слышал, как Вероника прокомментировала Варино появление: