Страница 70 из 91
– Ты гляди там, Ригар, – сказал ему напоследок Золотой Нос, – не зарывайся. И зря не рискуй. Дашь пару залпов. И отходи назад, ко мне. Твоя основная позиция здесь. Ты понял меня?
– Да, Золотой Нос, я всё понял, – ответил Ригар, – не волнуйся. Всё будет нормально.
– Ну, гляди, – повторил ещё раз Золотой Нос, хлопая капитана по спине.
Третий отряд лёгкой пехоты был оставлен в резерве, позади холма, ближе к дороге. Его предполагалось использовать на том участке, где возникнет реальная угроза прорыва противника.
Сам Командор верхом на своём жеребце в сопровождении штаба и гонцов и под охраной конной сотни Сапуна выехал на вершину холма и остановился, вглядываясь в темноту, пытаясь определить, что сейчас происходит в лагере противника.
Рассвет ещё не наступил. Едва‑едва на восточном горизонте посветлела узкая полоска, отделившая небо от земли. Но в лесу уже начинали просыпаться первые птицы, своими голосами приветствовавшие наступление нового летнего дня. Звёзды на восточном небосклоне постепенно начали бледнеть и гаснуть. Вот из темноты уже начали проступать неверные, ещё серые, очертания городских стен и леса, протянувшегося неподалёку своей кромкой с севера на юг. Ярче блеснула река, текущая за городом.
Снова и снова прокручивал Командор весь план предстоящей битвы. Всё ли учёл, всё ли предусмотрел? Не упустил ли он чего‑нибудь? Что ни говори, а это была его первая битва. Все его морские схватки с погонями, перестрелками и абордажами не шли ни в какое сравнение с тем, что ему и его людям предстояло совершить сегодня. Впервые в поле в открытом бою встречались регулярные войска с отрядами пиратов, "вольных странников", морских разбойников. И хотя это были уже не те отряды полууправляемой вольницы, что высадилась на континент месяц назад, не ведающей, что такое военная дисциплина, а более менее приведённые к повиновению и дисциплине бойцы, но по своим боевым качествам им было ещё далековато до вымуштрованных солдат барона. И сегодня решалось, будет ли и дальше существовать армия Командора. Или на этой битве всё и закончится.
К Командору подбежал ещё один гонец, высланный с передовых постов.
– Командор, – доложил он, – барон выводит солдат на дорогу.
– Хорошо, – кивнул Командор, – возвращайся к своим. Пусть отходят. Мы начинаем.
От расположенной неподалёку батареи тянуло лёгким дымком. Канониры уже подожгли запальные фитили.
Небо на горизонте посерело. И на фоне светлой дороги уже можно было различить чёрную ленту вражеских войск, начавших движение на прорыв.
Канониры дальнобойной артиллерии поглядывали на Командора, ожидая сигнала к началу обстрела. Именно их выстрелы должны были послужить сигналом для всех остальных, что битва уже началась.
Поглядывая то на поле битвы, то на канониров, Командор ждал…
Но вот его рука медленно поднялась. Пушкари, не отрывая от него глаз, напряглись. И когда его рука резко упала вниз, четыре мощные пушки дружно рявкнули, отправляя вдаль первые ядра в этой битве. Выстрелив, они откатились немного назад и остановились, уткнувшись колёсами в упоры.
– Заряжай! – прокричал комендор, командовавший батареей.
И тут же на первый выстрел дружным залпом отозвались две батареи двенадцатифунтовых орудий, стоявших по склонам холма. Прошло ещё несколько секунд, и со стен крепости раздался громовой залп ещё четырёх пушек береговой артиллерии. И эхом повторили его пять пушек, захваченных Граем при штурме Саутана.
На дороге, по которой продвигались войска барона, начался ад. Одна за другой от прямых попаданий ядер взрывались и разлетались в разные стороны деревянные повозки обоза, сбивая и калеча на своём пути и людей, и лошадей. Ядра, пробивая строй, вносили опустошение в ряды баронских отрядов.
Пушки пиратов били не переставая, доводя интенсивность стрельбы до трёх выстрелов в минуту. Артиллеристы барона, запоздало открыв стрельбу по противнику, явно не могли отвечать достойно на навязываемый им пиратами темп стрельбы. Кроме того, большинство орудий Командора оставалось вне пределов досягаемости для лёгких полевых пушек барона. Сама же артиллерия барона подвергалась жесточайшему обстрелу. Целый град ядер, посылаемых береговой артиллерией пиратов с холма и со стен города, одну за другой выводил из строя баронские пушки.
В течении буквально нескольких минут треть орудий была просто выбита. Ядра и осколки, летящие со всех сторон, косили орудийные расчёты. Два ядра попали в зарядные ящики, заполненные мешочками с порохом. Взрывы ужасной силы разметали всё вокруг на сотню метров. Ещё несколько минут интенсивного обстрела, и оставшиеся в живых артиллеристы просто бежали, бросив свои пушки. Артиллерия барона замолчала…
Однако барон, сам находившийся на дороге под огнём противника, в самой гуще своих войск, как‑то упустил этот факт из поля своего зрения, полностью поглощённый событиями, происходившими вокруг него. Необходимо было немедленно выводить людей из‑под обстрела. Для этого существовал только один путь: одним броском сблизиться с противником и, навязав ему рукопашный бой, лишить возможности вести столь губительную пушечную стрельбу из опасения поразить свои собственные войска. А в рукопашной, ни минуты не сомневался барон, его воины быстро разгонят всю эту разбойничью орду.
– Полковник Голиц! – перекрывая адскую канонаду, закричал барон, с трудом удерживая пляшущего под седлом жеребца, – Полковник, ко мне! Немедленно пошлите гонцов к отрядам. Пусть офицеры выводят их по направлению к противнику. Немедленная атака всем фронтом! Вы поняли меня? Бегом!
Полковник, кивнул, отдал честь и бросился выполнять распоряжение барона.
И вот уже под обстрелом зазвучали команды офицеров, повторяемые сержантами:
– Становись! Бегом! Вперёд – марш! Бегом! Бегом!
Солдаты, на какое‑то время растерявшиеся и уже начавшие было поддаваться панике, услышав знакомые команды, подаваемые не менее знакомыми голосами, начали приходить в себя, быстро строиться и, направляемые своими командирами, выходить бегом из‑под обстрела, стремительно продвигаясь в направлении застывшего впереди строя пиратских отрядов.
Перестраиваясь на ходу, отряды барона Дермон быстрым шагом продвигались вперёд.
Вот образовался ударный отряд копьеносцев почти в восемьсот человек. Вперёд него выдвинулись что‑то около трёх сотен мушкетёров. А позади кто‑то из полковников собрал отряд лучников в четыре сотни стрелков.
Правый фланг наступающего ядра прикрыли пять сотен дворянской поместной конницы, намереваясь нанести удар по конным пикинёрам пиратов.
На левом фланге сформировался ещё один смешанный отряд пехотинцев. Примерно около тысячи копьеносцев и мечников, поддерживаемые четырьмя сотнями лучников.
Следом за ними, постепенно принимая влево, шёл ещё один отряд поместной конницы. Приблизительно четыре сотни всадников создавали угрозу обхода холма и удара с правого фланга либо в тыл.
Оценив произошедшие перестроения в рядах противника, Командор отдал приказ артиллеристам:
– Скорректируйте наводку! Правой батарее – бить по кавалерии на левом фланге противника. Главной батарее перевести огонь на пехоту, наступающую на холм! Левой батарее – бить по пехоте, идущей по дороге!
Потом подозвал к себе гонца.
– Спустись к резервному отряду лёгкой пехоты. Пусть сместятся к нашему правому флангу. Если конница барона обойдёт холм, они должны будут по ней ударить. Всё понял?
– Понял, Командор! – ответил гонец, разворачивая коня и с места посылая его в галоп.
– Ну, вот и хорошо, – тихо сказал Командор, поворачиваясь опять к полю битвы. С холма ему было хорошо видно, что и крепостная артиллерия тоже перевела огонь на отряды барона, наступавшие по дороге. "Молодец, Грай, – подумал он, – вовремя сообразил".
Неся потери от непрерывного пушечного огня противника, отряды барона продолжали продвигаться вперёд. Подойдя на расстояние мушкетного выстрела, стрелки, шедшие впереди основного ядра войск барона, остановились и, воткнув сошки в землю, припали к прикладам. На несколько мгновений, казалось, над полем боя повисла тишина. Прицелившись, стрелки только ожидали команды офицера. Три сотни мушкетов, дав единый залп, могли произвести страшное опустошение в рядах пиратов.