Подкидыш

Я угрюмо молчала, а она не унималась:

— Ты еще такая юная. А на нем, между прочим, свет клином не сошелся. Особенно для тебя. Твоего внимания будут добиваться самые высокопоставленные юноши. И среди них есть ну такие красавчики! Моргнуть не успеешь, как этот аист начисто выветрится у тебя из головы.

— Не интересуют меня красавчики, — отмахнулась я.

— А знаешь, кто из них самый-пресамый? Туве Кронер! — Вилла аж заурчала. — Вот бы отец нас свел. Красивый. Богатый. И такой могущественный! У него самый сильный дар среди знати. Что, кстати, странно, потому что обычно самые мощные способности бывают у женщин. Мужчины, как правило, бледные тени своих жен. Туве один такой! Даже не удивлюсь, если он умеет читать мысли.

— Я думала, на это никто не способен, — проявила я признаки интереса.

— Очень редко, но такой дар встречается. Но ты права, давно уже не было трилле, способного читать мысли. В наши дни этот дар остался только в сказках. — Осторожными движениями она принялась взбивать волосы. — Но ведь и Туве словно из сказки, так что кто знает.

Развернув меня лицом к себе, Вилла улыбнулась, любуясь результатами своих трудов.

— Ну вот, теперь только платье надеть!

Не знаю, когда Вилла успела сама нарядиться, ведь целый день суетилась вокруг меня, но я вдруг обнаружила, что она полностью готова. В длинном нежно-голубом платье она словно сошла с обложки журнала. Куда мне до нее.

Я влезла в платье, Вилла застегнула застежки на спине и подтолкнула меня к зеркалу, заявив, что я потрясающе прекрасна.

— Ух ты! — вырвалось у меня.

Знаю, я в тоске и отчаянии, но ведь в жизни не была такой красоткой. И уж точно никогда больше не буду.

Расшитое серебром белое платье, оставляя плечи обнаженными, струилось, стекало вниз, подчеркивало достоинства фигуры, которых у меня отродясь не было. Подобранное Виллой бриллиантовое колье нежно обвивало шею. Темные кудри волной спадали на спину и плечи, в волосах поблескивали бриллиантовые заколки.

— Сегодня ты их сделаешь всех, принцесса! — пообещала Вилла.

Это были последние спокойные минуты в тот день. Как только мы вышли из комнаты, на нас тут же накинулась целая армия помощников Элоры, о которых я до того момента даже не догадывалась. На все голоса они зачитывали мне расписание вечера, поясняли, что будет происходить, напоминали, где я должна находиться, с кем должна разговаривать, указывали, что и как должна делать. Я не успевала переваривать информацию. Правда, этот поток вытеснил из головы мысли о Финне, а от страха я даже ненадолго забыла про свою сердечную боль. Я беспомощно искала глазами в толпе Виллу, но ее уже оттеснили.

И вот вечер начался. Сперва меня официально представили собравшимся в малой дворцовой зале гостям, к которым я вышла вместе с Элорой. Сзади семенила Вилла — ей, к великому моему облегчению, разрешили находиться рядом. Втроем мы встали в конце зала, и с трех сторон нас окружили какие-то огромные парни. Вилла шепнула, что это охрана. Через всю залу протянулась очередь — люди подходили по одному, или парами, или даже целыми семьями, и Элора представляла мне гостей. Бесконечная череда незнакомых лиц. Большинство имен я уже слышала — занятия с Финном все-таки даром не прошли. Но Элора шепотом объяснила, что здесь не только знатные люди, портреты которых я видела в книге королевства, для знакомства со мной двери сегодня открыты для всех, а потому во дворце полно простонародья. Очень скоро от бесконечных улыбок заболели щеки, а от слов «приятно познакомиться» и «спасибо» — язык. Я казалась себе роботом, а точнее, заводной куклой, которая умеет только улыбаться да попискивать две короткие фразы.

Когда наконец эта часть церемониальных пыток завершилась, мы торжественно проследовали в столовую. Сюда пускали уже только избранных, поэтому столы были накрыты лишь для сотни гостей (действительно, подумаешь, какая-то сотня). Виллу от меня опять оттерли, она сидела через пять человек от меня. И я снова перепугалась.

Каждый раз, теряя уверенность, я искала глазами Финна, сознавала, что его тут нет, и меня снова и снова накрывало беспросветное отчаяние. За столом все попытки сосредоточиться на этикете проваливались из-за то и дело подкатывающей к горлу тошноты.

Мать сидела во главе стола. По правую руку сидел Туве Кронер. На протяжении всего ужина он практически не проронил ни слова, а Элора поддерживала вежливую беседу с канцлером, сидевшим подле нее с другой стороны.

Судя по всему, канцлер не признал во мне промокшую девчонку. И ладно. От одного его жабьего взгляда меня пробирала дрожь. Я старалась выдавить вежливую улыбку, но тщетно. Красное лицо с щеками-брылями, глазки, утонувшие в складках жира, и огромный багровый нос наводили на меня ужас.

— Выпей вина, — тихо предложил Туве.

Держа в руке бокал, он слегка наклонился ко мне, чтобы никто больше его не услышал. На мгновение взгляд его зеленых глаз задержался на моем лице, но тут же устремился куда-то в пустоту.

— Прости?

— Улыбка. — Он коснулся своих губ, которые на миг изогнулись в приторной улыбке. — Губы болят?

— Да.

— Вино поможет, поверь. Расслабит мышцы.

Туве сделал большой глоток. Гораздо больше, чем позволял этикет, и я заметила неодобрительный взгляд Элоры, которая беседовала с канцлером.

— Спасибо, — шепнула я и последовала его совету, но отпила маленький глоток — из опасения навлечь на себя гнев матушки. Вряд ли она станет отчитывать меня при гостях, но уж потом-то совершенно точно припомнит.

Ужин все тянулся и тянулся, и Туве начал проявлять беспокойство. Он откинулся на спинку стула, положил руку на стол. Его бокал то вдруг начинал медленно ползти к его пальцам, то вдруг отдвигался. Я уже прекрасно знала, на что он способен, и все же не могла оторвать глаз от бокала. Пожалуй, это было самое интересное из того, что происходило за столом.

— Ты слишком напряжена, — заметил Туве, бросая на меня взгляд.

— Наверное.

Туве наклонился вперед, упер локти в стол. Элору внутри наверняка перекосило от ярости.

— Я пытаюсь контролировать себя. — Я ткнула вилкой в ломтик непонятного овоща, вовсе не собираясь отправлять его в рот. — Даже думала, что получается. Учитывая обстоятельства.

— Нет, выглядишь ты прекрасно. Просто я чувствую, — он коснулся виска, — здесь… Не могу объяснить, но… но я знаю, что ты сейчас переживаешь. Ты натянута как струна.

Он помолчал, задумчиво глядя, словно примериваясь, на бокал, и добавил:

— Между прочим, у тебя очень сильный дар убеждения.

— Возможно.

От его проницательного взгляда стало неловко, да и обстановка не располагала к спорам.

— Хочешь совет? Используй его сегодня. — Тихий голос Туве был еле различим на общем фоне. — Ты пытаешься угодить огромному количеству людей, и это тебя утомляет. Всем нравиться невозможно. Это одна из причин, почему меня чужое мнение не волнует. Мать вечно бесится из-за этого. — Туве пожал плечами. — Просто примени свой дар, очаруй их.

— Это потребует огромного усилия, — прошептала я одними губами.

Я кожей ощущала, что Элора прислушивается. Ловит каждое слово. Ох, сомневаюсь, что она одобрит наш разговор.

— И я только больше устану.

— Ну да, — задумчиво протянул Туве и убрал локти со стола.

— Туве, канцлер как раз рассказывал, что ты хочешь поступить в министерство этой весной, — ласково пропела Элора.

Я лишь скользнула по лицу королевы взглядом, но даже этого краткого мига хватило, чтобы прочесть в ее глазах возмущение.

— Боюсь, этого хочет моя мать, — поправил Туве. — Я с канцлером на эту тему не беседовал, и меня министерская должность не интересует.

Я невольно улыбнулась. Туве все больше мне нравился, пусть я и не всегда его понимала. Впрочем, наверняка не одна я. Но его смелость, граничащая с дерзостью, вызывала восхищение.

— Вот как. — Элора вскинула брови, а канцлер поспешил переменить тему.

Оставшуюся часть ужина Туве открыто демонстрировал скуку и раздражение. Он грыз ногти и смотрел куда угодно, только не на меня. Я даже начала гадать, а в себе ли он. Уж больно странный. И возможно, ему найти свое место в этом мире так же трудно, как и мне.