Страница 10 из 13
– Со‑ко‑лы‑и‑и‑и!
Всадники налетели на врагов, и началась страшная рубка. Защитники крепости видели, как сбились в кучу всадники, засверкали на солнце мечи, донесся звон металла, яростные крики, конское ржание…
Схватка закончилась так же быстро, как и началась. Большая часть саксов была изрублена, немногие сумели скрыться в лесу, по лугу носились кони, потерявшие своих седоков. От факелов задымились повозки, скоро пламя охватило их со всех сторон, сухое дерево горело высоким ярким пламенем.
И тогда на стенах началось ликование. Все понимали, что это была всего‑навсего маленькая победа, но она вселила в сердца надежду на счастливую оборону: раз началось с успеха, значит, и завершение станет удачным! Некоторые не выдержали, выскочили за ворота, кидались к конникам, обнимали их, шли рядом с их стременами.
Разбежавшихся коней без седоков повылавливали и загнали в крепость, ворота были затворены и заперты, мост поднят.
Часа полтора перед крепостью было тихо и безлюдно. Но вот из леса стали выезжать конники, их становилось все больше и больше, они постепенно окружали крепостные стены со всех сторон. За конницей начали выходить пешие войска, выезжали телеги с осадными орудиями, а также груженные различной поклажей. Прибывшие неторопливо, по‑деловому стали располагаться на лугу: распрягали лошадей и пускали их кормиться травой, разгружали привезенные припасы, ставили палатки из кожи, возводили шалаши. Скоро большая часть неприятельских воинов выдвинулась к крепости и на расстоянии чуть больше полета стрелы стала копать ров и возводить вал. В лесу застучали топоры, враги тащили бревна и ставили их наверху вала заостренными концами вверх. Вокруг города воздвигались осадные сооружения. Защитники с мрачным видом следили за всеми приготовлениями неприятеля.
– Папа, гляди, гляди! Сколько на море кораблей появилось! – вдруг закричал Рерик.
Годлав обернулся. С высоты главной крепостной башни, на которой они стояли, было видно, как по краю горизонта медленно растекалась масса сереньких точек. Это могли быть только военные корабли датского короля Готфрида.
– Ничего, сын. У нас достаточно войска, чтобы отразить морских разбойников, – спокойно ответил князь. – Главное, уверенность и выдержка. Тогда можно так умело расположить наших воинов, что они отразят любое нападение противника.
Однако на сердце князя скребли кошки: такая сила подвалила к стольному городу Рерику какой он никогда не видел. Видно, враги замыслили не простой грабительский набег, а имеют более серьезные намерения. Как видно, племени бодричей грозит смертельная опасность…
На другой день строительство осадных сооружений продолжилось с еще большим рвением. Кроме того, перед валом были выставлены орудия, которые начали стрелять по городу просмоленными головешками и дротиками с привязанной к ним зажженной паклей. «Фррр!» – со зловещим шуршанием пролетали они над головой, оставляя за собой грязновато‑дымчатый след, и Рерик невольно пригибал голову. Потом заметил, что отец, дядя и другие воины, стоявшие на башне, вели себя так, будто никаких стрел и дротиков не было и в помине, и он устыдился своей слабости и, напрягая все силы, старался не обращать на них никакого внимания.
Он видел, как то в одном, то в другом концах города вспыхивали пожары, деревянные здания были хорошей пищей для огня. Но тотчас к местам возгорания кидались женщины, дети, старики и все те, кто не стоял на крепостной стене. Они скидывали с домов и теремов головешки и дротики, лили воду, тушили пламя. Тотчас образовывались цепочки людей, по которым от колодцев передавались ведра с водой. Рерик видел, какого труда и напряжения требовалось от жителей города: едва удавалось затушить огонь в одном месте, как пожар возникал в другом, третьем, пятом. Люди метались от одного возгорания к другому, спасая дома и имущество от уничтожения.
– Что наши орудия молчат? – недовольно проговорил Годлав. – Опять что‑нибудь не так?
И как бы в ответ на его слова со стен крепости во вражеские установки полетели камни, длинные копья. Послышались глухие удары, в разные стороны полетели щепки, падали пораженные вражеские воины. Им на смену подбегали другие, устраняли повреждения, наводили орудия, стреляли.
Неприятель выдвинул новые механизмы, они стали метать куски породы, которые с грохотом ударялись в крепостные стены, скатывались в ров, некоторые попадали в ограждения, за которыми укрывались защитники крепости; некоторые из них падали замертво, другие с криком катились по помосту, хватаясь за рваные раны…
С моря подошло несколько кораблей и тоже стали стрелять по крепости дротиками и камнями. Защитники в ответ послали сотни пик, обмотанных горящей паклей; они глубоко врезались в корпуса судов, и скоро многие из них пылали ярким пламенем. Было видно, как матросы бросались в воду, вплавь спасались от погибели. Остальные суда ушли восвояси. Бодричи торжествовали победу.
На третий день осады к воротам крепости двинулись навьюченные мешками кони, нагруженные землей повозки; прикрываясь щитами, с вязанками хвороста, бежали воины; все это скидывалось в ров. Защитники поражали врага стрелами и дротиками, образовывались груды трупов лошадей и людей, но движение продолжалось, пока ров не был заполнен до краев.
Тогда к воротам крепости двинулся таран. На специальной раме был подвешен срубленный и заостренный дуб; грубо сколоченные колеса глубоко врезались в землю. Таран толкали десятки воинов, их прикрывала деревянная крыша, на которую были накинуты мокрые шкуры.
Годлав, едва увидев выходивший из ворот частокола таран, тотчас стал отдавать приказания:
– Смолу! Котлы со смолой немедля!
На веревках были быстро подняты черные от дыма костров котлы, и несколько воинов на жердях понесли их к краю башни; Рерику в нос ударил едкий запах смолы, он закашлялся и отвернулся. К нему повернул чумазое лицо один из воинов, весело крикнул, блеснув белыми зубами:
– Что, княжич, не по вкусу пришлось наше варево?
Котел установили у самого края башни, начали ждать приближения тарана. Вот он медленно дополз до рва. Рерик надеялся, что колеса громоздкой махины утонут в рыхлой земле, набросанной в ров. Но, видно, вражеские воины под навесом запаслись толстыми досками, которые настелили под них, и таран продолжал двигаться, пока не уперся в ворота.
– Лейте смолу! – громким голосом приказал Годлав.
Желтовато‑темная жидкая масса низверглась на крышу тарана, но тут же стекла по мокрым шкурам, не причинив вреда, земля вокруг тарана задымила, зачадила, кое‑где побежали веселые огоньки пламени; из‑под крыши раздались крики, видно, брызги смолы попали на некоторых воинов. Но таран остался нетронутым. Сверху было видно, как концы бревна стали раскачиваться, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, и вот первый удар потряс окованную железом дверь; она задрожала, но выстояла. Удары продолжались вновь и вновь, и Рерик чувствовал, как от ударов мелко‑мелко начала дрожать вся башня.
По приказу Годлава воины сбрасывали обмотанные просмоленной паклей дротики и пики, обрушивали огромные камни, но крыша тарана осталась нетронутой, будто заколдованная. А удары следовали один за другим; вот уже прибежал воин снизу и доложил, что дверь стала поддаваться, одна из петель дала трещину и долго не продержится. Тогда князь распорядился заложить проезд в башне заранее приготовленными бревнами и кирпичами.
На другой день с утра в лагере противника стало наблюдаться необычное оживление. С восходом солнца запылали костры, на них готовили пищу. Вокруг костров стали собираться воины в полном облачении и при оружии; наблюдатели заметили, что из леса неприятель стал выносить длинные лестницы.
– Надо ждать приступа, – уверенно сказал Дражко, и князь согласился с ним. Защитникам понесся приказ готовиться отразить неприятеля, но на стенах и без того заметили приготовления врага и изготовились к бою.
И вот по всему протяжению неприятельского лагеря начались перестроения. Вперед вышли стрелки и направились к крепостной стене. Они выстроились в несколько линий, прикрылись щитами и начали обстрел защитников. Вражеские воины на мгновение приоткрывали щиты и, выпустив стрелы, тотчас прятались за них. Со стен летели стрелы, дротики, копья, кого‑то выбивали из строя, но усиленный обстрел крепости продолжался; стрелы летели плотно, невозможно было высунуть носа из‑за ограждения, появились первые раненые и убитые. Полетели через головы защитников огненные снаряды, в городе запылали пожары; дым стелился над городом и лениво уплывал в сторону моря; гулко бил таран в железную башенную дверь.