Мышеловка

— Надо полагать, полученная информация передавалась на Землю по «мгновенке», — предположил я и астрофизик утвердительно кивнул, — и вы ради этого рисковали жизнью?

— Таково уж бремя ученого, — Штилье вздохнул, не то тяжело, не то с облегчением, — рисковать жизнью ради науки… А во многих случаях — не только рисковать, но и жертвовать. Знаете, Игорь, в истории было немало случаев…

— Только не надо фарисейства, доктор, — перебил я его, — нашли с кем себя сравнивать. Лучше бы вспомнили хотя бы один случай, когда ученый остался жив-здоров и предпочел пожертвовать чужими жизнями. В количестве десятков миллионов.

— Бандиты, убийцы, насильники, наркоманы, проститутки, — перечислил Эдгар Касим с все тем же выражением невозмутимости, — а еще — коррумпированные полицейские. Дурная наследственность и неисправимые пороки. Вам правда их жалко? Больше, чем все остальное человечество? Успокойтесь, мы знали, каким людским материалом не жалко пожертвовать.

— Потому новая колония и стала местом для ссылки?

— Абсолютно. С этого и начался проект «Ксено». Одной из его основных задач было заманить военно-космические силы миганов в систему готовой взорваться звезды. Планета, колонизированная по неординарной технологии, должна была стать приманкой. Или, учитывая биологию расы-противника — «сыром в мышеловке». Этот «сыр» должен был дать иллюзию легкой доступности, потому мы и не держали в системе крупных военных группировок. Даже противокосмическая оборона Нэфуса была неизмеримо слабее, чем на других планетах Империи. Однако вторжение в систему Альтаира небольших сил и, тем более, их достаточность для захвата вроде бы беззащитной колонии не имело стратегического смысла.

— И чтобы заманить в систему побольше чужих кораблей, был устроен этот фарс с якобы сражением и бегством нашего Флота в самый ответственный момент. Так? — догадался я.

— Почти, — подтвердил Касим, — вот только насчет «фарса» вы явно погорячились. Было не «якобы сражение», было настоящее сражение, причем, крупнейшее в истории наших военно-космических сил. Сотни сожженных кораблей с обеих сторон. И закончилось оно не бегством, а отходом в связи с выполнением боевой задачи. А чтобы у миганского командования не возникло аналогичных мыслей после прорыва к Нэфусу, нашим кораблям пришлось совершать в систему Альтаира регулярные вылазки. Несколько выстрелов по позициям сил чужих — и отход. Если делать это часто, создавалось впечатление, будто Империя пытается отбить Нэфус обратно. А там уже, наверное, миганские десантники обустроились.

— Ага, — подтвердил я, — и не один миллион, кажется. Наше сопротивление… практически сломлено.

Последние слова дались мне тяжело, снова вспомнилось пребывание на Нэфусе, особенно наше с Кристиной Мбанга и Радованом Штилье, убежище. А вот Касим не переживал ни капельки. Для него слова о «сломленном сопротивлении» звучали как репортаж о спортивных соревнованиях. А то и вовсе, как пересказ видеофильма или сериала.

— Вряд ли они успеют порадоваться победе, — руководитель проекта «Ксено» усмехнулся, как мне показалось, по-садистски, — вы говорите — сорок восемь часов? Нет, сорок восемь часов у нас на реализацию всего проекта, а не только этой фазы. По самым свежим данным, что успел прихватить доктор Штилье, Альтаир станет новой менее чем через сутки. Двадцать с хвостиком земных часов — и звезда выплеснет столько энергии, что миганский флот разнесет на молекулы. Что касается Нэфуса, то его поджарит вместе с десантом чужих и остатками наших колонистов. Температура на планете вырастет настолько, что льды, которыми покрыта ее поверхность, не только растают, но и испарятся. Те же, кому каким-то чудом удастся выжить после вспышки, схватят смертельную дозу радиации. Такую, что старинные атомные бомбы покажутся детскими игрушками. И никакая защита, что наверняка стоит на миганских кораблях, не поможет.

— Ловко придумано, — сказал я, из последних сил сохраняя самообладание, — только непонятно, какой был смысл в экспериментах «Нэфус Фарма»?

— А это вторая задача проекта, — пояснил Касим, — уничтожить вражеский флот — еще полдела. Флот ведь восстановить можно, причем гораздо легче, чем население. А захват миганских планет, который должен стать следующим этапом войны, осложняется особенностями образа жизни противника.

— Подземные города? — догадался я.

— Верно. Бомбить планеты миганов не имеет смысла, ибо мышки отсидятся в своих норках. Посылать десанты — рискованно, в чем, наверное, вы уже успели убедиться. И в рамках проекта «Ксено» был выработан третий вариант — оптимальный при данном раскладе.

Сразу после взрыва Альтаира в направлении принадлежащих миганам планет направляется целый рой мелких беспилотных корабликов — так называемых «мини-ботов». Мини-боты начинены вирусом, избирательно поражающим один биологический вид — Rodentus Erectus Sapiens. Смертельно поражающим, учтите. Вирус апробирован на… живом материале и воздействует на генетическом уровне. Вероятность выработки иммунитета к нему составляет менее одного процента, причем всех «счастливчиков» ждет другой неприятный сюрприз. Взаимодействие вируса с антителами приведет к необратимым изменениям в зараженном организме. В частности, выжившие особи становятся бесплодными. Все, о чем я сейчас говорю, подтверждено экспериментально, так что у меня есть основания для такой уверенности.

По нашим прогнозам, миганские планеты, включая их родной мир, вымрут в течение недели. Перехватывать мини-боты будет нечем, оставшиеся корабли уничтожит наш Флот, а ПКО у грызунов слабая. Знаете, существо, которое редко выходит на поверхность, в небо смотрит еще реже. И источником угрозы его считает в последнюю очередь. Странно, как вообще миганы сподобились выходу в космос… Впрочем, без разницы.

— Другими словами, — мрачно произнес я, — цель проекта «Ксено» — уничтожение целой расы разумных существ. Я правильно понял?

— Да не совсем! — моя формулировка будто бы смутила Эдгара Касима, а я уж было подумал, что его ничем не проймешь, — не «уничтожать», а расчистить место. Что касается миганов как биологического вида, то им, в качестве резервации, предполагается оставить одну планету. Планета небогата природными ресурсами, так что у грызунов просто не будет экономических возможностей для восстановления. Скажу даже больше: эксперты нашего института рекомендовали сформировать специальное подразделение для контроля за планетой-резервацией. В частности — для своевременного уничтожения военных и космических объектов.

— Понятно, — хмыкнул я, — шкуру неубитого медведя делите…

— Нам главное не мешать, — твердо и уверено парировал Эдгар Касим, — и медведь будет убитым.

— Надо полагать, мы с Германом Ли сильно вам мешали.

— В большей степени — Герман Ли. Он успел разнюхать про эксперименты «Нэфус Фарма» и вовсю подбирался к доктору Штилье. Понимаете? С вашей помощью он бы придал огласке ключевые положения проекта «Ксено», который после этого оставалось лишь выкинуть на свалку. Так что нам пришлось… принять меры.

— Человек-Без-Лица, — произнес я почти благоговейным шепотом.

— Он не совсем человек, — уточнил Касим, — но, как и мы — гуманоид.

— Чужой?

— Да, раса да башей. Биологически они очень близки к нам, но имеют свои особенности. В частности, их кожа и глаза другого цвета и очень светочувствительны. По этой причине агент разведки да башей, которого вы знали как Человека-Без-Лица, общался с людьми при минимуме света и прятал свое лицо.

— А как вы вообще связались с да башами?

— Случайно. Сеанс мгновенной связи, ошибка в направлении сигнала, разведывательный корабль, прорвавшийся через владения миганов… Счастливая случайность, благодаря которой мы обрели союзников, причем гуманоидов. Да баши воюют с миганами не одно столетие, и, кстати, технологию колонизации Нэфуса мы получили от них.

— Рад за вас, — вздохнул я, поднимаясь из-за стола. Разговор с руководителем проекта «Ксено» не просто утомил меня. Ощущения после него были — хуже, чем от поедания несвежих продуктов на Нэфусе. И так же хотелось на свежий воздух.