Сказка для взрослых

Кот водился с кабаном. Это была еще та веселая компания, излюбленным времяпрепровождением которой являлось ничегонеделание, потому и побиралась парочка, чем придется. Иногда удача заглядывала и к ним – в облике появлявшихся на горизонте представителей провинциальной живности, которую кото-свиной тандем либо интеллигентно разводил на шишки, используя лукавство кота, либо банально обирал, благодаря силе, грубости и клыкам кабана. Нажитое непосильным трудом тут же спускалось сладкой парочкой – уж очень любила компания пожить красиво. После такого, как правило, не только кабан, но и кот превращался в обычную свинью – в плохом смысле этого слова.

Следует заметить, что обозначенная территория кишмя кишела быками и кабанами: и те, и другие не отличались большим умом, зато были наделены силушкой, которую, по обыкновению, использовали во вред, а не во благо. И те, и другие бросались в драку, не задумываясь о результатах, и всегда пребывали в состоянии, близком к неадекватности – после приема лошадиных доз забродившего меда (лошади, кстати, мед вообще не пили). И те, и другие легко подпадали под влияние шакалов. И те, и другие сетовали на тяжелую собачью жизнь (хотя собаки жили не так уж и плохо). Учитывая сказанное, до сих пор непонятно, почему символом данной лесной территории был выбран орел, а не, скажем, бык или кабан. Шакалы здесь жили припеваючи, так как основным желанием большей части зверья, населяющего описываемую территорию, было набраться меда да подраться, выпуская пар. В общем, одни руководили, умножая свои состояния, а другие выясняли отношения – к радости первых.

К коту постепенно начинало возвращаться сознание. Он увидел очертания молодых зверушек, ищущих Льва, разглядел спящего кабана, хрюкающего во сне, и вдруг вспомнил о шишках своих новых знакомых. В мозгу промелькнула мысль о полученной вчера сумме, но, оглядевшись вокруг, кот понял, что все шишки успешно спущены, а головная боль напомнила – как именно. Единственной трезвой мыслью в пьяном мозгу кота было – продолжать банкет. Для продолжения банкета нужны шишки, а были они только у зверушек. Но почему они вчера отгрузили целое состояние – хоть убей, вспомнить кот не мог. Он понимал, что чего-то наобещал молодежи, но вот что именно? Любые попытки вспомнить вызывали жуткую боль в голове, а кроме того – «лапы ломило и хвост отваливался». Вот в таком разобранном состоянии кот и предстал пред звериные очи. Хитрая котячья рожа стала всем видом показывать тяжесть своего состояния. Получилось довольно натуральненько.

– Что с вами, дядюшка кот? – поинтересовалась лисичка.

– Плохо мне, звереныши, ой плохо…

– Ну что, договорились? – заржал жеребенок.

– Что договорились? Зачем договорились? Почему договорились? – ничего не понимал кот.

– Ну как же, – встрял волчонок, – вы же обещали…

– Кто обещал? Я обещал? Не было этого… Вы не так меня поняли… И вообще, я лапу свою ни к чему не прикладывал. И не брал я ничего. Чего привязались, мелюзга?

– Ему, наверное, совсем плохо, – медленно произнес совенок, наблюдая за неадекватными действиями кота.

– Да, плохо мне, и не трогайте меня, а еще лучше – чешите отсюда.

– Да как же «чешите»? Вы же у нас вчера шишек взяли для решения проблемы, а сегодня – «чешите», – возмутился шакаленок. – Ану-ка, возвращайте взятое!

В этот момент проснулся кабан и услышал щенячий визг вперемежку с кошачьим воем.

– Ану, цыц, мелочь пузатая! Кому тут жить надоело? – зло хрюкнуло кабанье рыло.

– Что значит «цыц»? – вмешался медвежонок, поднимаясь на задние лапы. – Мы договорились с котом, он обещал нам помочь.

Кабан, увидев размеры молодого медведя, несколько сдулся и поменял агрессивный тон на умеренно-агрессивный:

– Кот – зверюга слова, если обещал – сделает. Наверное…

Кот только пялился на окружающих и пытался зашипеть, распушив хвост да выгнув спину, но слабость в теле не позволяла сделать ни первое, ни второе. Кабан же, легко переносивший принятую отраву, решил подыграть коту:

– Вы это, звереныши, не давите на кота, не видите – плохо ему…

– А что с ним? – поинтересовался жеребенок.

– С ним, ну, это… Ну, в общем, – растерялся кабан, – ну, как его…

– Отравился, – шепотом подсказал кот.

– Ну да, точно, кот вот мне подсказывает, что отравился он, – довольный своей смекалкой хрюкнул кабан.

– Идиот, – тихо зашипел кот, – где ты только взялся на мою голову.

– А что? Я не то сказал? – тихо прошептал кабан.

– Конечно, не то, – шикнул на сотоварища котяра.

– Все понял, кормилец ты мой, – шепнул кабан и, обращаясь к зверушкам, прохрюкал примерно следующее: – Точно, как же я забыл: это он не отравился, а надрался, а надираясь, не рассчитал количество…

– А как это – «надрался»? – не понял волчонок.

Кота чуть кондратий не хватил после этих слов.

– Подрался, значит, – выпалил кот, пока кабан не успел еще чего-нибудь ляпнуть.

– С кем подрался, – с глупым выражением на морде поинтересовался обалдевший кабан, – я ж с тобой все время был?

– С псами подрался, – сам не зная почему, ответил кот.

– Вы подрались с охраной правителя? – с восторгом в голосе произнес волчонок.

– Ну да, – не очень уверенно ответил кот, – с охраной…

– Ой, неужели вы пытались прорваться к самому медведю? – пискнула белочка.

После этих слов кота осенило – видимо, память вернулась к пропащей твари и он ясно вспомнил, как за сумасшедшее вознаграждение обещал щенятам помочь отыскать Льва.

– Ну да, – просто сказал кот.

– Какой же вы смелый, дядюшка кот! – сказала лисичка.

Кот напрягся, пытаясь придать себе геройское выражение, но взятое вчера на грудь не позволило животине ни подняться на лапы, ни изобразить из себя хоть что-то стоящее. В результате он только хрюкнул, повернулся на другой бок и подпер лапой ужасно болевшую башку.

Кабан слушал беседу с глупым выражением того, что у нормальных зверей называется мордой лица, и все никак не мог врубиться: кто, с кем, и главное – зачем дрался.

– Так мы еще и подрались! – как будто что-то вспомнив, рявкнул кабан, пиная со всего маху кота в бок. – Прикинь, котяра, круто! Хороший медок вчера был, я вот ничегошеньки не помню. Хотя нет: тебя помню, как оттопыривались – помню, как зверье строили – помню, а вот драки – не помню… Все-таки хорошую филин отраву подсунул – меня до сих пор штырит. А-а-а!

– Слушай, а не заткнуться ли тебе, друг мой любезный, – прошипел кот.

– Да я же… – попытался возразить кабан.

– А я говорю – заткнись! – еще раз зашипел котяра.

Кабан, хоть и был мордой, не особо обезображенной интеллектом, после третьего предупреждения «живо» смекнул и закрыл уже приоткрытую пасть, готовую произнести очередную глупость. Вместо этого он стал прогуливаться взад и вперед, предоставляя своему более интеллектуально развитому приятелю полную свободу действий.

Кот не переставал предпринимать попытки подняться на лапы, шипя, кряхтя, охая и ахая. Собрав последнее мужество в когтистую лапу, он все-таки сумел перевернуться на пузо, однако подняться на все четыре смог только со следующей попытки. Голова кружилась, а лапы не слушались, вот и грохнулся наш герой на другой бок, вскрикнув, пискнув и хрюкнув. Решив более не испытывать судьбу, кот продолжил разговор со зверьем в позе возлежащей тушки, время от времени вылизываясь то там, то сям.

– Понимаете, какое дело, – медленно начал котяра, что-то выдумывая на ходу, – медведя-то я хорошо знаю, а вот с охраной, так уж вышло, не знаком ну нисколечко…

– Дак вы бы попросили их пустить вас к дяде медведю, – вставила лисичка.

– Дак я и просил.

– Точно, просил, – поддакнул кабан, – вместе мы просили.

– А они? – поинтересовался ежик.

– А они говорят: «Не положено», – ответил кот.