Посмертная маска любви

Кэтрин молча выслушала анекдот. Даже вежливого смешка я не услышал в ответ. Зато услышал другое:

— Я тоже хочу рассказать тебе анекдот. Тоже очень смешной. Ты тоже обхохочешься. Анекдот прямо с тебя писан…

— Давай, — с облегчением произнес я. Кажется, головомойка откладывается. — Слушаю.

— Русский приехал в Америку, приходит на пляж во Флориде, думает: да я такой парень, американки мне должны на шею вешаться! Ходит по пляжу час, два, никто на него внимания не обращает. Думает — в чем дело? Видит, стоит американец, плюгавенький, узкоплечий заморыш, а девушки вокруг него так и вьются, так и вьются! Говорит русский американцу:

— Джон, раскрой свой секрет, почему к тебе так женщины липнут? Что ты для этого делаешь?

Тот ему отвечает:

— Я использую для этого картофелину.

— ?

— Просто кладу ее в плавки, и от девчонок отбоя нет.

Отлично! Русский на следующий день купил самую большую картофелину, положил ее в плавки, вышел на пляж и ждет, когда девушки побегут к нему знакомиться. Девушки — наоборот, все от него разбегаются. Тогда Иван у американца и спрашивает:

— Слушай, Джон, я все сделал, как ты велел, но это почему-то не помогает.

Посмотрел на него Джон и говорит:

— Дурак ты, Иван! Я картофелину спереди в плавки кладу, а ты куда?..

Кэтрин выжидательно замолчала, давая мне время отсмеяться. После нескольких вежливых хихиканий я сказал ей:

— Анекдот прелестный! Только не понимаю, почему он ко мне относится…

Кэтрин выдержала небольшую паузу и ласково произнесла:

— Ты положил картофелину не в то место, мой дорогой!

— Что ты говоришь, Кэтрин?

— Да, совсем не в то место… Почитай сегодняшние газеты, милый. Почитай сегодняшние газеты…

Выскочив из автомата, я с нехорошим предчувствием в душе побежал под дождем к метро. Там, в переходе, я приобрел толстую пачку газет самого разного толка, уединился в скверике и начал нетерпеливо листать шуршащие страницы с круглыми пятнами расплывшейся влаги.

Так, публичные казни в Чечне… Строительство нефтепровода… Перестановки в правительстве… Покушение на высокопоставленного государственного чиновника… Нет, все это не то, все это ко мне не относится… А, вот, уголовная хроника!

Мельком взглянул на серо-черную некачественную фотографию и углубился в текст.

«Вчера в центре города взорван автомобиль криминальных авторитетов, главарей волгоградской преступной группировки, братьев Палей, известных в криминальной среде под кличкой Близнецы!

Около часа ночи братья Палей с двумя телохранителями вышли из ночного клуба «Monkeys», служившего традиционным местом встреч волгоградской ОПГ (организованной преступной группировки), сели в принадлежащий им бронированный джип «шевроле» и выехали по направлению к дому. Примерно через пятнадцать минут пути взрывное устройство, заложенное под сиденьем водителя, сработало. Взрыв, эквивалентный четыремстам граммам тротила, превратил машину авторитетов в груду искореженного металла.

Один из братьев Палей, Юрий, сидевший на месте водителя, погиб мгновенно, другой, Александр, умер спустя шесть часов в больнице. Еще двое человек, находившиеся в автомобиле, Виктор Степанцов, по кличке Шершень, и Алексей Кондратенко, по кличке Кондрат, получили ранения средней тяжести и находятся сейчас в институте Склифосовского».

Я опустил газетный лист и тупо уставился на урну около скамейки.

Что это? Дурацкий розыгрыш? Газетная утка? Первоапрельский репортаж?

Я посмотрел на число — нет, вроде бы все правильно. И в то же мгновение ужас ледяной рукой схватил меня за горло.

И они тоже! И до них дошла очередь… Те, кого я боялся больше всего, те, кого я обвинял во всех смертных грехах, на кого сваливал гибель моих друзей, — погибли! Теперь из нашей Шестой бригады осталось только трое.

Что же, в конце концов, происходит? Все это случилось в ту же ночь, когда погиб и Копелян! Неужели и Игоря и близнецов убил один и тот же тип? Или типы? Нет, убийца не мог одновременно оказаться в двух местах. А если их двое? Вполне… Но если смерть братьев можно кое-как обосновать криминальными разборками, то смерть священника ни в какие ворота не лезет… Странно…

Интересно, что говорит по этому поводу милиция? Я поднял газетный лист и с жадностью набросился на расплывающиеся под дождем строчки.

«Представитель ГУВД сообщил, что взрыв машины Близнецов относится к тем криминальным разборкам за передел в столице, новая волна которых прокатилась по городу в последние дни. Он сообщил, что взрывное устройство, заложенное под машину авторитетов, имело принципиально новый технический характер и сработало от тепла, выделяемого в резонаторе выхлопной трубы. При температуре выше семидесяти градусов плавкий предохранитель, препятствующий срабатыванию взрывного устройства, переходит в жидкое состояние, и взрывчатое вещество детонирует. Московские специалисты из технической лаборатории впервые познакомились с этим типом взрывного устройства и пока не могут с определенностью сказать, где и когда применялись подобные конструкции».

Я в ужасе схватился за голову.

Нет, это какое-то безумие! Кажется, мне все это снится в дурном сне. Сейчас ущипну себя за ногу и проснусь…

Изо всей силы я сжал кожу на запястье и вскрикнул от боли. Нет, версия сна отпадает как неперспективная… Что же тогда остается? Остается, что я сам, лично, вот этими вот руками убил двоих человек, двоих своих друзей!

В отчаянии я запустил руки в вихры. Неужели это правда? Неужели действительно я убил человека, двоих человек? И еще двоих ранил. Я опять уткнулся в газету… Да, все правильно. Место и время сходится. Джип «шевроле» тоже не так уж часто встретишь на улицах… Но ведь она говорила, что это всего-навсего подслушивающее устройство. Не знала? Ошиблась? Кому же оно предназначалось на самом деле? Ведь она рисовала на бумажке план, писала номер… Ведь это не я… Я не хотел… Она сказала…

Я порылся в карманах. Черт, где же он?.. Вытащив из кармана гору всякого мусора, я нашел замусоленный, потертый листок, на котором Кэтрин рисовала мне план автостоянки. Но бледные карандашные линии мне ни о чем не говорили.

Отбросив бумажку, я закрыл лицо ладонями. Как там Копелян говорил?.. Каждый несет в душе тот ад, который может и должен вынести. Неужели же на мою долю досталось такое испытание — убить двоих своих друзей. Неужели это сделал я? Неужели я это вынесу?

Новая мысль ошпарила меня кипятком: а если меня найдут? Тогда меня посадят, как пить дать. И что я буду говорить? Что я не хотел? Что я виноват, но исправлюсь? И почему я не послушался Кэтрин, почему мне взбрело в голову засунуть взрывное устройство в джип близнецов, а не, как планировалось, в чью-то синюю иномарку! Я вспомнил тот нежный теплый вечер, когда я бродил из кабака в кабак, накачиваясь спиртным, не подозревая, чем закончится милая шутка с подслушивающим устройством. Поиграл в шпионов, кретин…

Я с размаху ударил себя по черепу. Стало больно, но эта боль только усугубила душевные муки. Господи, что со мной будет, когда меня арестуют за убийство!

Дождь пошел сильнее. Он остудил разгоряченное лицо, намочил ежик волос на голове. Я решил, надо взять себя в руки. Что толку упиваться отчаянием? Нужно сопротивляться. В таком состоянии меня можно брать голыми руками, а я и не пикну. Нет, посмотрим, удастся ли им меня взять… Живым я не дамся… Никто не видел, как я ошивался вокруг клуба «Monkeys», а если и видел, то там было темно, а в темноте все кошки серы.

Алиби хорошо бы мне иметь… Да, с этим заминка. Но алиби мне обеспечит Кэтрин — скажет, что я был в тот вечер с ней, и дело с концом! Однако Кэтрин — заинтересованное лицо… Если узнают, из какого источника ко мне попало взрывное устройство, тогда алиби разлетится к чертям собачьим! Еще и припаяют 63-ю статью, или какая там теперь, за измену родине. Ну конечно, ведь я работал на американскую разведку! Да меня с руками и ногами оторвут в ФСБ, чтобы под мое головотяпство получить парочку лишних орденов! Вот так вот иметь неформальные связи с американскими журналистками!