Стены слушают

Нет, решил Додд, это бессмысленно. За всем случившимся стоит не Хелена, а Эми. Все указывает на Эми – куда она подевалась? Почему уехала?

Дикая мысль, словно невиданное морское чудище, всплыла на поверхность его сознания. Что, если Эми никуда не уезжала? Что, если она пряталась все это время в доме по неизвестной никому причине. Мысль казалась невероятной, но объясняла многое: увольнение прислуги, Герды Ландквист; решение отделаться от собачонки Мака, который мог выдать присутствие Эми; наконец, письма, написанные безусловно Эми, но вовсе не издалека, а, может быть, прямо отсюда, из ее спальни.

В сознании начали распахиваться двери в комнаты, населенные призраками и хранящими отзвуки эхо. Призраки были безлики, а эхо напоминало бессмысленные обрывки слов, записанных где-то на бегущую вспять пленку. А в углу одной из комнат сидела за бюро безликая женщина и что-то писала.

Между тем телефонный разговор с Хеленой Брандон шел своим чередом:

– Мистер Додд, вы меня слушаете?

– Пока что я еще тут.

– Послушайте меня. Пожалуйста, послушайте. Нет никакого смысла впутывать меня во все это.

– Ваши показания очень важны.

– Но я уже дала их вам. Теперь вы владеете ими. Вот что важно, не так ли? Важны показания, а не тот, кто их дает полиции. Не можете ли вы избавить меня от этого? Я вам заплачу.

– Если я избавлю вас от дачи показаний, то, в конце концов, платить придется мне.

– Но должны же быть какие-то способы...

– Назовите любой.

С минуту она молчала. Он слышал ее затрудненное, неровное дыхание, словно бы процесс раздумья был для нее тяжкой физической работой.

– Вы, – сказала она наконец, – вы могли видеть Руперта и эту девицу днем у Ласситера.

– Может, и мог бы, если не считать того, что съел свой завтрак из бумажного мешочка у себя в конторе.

– В одиночку?

– Парочка мух присоединилась за десертом.

– Ради Бога, перестаньте шутить. Вы не представляете, как это важно для меня и моей семьи. Трое моих детей еще учатся в школе. Но они уже достаточно взрослые, чтобы страдать от этого. Страдать ужасно.

– Вы не убережете их от страданий. Их дядя привлекается за убийство.

– Он, по крайней мере, не кровная родня. А я родная мать. Если меня затащат в это дело. Господь их сохрани...

– О'кей, о'кей, – уныло молвил Додд. – Значит, я видел Руперта с девушкой у Ласситера. Что я там делал?

– Завтракали.

– Моя секретарша отлично знает, что я приношу завтрак на работу.

– Ладно. Тогда вы шли следом за Рупертом. Или надо сказать – выслеживали его?

– Можно и так и так.

– Когда девица появилась в кадре, вы решили следовать за ней. Она пошла в Юнион-сквер, где встретилась...

– Как она попала в Юнион-сквер?

– По канатной дороге.

– Вы знаете это или придумываете?

– Придумываю. Но ведь звучит убедительно, а нам это и нужно? Кроме того, она вошла в сквер со стороны Поуэл-стрит.

– В котором часу?

– Не знаю. Я вроде бы потеряла чувство времени. Я думала о возвращении Эми домой. И о других вещах. – Она кашлянула, словно оберегалась вступить на опасную почву. – Я помню, начался дождь, и старик, кормивший голубей, встал и ушел.

– Дождь пошел около трех часов.

Он не заметил бы времени или дождя, если бы в его кабинет не вошла секретарша – сообщить присущим ей особым способом, что пойдет в аптеку за лекарством от простуды. "Некоторые люди верят, будто дождь очищает и промывает воздух. Но мне известно как факт, что дождь направляет вниз все вирусы и бактерии из других мест, а также стронций 90. Я думаю, вам наплевать на стронций 90, но когда ваши кости начинают разрушаться..."

– Три часа, – сказала Хелен. – Да, это было около трех.

– Где она встретилась со своим дружком в клетчатой куртке?

– Понятия не имею. Это ведь по чистой случайности я увидела ее снова. Я не следовала за ней, не искала ее, совсем ничего такого. Она просто появилась.

– О'кей. Значит, буду изображать это как случайное совпадение. Между прочим, полиция не любит совпадений.

– Такие совпадения здесь не редкость. В Лос-Анджелесе вы можете каждый день в течение месяца посещать деловую часть города и ни разу не встретить ни души из тех, что вам встречались раньше. А здесь деловая часть города так мала, что я непременно встречаю знакомых, когда отправляюсь по магазинам или захожу куда-нибудь позавтракать. Совсем как в деревне, но только в этом, конечно, смысле.

– Туземцев раздражали бы ваши речи.

– Но это правда, а для меня одна из самых любимых тут вещей.

– Ладно, – сказал Додд. – Значит, вышло небольшое совпадение. Я не следил за девушкой. Просто она появилась.

– Мистер Додд, вы согласились помочь мне? Вы действительно согласны мне помочь?

– Не вам. Ребятишкам.

Он в самом деле этого хотел, но не пояснил ей – почему. Он был студентом высшей школы, когда его отца арестовали по обвинению в пьянстве. Обвинение было пустячным, но газеты раздули его. Додд ушел из школы и никогда туда не возвращался.

– Ваша теперешняя задача, миссис Брандон, не болтать. Если полиция будет задавать вопросы, отвечайте. Но – никаких добровольных информации.

– Что, если они разыщут Руперта и он скажет правду? Скажет, что это я видела его у Ласситера с девушкой?

– Руперту, – ответил Додд, – придется говорить о такой массе вещей, прежде чем он дойдет до этого...

Глава 17

Когда мисс Бартон повернула за угол, ей показалось, что кто-то устроил прямо на улице грандиозное площадное зрелище, где все соседи – исполнители. Что это за зрелище, было не понять – так многочисленны и разнообразны были персонажи и костюмы: мальчишки на велосипедах; женщины в затрапезных домашних платьях, купальных халатах, пижамах; мужчины, вооруженные фотокамерами и портфелями; группы девушек, трепещущих и чирикающих, словно птицы; сердито насупленные старушки, мрачно и молча наблюдающие из дальнего угла сцены зрелище древнее, но хорошо памятное им.

Обе стороны улицы были окаймлены машинами, у некоторых еще не погасли фары и продолжал работать мотор, а из приоткрытых окон выглядывали люди. Мисс Бартон оперлась на фонарный столб, вдруг испытав головокружение и тошноту. "Что они стараются увидеть? – подумала она. – Что ожидают? Чего хотят?"

Ветер вцепился ей в волосы, ущипнул губы до синевы, распахнул ее желтое пальто. Но этого она не замечала. Люди протискивались мимо нее, перекрикивая друг друга через порывы ветра. Огромный белый пес уставился на нее, как если бы она незаконно посягнула на его личный фонарный столб.

Дама в потертом выхухолевом пальто, наброшенном поверх полосатой пижамы, отозвала собаку:

– Он не тронет, он кроток, как овца.

– Я не боюсь, – ответила мисс Бартон.

– С виду вы испугались.

– Нет.

– Отсюда не много увидишь. Если пробраться вперед, можно оказаться замешанной. Поверьте мне, дело того не стоит, чтобы быть замешанной.

– Что случилось?

– Убийство случилось. В доме Келлогов. Я всегда чуяла, у этих людей что-то неладно. Они выглядели вполне прилично... Куда ж вы? Эй, погодите, вы уронили свой шарф!

Мисс Бартон уже была в пути. Она мчалась сквозь толпу, ныряя туда и сюда, как тщедушный защитник, берегущий ворота от гигантов нападающих.

Додд парковал за углом свою машину, когда узнал ее желтое пальто. Она его не видела и прошла бы мимо, если бы он не позвал:

– Мисс Бартон!

Она обернулась, взглянула мгновенно и слепо и продолжала бежать. Он пустился за ней без всякого плана. Так собака догоняет бегущего только потому, что тот бежит. Через полсотни ярдов он стал задыхаться, почувствовал резкую боль в боку. Ему бы никогда ее не догнать, если б она не зацепилась за трещину в тротуаре и не упала на колени.

Он помог ей подняться.

– Вы ушиблись?

– Нет.

– Странное время для тренировки "четыре минуты на милю".