Ловушка

У Уэнди по спине пробежали мурашки.

«Хоккейную?»

Вспомнился репортаж, который она видела вместе с друзьями Чарли.

— Это не его ранили перед стадионом «Саут-Маунтин»?

— Его.

— Ничего не понимаю. Я же где-то читала: там проверяют биографии тренеров.

— Проверяют, — кивнула Мишель. — Но в случае с Лемэйном информация о судимости не всплыла.

— Почему?

— Потому что запрашивают данные о преступлениях, совершенных в США. А он канадец. По-моему, из Квебека.

ГЛАВА 34

Остальное сложилось быстро.

Помогла Мишель Файслер, которая — вот так сюрприз — уже знала массу всего о секс-преступнике Артуре Лемэйне, даже родословную. Проделанная ею работа впечатлила Уэнди. Да, возможно, голова Мишель и выглядела великоватой, но скорее из-за контраста с очень узкими плечами.

— Что дальше? — спросила молодая журналистка.

— Думаю, надо связаться с шерифом Уокером. Он ведет дело Дэна Мерсера.

— Хорошо. Лучше звоните вы, раз уж лично с ним знакомы.

Уэнди отыскала в телефоне нужный номер, нажала кнопку «вызов». Мишель уселась рядом и взяла на изготовку блокнотик с карандашом.

Шериф поднял трубку после четвертого гудка, откашлялся.

— Шериф Микки Уокер.

— Это Уэнди.

— А! Хм. Привет. Как дела?

«„А! Хм. Привет“? Не очень радушно».

— Похоже, новости обо мне уже дошли.

— Ага.

— Прекрасно. — Она решила не вдаваться в подробности. Да и какая разница? Ну их всех к черту. Хотя заноза в душе засела… — Вы в курсе дела Артура Лемэйна? Того, которому прострелили колени?

— Да. Только оно не в моей юрисдикции.

— А что его судили за детскую порнографию — знаете?

— Кажется, слышал.

— А слышали, что он — шурин Эда Грейсона?

Уокер замолчал ненадолго, потом произнес:

— Ого.

— Действительно «ого». Еще «ого» хотите? Лемэйн тренировал хоккейную команду своего племянника. Для тех, кто путается в родственных связях: речь об Э-Джее, сыне Эда Грейсона, жертве детской порнографии.

— В самом деле снова «ого», — согласился Уокер.

— И еще удивлю: колени Лемэйну прострелили с большого расстояния.

— Работал снайпер.

— А как хозяин «Больших стволов» называл Грейсона?..

— Точно!.. Все равно не понимаю. Вы же сами видели, как Грейсон убил Дэна Мерсера за то, что тот фотографировал его сына?

— Видела.

— Выходит, он подстрелил и того и другого?

— По-моему, да. Помните, как Грейсон приехал в парк «Рингвуд-стейт» помогать в поисках тела Хейли Макуэйд?

— Помню.

— Он тогда сказал мне: вы ничего не понимаете. Зато теперь я сообразила: его мучает совесть за убийство невинного человека.

Мишель беспрестанно строчила в блокноте. Что — Уэнди даже не могла представить.

— Думаю, было так, — продолжила она. — Дэна Мерсера освобождают, Эд Грейсон слетает с катушек, убивает его и прячет улики. Мэгги, жена, понимает, в чем дело. Как там дальше — не знаю. Возможно, Мэгги устраивает истерику. Возможно, говорит: «Ты что наделал? Это не Дэн, это все мой брат». Или Э-Джей наконец выкладывает правду о своем дяде… Понятия не имею. Но представьте, какой взрыв случился в голове у Грейсона — месяцами ходит на каждое слушание, дает интервью, говорит от имени жертв, требует наказать Мерсера…

— …и тут соображает, что убил не того.

— Именно. Причем Артура Лемэйна, его шурина, никогда не привлекут. А если вдруг и станут судить — конец его, Грейсона, семье.

— Заставить родных снова пройти через все это, открыто признать, что ошибался, — настоящий позор. Выходит, он решил только покалечить Лемэйна?

— Вряд ли ему хватило духа на второе убийство. После первого — сомневаюсь.

— К тому же как-никак брат жены.

— Верно.

Уэнди бросила взгляд на Мишель — та негромко говорила по телефону.

— Слышал, от Грейсона ушла жена. И детей забрала.

— Видимо, это ему за Дэна.

— Или за стрельбу в брата.

— Да.

Уокер вздохнул.

— И как станем доказывать?

— Понятия не имею. Лемэйн вряд ли заговорит. Разве только вы на него надавите.

— А толку? Стреляли в темноте, свидетелей нет. К тому же мы знаем, как ловко Грейсон умеет избавляться от улик.

Замолчали. Мишель отложила телефон, сделала еще несколько пометок, провела несколько длинных стрелок и нахмурилась, разглядывая блокнот.

— В чем дело? — спросила Уэнди.

Молодая журналистка снова стала писать.

— Пока не пойму. Но что-то в вашей версии не так.

— А именно?

— Может, это и не важно, однако порядок событий не сходится — в Лемэйна стреляли за день до убийства Мерсера.

Тут у Уэнди зажужжал телефон. Она посмотрела на номер: Уин.

— Позже договорим, шериф. Мне звонят.

— Вы уж простите меня за неприветливость.

— Ничего страшного.

— По-прежнему хотел бы пригласить вас, когда все закончится.

Сдержав улыбку, она повторила:

— Когда закончится. — Потом ответила на другой вызов: — Алло?

— Касательно твоего вопроса, — произнес Уин. — Я изучил историю с увольнением Фила Тернбола.

— Узнал, кто его подставил?

— Где ты сейчас?

— Дома.

— Приезжай ко мне в офис. Думаю, стоит взглянуть лично.

Уин был богат. Сказочно богат.

«Уин» — сокращенное прозвище Уиндзора Хорна Локвуда-третьего. Его офис размещается в высотке с названием «Лок-Хорн» на углу Сорок шестой улицы и Парк-авеню.

Дальше объяснять нужно?

Уэнди оставила машину на стоянке здания «Метлайф». Ее отец в свое время работал неподалеку. Вспомнилось, как он всегда ходил с закатанными рукавами и делал так с двойным умыслом: в любой момент мог взяться за дело и не хотел казаться офисным клерком. В его могучих руках Уэнди чувствовала себя защищенной. Даже теперь, спустя многие годы после смерти отца, хотелось спрятаться в его объятиях и услышать: «Все хорошо». Перерастаем ли мы когда-нибудь это желание?

Джон тоже умел успокаивать. Феминистки возмутились бы, но трудно оспорить теплое ощущение безопасности, которое исходит от твоего мужчины. Попс, конечно, замечательный, однако защищать Уэнди — не его дело. Чарли… Чарли всегда останется ее маленьким мальчиком. Оберегать сына — забота матери, и никак не наоборот. Два человека, с которыми она чувствовала себя спокойно, умерли. Эти двое никогда не подводили, но теперь посреди бури тихий голосок, казалось, спрашивал: «А не подвела ли их ты?»

Двери лифта раскрылись напротив надписи «Агентство МБ»,[24] и секретарша высоким голоском проверещала:

— Добро пожаловать, мисс Тайнс.

Уэнди чуть не отскочила обратно в лифт. Дама могучего телосложения, втиснутая в черное трико, походила на демонический вариант героини Адриен Барбо из фильма «Гонки „Пушечное ядро“». Макияж на ее лицо наносили, похоже, лопатой.

— Ой, здрасте.

Тут возникла азиатка в сшитом на заказ белом костюме: высокая, стройная, модельной внешности. Обе женщины на секунду замерли рядом, и Уэнди ясно представился шар для боулинга, который вот-вот собьет кеглю.

— Господин Локвуд вас ждет, — произнесла азиатка, провела гостью по коридору, открыла дверь офиса и объявила: — Пришла мисс Тайнс.

Из-за стола поднялся Уин. Несмотря на длинные светлые волосы, почти нежные черты и образ мальчика-красавчика, в серых глазах Локвуда поблескивала сталь, в нем чувствовалась тихая мощь, а в спокойных движениях — туго сжатая пружина, готовая в любой момент нанести сокрушительный удар.

— Спасибо, Ми. Сообщи господину Барри, что мы готовы.

— Да, сэр.

Азиатка удалилась.

Уин прошагал через весь кабинет и чмокнул Уэнди в щеку. Настала неловкая пауза. Полгода назад у них произошел фееричный секс, и если красота Уина могла позабыться, та ночь — нет.

— Выглядишь изумительно.

— Спасибо. Самой бы в это поверить.

— Насколько я понимаю, ты попала в переплет.

24

МБ — Майрон Болитар, в прошлом знаменитый баскетболист, владелец агентства — представителя спортивных знаменитостей. Как и Уиндзор Хорн Локвуд-третий — персонаж нескольких книг Харлана Кобена.