Страница 22 из 32
Я сжала его руку.
— Ты не знаешь, как потерпеть неудачу. И прежде... перед нашей большой ссорой ты сделал меня очень счастливой, Кости.
Он не двигался, но настроение стало другим. Тихие признания превратились в нечто другое. Я почувствовала это, когда его сила оживилась подо мной, превратившись в тугой узел энергии.
— Мне хотелось бы, чтобы ты снова была счастлива, — его голос стал низким. — Это не должно касаться только меня. Я останусь в рамках любых пределов, которые ты установишь.
Тот факт, что какая-то часть меня секунду обдумывала это, заставил меня отскочить от него.
— Нет, поверь мне, ты уже доказал себя в этом отношении. Я-я не готова открыть эту дверь, и я также не собираюсь выламывать ее. Ты не заслужил того, чтобы раскаиваться передо мной пока я получаю оргазм.
Оставаясь в своем откинутом положении на шезлонге, Кости смотрел на меня, пока я шла. Черт побери его за то, насколько он великолепен, и да поможет мне Бог, я все еще хочу его независимо от того, что я имела дело с болью за все, что происходило как с его памятью, так и без нее.
Его губы приподнялись в старой, понимающей улыбке, и когда Кости снова вздохнул, эта улыбка стала еще шире.
— Аромат твоего желания ощущается в воздухе, так что дай мне знать, когда изменишь свое мнение. Это не покаяние, уверяю тебя. Я просто хочу тебя любым способом, каким только могу взять.
Я должна уйти. Сейчас. Прежде чем моя сдержанность не вспыхнула пламенем.
— Спокойной ночи.
Я покинула балкон. Кости не последовал за мной. Когда я направлялась к своей спальне, то услышала, как он сделал еще один глубокий вдох, а затем выдохнул.
***
Что вы делаете, когда сидите на диете, а любимая еда находится в пределах досягаемости? Я пыталась больше расхаживать по своей спальне, но это не помогло. Включила телевизор, но стало только хуже: все местные каналы были отключены, оставались только платные. Вне зависимости от того, на что я переключала, казалось, что секс был везде. Наконец с мрачным разочарованием я набрала ванну и устроилась в ней. Прошло уже некоторое время с тех пор, как я делала это, потому что Кости обычно держал меня более чем пресыщенной, но это должно быть как езда на велосипеде, правда?
Конечно, это тоже не прошло так, как было запланировано.
Во-первых, я была слишком груба. Я атаковала свою плоть так, что это только увеличивало потребность, но ничего не делало для того, чтобы облегчить ее. Отлично, теперь я испытывала боль и разочарование. Наконец я заставила себя двигаться медленнее и думать о приятных вещах. Теплая вода успокаивала последствия моих предыдущих попыток, а мягкость начала окупаться. Наконец наступил прогресс. Мое дыхание стало прерывистым, а фантазии и воспоминания стали переплетаться в голове.
...Руки Кости по всему моему телу, дразнят, ищут и сводят меня с ума. Тяжесть его тела, прижимающего меня к постели. Его рот у меня между ног, поглаживания, проникновения и щелчки языка, пока я не в состоянии этого больше выносить. А затем жесткий и глубокий толчок, когда он проникает внутрь меня...
И он, распахивающий дверь ванной, чтобы зайти ко мне. Я застыла в шоке, моя рука все еще была зажата между ног. Наконец ко мне вернулся дар речи.
— Убирайся!
Мое требование только замедлило Кости, а вот бутылочка кондиционера, отлетающая от его головы, была тем, что заставило его остановиться.
— Кэтрин...
Следом в него отправилась бутылочка шампуня. Немного зеленой жидкости осталось на его глазах, затем последовало мыло. И моя бритва. Вскоре у меня ничего не осталось, так что я просто брызгала на него водой.
— Но ты звала меня, — воскликнул он, наконец, пятясь.
— Нет, я этого не делала!
Я задернула занавеску душа, скрывая себя, и схватилась за железный поручень, сгорая от смущения.
— Кажется, это было недоразумение.
— Убирайсяотсюда!
От унижения я не могла разделить слоги, однако, Кости меня понял, и через секунду я услышала, как дверь закрылась. Затем еще хуже, приглушенный смех Спейда, немедленно утихомиренный Дениз.
— Ради всего святого, — зашипела я, занавеска для душа все еще цеплялась ко мне. — Человек не может даже спокойно помастурбировать?
***
На следующий день взрослое поведение заключалось бы в том, чтобы пойти вниз и, ведя себя так, словно ничего не произошло, продолжить заниматься своими делами.
Ну, кто когда-нибудь уличал меня в том, что я веду себя как зрелый человек?
Я симулировала сон до полудня, пообедала в своей комнате, а затем смотрела фильмы со стойкостью профессионального бездельника. И ссылалась на еще одну головную боль любому, кто осмеливался постучать и спросить. Единственным процессом, которому я предавалась, был душ, в который я повторно отправилась вчера вечером. Он был слишком холодным, а мои руки использовались только в гигиенических целях.
Когда вечер наконец наступил, и Кости вернулся, его вопрос о моем местонахождении был встречен мгновенным смехом Спейда.
— Головная боль, приятель. — Спейд не беспокоился о том, чтобы скрывать свои постоянные смешки. — Возможно, тебе следует поверить мне на слово. Не хочу, чтобы она навредила себе, вышвыривая тебя из своей комнаты на этот раз.
— Заткнись, Чарльз, — голос Кости звучал также довольно, как я себя чувствовала. — Если я кому-нибудь понадоблюсь, то я буду в своей комнате.
Я осталась лежать в постели, не желая, чтобы моя ложь стала более очевидной из-за возни наверху. Небольшая, но все же разумная часть моего ума утверждала, что я не могу продолжать в том же духе. Кости нуждался в поддержке, а не в прятках. Учитывая его сексуальную историю, небольшое столкновение в ванной, вероятно, даже не было зарегистрировано его счетчиком неприличия.