Страница 40 из 102
— Но ты же любишь бывать в социальной сети? — спросил доктор.
— Как сказать… Там есть и хорошие, и плохие моменты, — вздохнул Миша. — Иногда опасно выкладывать слишком много информации о себе. Постоянно всплывают разные ненужные одноклассники и знакомые. Отказать им в общении стыдно, а общаться — накладно.
— У меня жена была любителем социальных сетей, — задумчиво ответил доктор Штерн. — Каждый день, когда я приходил домой с работы, обнаруживал её с ноутбуком в кресле. Было такое ощущение, что там намного интереснее, чем в реальной жизни. И не дай бог, в квартире отключат интернет за неуплату. В такие минуты на неё было жалко смотреть.
Миша с пониманием посмотрел на доктора. Он долго вспоминал нужную фразу, потом сформулировал её у себя в голове и, подняв указательный палец, гордо произнёс:
— Интернет открывает перед нами весь мир.
— Закрывая нас в одной комнате, — рассмеялся Штерн.
— Вы тоже молодец, — дерзковато улыбнулся юноша, — работаете всё время допоздна. Вот ваша жена и ушла от вас. Большинство женщин не переносят трудоголиков. Вы, видимо, уделяли ей недостаточно внимания, приходили поздно. Поэтому в интернете она находила то внимание, которого ей не хватало.
— Ты поосторожнее с выражениями, — строго посмотрел Штерн.
Юноша обиженно отвернулся к монитору и стал рассматривать спектр излучения раскалённого вольфрама. Молчание затягивалось. Каждый стал заниматься своим делом. Штерн сделал запись в журнале и сказал:
— Примерно через минуту, когда энергия пучка будет 5 гигаэлектронвольт, я включу отклоняющее магнитное поле. Смотри за спектром излучения.
— Хорошо, доктор, — кивнув головой, сказал Миша и приготовился.
Миша уже много лет работал со Штерном и хорошо знал этого пожилого профессора. С ним легко было работать, и платил он достаточно много. И только это удерживало Мишу на своём месте, так как опыты, которые они ставили, осознать было сложно.
Штерн нажал на кнопку, и всё произошло мгновенно. Никаких звуков, никаких вспышек. Только появившиеся цифры и всплески на графиках. Современная наука уже не так эффектна, поскольку изучает настолько невидимые явления, что их не видит никто, кроме приборов.
— Ну, что там со спектром? — спросил доктор Штерн, вставая со своего места и подходя к монитору Миши.
— Изменился, — глядя на график, сказал Миша.
— Ты понимаешь, что это значит? — очень тихо сказал доктор Штерн, положив руку себе на лоб.
— У нас получилось? — пытаясь угадать, спросил Миша.
— Похоже на то, — улыбаясь, ответил Штерн, надевая защитный костюм.
Супермаркет информации
Штерн, надев защитные перчатки, извлёк каплю жидкого блестящего металла из мишени и перенёс на предметное стекло электронного микроскопа. Его лицо выражало крайнюю озабоченность. Миша в такие моменты всегда прятался за свинцовой дверью, боясь радиации. Мужское достоинство, которое первым делом страдает от излучения, он берёг больше всего, так как предпочитал исследовать разнообразие девушек, а не странности науки.
— Ну что там? — спросил Миша, выглядывая из-за двери.
— Входи, — задумчиво сказал Штерн, — глядя на монитор.
— Получилось? — теряя терпение, спросил Миша.
— Перелёт, — удивлённо сказал Штерн.
— Что это значит? — спросил Миша, стоя за спиной у доктора.
— У нас получилась ртуть, — нервно улыбаясь, сказал Штерн.
— Чёрт! — расстроено махнув рукой, крикнул Миша и отошёл к своему столу.
Штерн встал со своего места и стал быстро ходить взад-вперёд. Он думал несколько минут, не обращая внимания на Мишу. Потом резко остановился и, подойдя к Мише, протянул ему руку.
— Мы научились превращать одно вещество в другое! — радостно вскрикнул Штерн, пожимая ничего непонимающему Мише руку. — Ты хоть понимаешь, что произошло?
— Мы превратили вольфрам в ртуть, — спокойно сказал лаборант, непонимающе глядя на доктора, — был твёрдый металл, а стал жидкий. Жаль, что не получилось золото. Мы бы с вами разбогатели.
— Мы смогли дать столько энергии атомам вещества, что они изменили свою структуру и увеличили свою молярную массу! — радостно говорил Штерн. — Предлагаю зарядить эту ртуть в мишень и запустить ускоритель ещё раз. Мне кажется, что у нас получится полоний.
— Нет уж! Это без меня, — испуганно глядя на доктора, сказал Миша, — полоний очень радиоактивен. Вы совсем с ума сошли?
В это время, часы на руке профессора стали подавать прерывистый сигнал. Штерн расстроено посмотрел на время, взял пустую пробирку и пошёл забирать ртуть из микроскопа. Когда на дне пробирки каталась маленькая серебристая капля металла, он сказал:
— Миш, собирайся. Наше время закончилось. Исследуем эту ртуть после обеда в нашей лаборатории.
— О! Обед — это хорошо. Я как раз проголодался, — обрадовался Миша.
— Такое ощущение, что ты не осознаёшь всей пользы, которую мы сегодня принесли науке, — странно посмотрев на Мишу, сказал доктор.
— Да всё я осознаю, — махнув рукой, сказал Миша, — просто пока рано радоваться. Пойдёмте, пообедаем.
Они собрали все свои материалы. Скопировали данные на флешку и отправились на второй этаж в столовую. Практически все, кто кушал в этой столовой, были в белых халатах и очках. Федеральный синхротрон работал как безостановочный конвейер. Слишком много денег было потрачено на его строительство. Поэтому все учёные страны стояли в очереди и долго готовили свои опыты, чтобы потом за короткое время успеть провести эксперимент.
Доктор Штерн был самым частым посетителем синхротрона, так как за свои изобретения он получил значительные премии, которых хватало на ежедневную аренду. Остальные профессора с завистью смотрели на счастливчика. Но никто не знал, чем сейчас занимается Штерн. Учёные воруют идеи, не задумываясь, поэтому доктор Штерн и Миша хранили строжайшую тайну.
Сидя за столом, они ели заурядные щи, пытаясь выловить жжёный лук кончиком ложки. В этой столовой готовили из рук вон плохо. Единственное, что у них получалось хорошо, это гороховая каша, так как испортить её поварам не удавалось. Штерн, отпив компот и выплюнув яблочные семечки в салфетку, спросил:
— Тебе не кажется, что интернет настолько завален неупорядоченной отрывистой информацией, что пользоваться им решительно неудобно?
— Альтернатив же нет, — ответил Миша, постоянно размешивая содержимое глубокой тарелки.
— Я часто им пользуюсь в научных целях, и у меня складывается впечатление, что это огромная библиотека, в которую попала авиационная бомба, — улыбнулся Штерн. — Слишком много всего полезного, но всё оно лишено целостности. Вот берёшь, например учебник по химии, там рассказано всё с самого начала и по порядку — это удобно. А если этот учебник разорвать, перемешать с обрывками книг по кулинарии, политике и философии — получится образец интернета. Очень много отрывистой и постоянно повторяющейся информации.
— Мне кажется, вы не совсем справедливы, — не отрываясь от еды, сказал Миша.
— Интернет похож на большой восточный рынок, — начал объяснять Штерн, — информации так много, что каждый пытается перекричать другого, чтобы его заметили. Всё как на базаре. Если тебе нужно найти хорошее бамбуковое покрывало, ты приходишь на рынок и попадаешь в такой шум и гам, что можно упасть в обморок. Чтобы купить простую вещь, тебе нужно суметь проигнорировать сотни кричащих, галдящих и мелькающих перед тобой восточных торговцев. Каждый из них требует своей порции внимания от тебя.
— С рынком я согласен, — поперчив остатки своего супа, ответил Миша.
— Каждый из торговцев не один десяток лет торгует на этом рынке, — продолжил Штерн, — они все знают, на какую струнку твоей души надавить, чтобы ты с огромной скидкой купил себе шикарную, ярко выкрашенную блестящую золотом ненужность.
Миша внезапно прыснул от смеха так, что ему пришлось прикрывать рот руками, чтобы не забрызгать своего шефа. Когда он успокоился, Штерн улыбнулся и продолжил: