Страница 37 из 102
И тут я отчётливо понял, что именно море сможет сейчас успокоить мои нервы. Именно купание в тёплой, постоянно выталкивающей меня на поверхность, дарящей невесомость воде, поможет мне, с одной стороны, отвлечься, а с другой — с пользой провести время до последнего луча солнца. Я начал сбрасывать одежду. Немножко помешкал, держа руки на трусах, но когда представил, как потом холодеет кожа под мокрой тканью и как долго они сохнут, сдёрнул их вниз.
Стесняясь своего вида, я оглянулся и, не увидев ни души, побежал в неспокойную воду. Когда я разделся, стало немного холодно, только редкий тёплый ветер согревал моё тело. Я был в воде уже по самые колени, когда сильная волна сбила меня с ног. Я со всей силы упал голым телом на смесь бурлящей воды с белой пузырящейся пеной и очень мягким песком. Сухая кожа после резкого контакта с водой сразу покрылось мурашками, дыхание перехватило, но уже через секунду я насладился приятной морской водой. Поймав спокойный момент, я быстро встал на ноги и, разбежавшись, прыгнул с головой прямо в поднимающуюся волну.
Только очутившись внутри волны, я ощутил всю силу воды. Несмотря на мои попытки плыть, она тянула меня туда, куда ей было нужно. Я на доли секунды потерял ощущение, где верх, а где низ. Я не мог открыть глаза, так как опыт говорил, что они будут наказаны солёной водой. Поэтому, доверившись чутью, я грёб руками со всей силы, пока мой нос не ощутил прохладу вечернего воздуха. Сначала я смахнул воду с лица рукой и только потом глубоко вдохнул. И сразу же следующая волна, играя весёлыми белыми барашками, накрыла меня с головой. Нужно было плыть или на берег, или вглубь моря, туда, где поспокойнее. Я выбрал последнее.
Уже в десяти метрах от берега в море было безопаснее. Волны поднимали и опускали моё тело сами, а я оставался на поверхности. Нужно было лишь слегка грести, чтобы оставаться наверху. Солёная вода вытягивала моё тело наверх, и мне было настолько легко, что я успокоился и стал наслаждаться видом солнечной дорожки к закату. Когда через несколько минут мне это надоело, я лёг на спину. Раскинул ноги и руки звёздочкой и, сильно покачиваясь на волнах, стал смотреть на уже тёмное небо с полной луной и звёздами.
Я не знаток астрономии, но найдя ковш «Большой медведицы» и с его помощью «Малую медведицу», а в конце её ручки — особо яркую Полярную звезду, я успокоился. Если небо за полторы тысячи лет не изменилось, то это хорошо. Я лежал на спине и думал, что я, наверное, единственный человек, которому удалось побывать в будущем.
И я единственный человек, который мог своими глазами увидеть, что со временем природа не меняется, она всегда дарит прежние ощущения. Меняется лишь человечество. За эти полторы тысячи лет люди изменились. Я пока не мог до конца сказать, в какую сторону, но они точно стали другими. Я смотрел на небо и думал, что заставляет людей меняться? Чем люди отличаются от других существ? Почему им больше всех надо?
Я развернулся и поплыл в сторону дома. Пока я лежал на спине, меня отнесло дальше от берега, и поэтому когда я доплыл до песка, сильно устал. Я вдруг вспомнил, как в фильмах после кораблекрушения люди выплывают на берег и без сил падают в песок, где их омывают волны до самого утра. От представленной картины я улыбнулся и, набравшись сил, пошёл в сторону кучки моей одежды. Я сидел на тёплом песке, вода испарялась с моего тела, поэтому я замерзал. Нужно было срочно вытереться. Ещё не хватало проваляться десять дней с простудой или ангиной в будущем, где за каждый день списывают коины, и на седьмой день меня уже заберут больного в камеру.
Я взял рубашку и с силой растёр своё тело насухо. Стало гораздо теплее. Потом встал, отряхнул песок и надел трусы. Стало комфортнее. Любуясь последними лучами заката, я надевал куртку на голое тело и натягивал штаны. После того, как застегнул ширинку, я вдруг резко почувствовал, что забыл добавить немного соли в море. Почему это всегда происходит неожиданно? И почему нельзя терпеть больше двух часов?
Не желая осквернять пальму и остров, на котором мне ещё жить неопределённое время, я отравился в дом. Когда я, забрав свои мокасины с дороги, подошёл к нему ближе, включилось несколько фонарей рядом с входной дверью. Мошкара, как будто ожидая этого, сразу набросилась на свет и стала мелькать светящимися точками вокруг ламп. Я опасливо подёргал ручку двери. Она была не заперта или открылась от моего присутствия.
Когда я открывал дверь, плавно нарастая, зажёгся свет внутри. Привыкающие к свету глаза стали проводить обследование обстановки. Ничего экстраординарного я не увидел. Обычная красивая прихожая с висящими картинами, которую я рисовал себе в мечтах, когда думал о том, где буду жить, когда разбогатею. Небольшие гипсовые статуи, тёмно-коричневый паркет на полу. Высокий потолок. Двери из цельного массива не стесняясь демонстрировали свои годовые кольца, матовое стекло показывало, что в комнатах темно и никого нет.
Странно, но не было ощущения, что это чужой дом. Всё казалось привычным и понятным. Сняв обувь, я быстро нашёл туалет, где смог смыть со своего лица соль, которая уже начинала стягивать кожу. Я посмотрел в зеркало и по своему виду понял, что сильно устал. Думая о том, что нужно поспать, я вдруг вспомнил, что Всеволод Владимирович сказал, что ехать до «Эдема» целых четыре часа. Я достал лист и посмотрел сколько времени. Там в правом верхнем углу отображались цифры: 22:57. Прикинув, что мне нужно быть на работе к 9 утра, я понял, что спать мне сейчас можно будет лишь пять часов. И это с учётом того, что нужно ещё провести разведку дома. И забросить в пустую топку желудка побольше еды.
На первом этаже я сразу обнаружил кухню. В холодильнике нашлась свежая и нетронутая, но холодная курица гриль. Я поставил её на стол. Затем на большом листе, прикреплённом к крышке холодильника, выбрал температуру и аромат чая, и еле успел поднести чашку к появившемуся внезапно крану, откуда с клубящимся паром лился тёмный вкусно пахнущий мятой и мелиссой чай.
Я сел на мягкий и прозрачный кухонный стул и приступил к трапезе. Горячий чай с холодной курицей, показались мне большим наслаждением, так как я с обеда ничего не ел. Можно было, конечно, поискать микроволновку, но не было желания тратить законное время сна. Я уже давно доказал себе, что высыпаться выгодно. Стоит в будни украсть у необходимого сна несколько часов, как они превращаются в плохое настроение, малую производительность труда или в сон до часа дня в выходные.
Я допил чай. Накрыл остатки курицы большой крышкой и убрал всё в холодильник. После этого меня вдруг понятнуло ко сну. Я зевал, глаза увлажнялись. Тело требовало потянуться, что я с удовольствием и сделал, встав со своего места и отправившись искать спальню. Очень необычно было слышать со всех сторон дома шум прибоя. Он отлично убаюкивал, поэтому я поднимался на второй этаж, крепко держась за поручень.
Спальня была красивой. Многоуровневое освещение, как я люблю. Лампы на тумбочках с двух сторон кровати с большими круглыми абажурами. За всё время своего пребывания в доме я ещё ни разу не прикасался к выключателям. Свет включался сам, незаметно, ещё до моего прибытия. Это был умный дом.
Рядом с кроватью стояла напольная прикроватная вешалка, на которую я повесил снятые с голого тела куртку и штаны. Мокрую рубашку я повесил на спинку стула у окна. За окном размером на всю стену открывался великолепный вид на море с дорожкой света от луны. Воздух в спальне был удивительно свежим и приятным. Я потрогал постель. Она была мягкой и прохладной, такой, как я привык. Снимая по дороге трусы, я отправился в ванную комнату. Кафельный пол был приятно тёплым. Ванная была сделана по образу и подобию ванной Всеволода Владимировича. Я вспомнил, какого труда мне стоило разобраться со всеми примочками этой сантехники, и почувствовал благодарность к тому, кто выбирал мне ванну для моего нового дома.
Мелькнула мысль, что в будущем у меня появился ангел хранитель, который обеспечивает мне комфорт, о котором я раньше боялся мечтать. Он лучше меня знает, что мне нужно. Принимая горячий душ, я думал о том, что когда всё так хорошо вокруг, нужно искать подвох. И, думаю, если бы я знал, какой подвох тут кроется, я бы с большим удовольствием наслаждался бы обстановкой, зная, чем плачу. А так ощущение афёры меня не оставляло ни на секунду.