Страница 3 из 16
Роза Максимовна, разгуливая по квартире в чудо-туфлях, чувствовала себя готовой к еще большим подвигам во имя ширпотреба.
* * *
...В тот злополучный день, как уже говорилось, Роза Максимовна,' проводив мужа на службу,. собралась пройтись по магазинам. Тщательно подбирая подходящие для такого случая туалеты, она скромненько, но со вкусом оделась и вышла на улицу. Ничто не предвещало грядущих неприятностей. Даже наоборот. Ей сразу невероятно повезло: около промтоварного магазина она случайно встретила директора завода Баева, который, спасаясь от гипокинеза (что в переводе с научного языка на человеческий можно перенести как антидинамизм), совершал пешую прогулку.
Поздоровались, разговорились. Подогретый нехитрыми комплиментами, прямодушный Баев проговорился о сокровенных планах своей жены, что было для Розы Максимовны жизненно важно! Дело в том, что Розе Максимовне больше всего огорчений доставляла именно жена Баева, которая- время от времени делала отчаянные попытки занять место лидера местных модниц и, таким образом, сбросить Розу Максимовну с пьедестала. Не без участия популярного юрисконсульта Андрея Микаэловича (который, как всем известно, питал подозрительную слабость к большим, словно биллиардные шары, глазам гражданки Баевой» вдруг разносился слух, что у соперниц — равное количество шляпок. Иной раз распространялись и более гадкие домыслы, вроде того, что костюм Розы Максимовны куплен не в Шотландии, а в сельпо ближайшего района и вообще связан из неполноценного мохера, в то время, как подлинный супер-ультра мохер — на шарфике у Баевой...
После таких провокаций у Розы Максимовны на неделю подскакивало давление. Поэтому встреча с Баевым оказалась для Розы Максимовны сверхценной: потерявший бдительность директор назвал цену леопардового жакета, который его жена собиралась вот-вот приобрести.
«Уши от леопарда у нее будут, а не жакет!»— тотчас же решила Роза Максимовна и, одарив Баева на прощание очаровательной улыбкой, отправилась на базар.
Как обычно, перед базарными воротами торговала газированной водой тетушка Шура. Она была так дородна, что едва умещалась под большим парусиновым зонтиком.
При виде Розы Максимовны Шура заулыбалась, и ее добрые глазки утонули в румяных загорелых щеках.
—Как настроение? Как спалось? Как здоровье, уважаемая?— затараторила Шура.— Вам, как всегда, с двойным кизиловым сиропом? Пожалуйста, моя красавица, вода еще совсем холодная. А днем, что поделаешь,— лед растает, и придется торговать теплой.
Многие обижаются, а я тут при чем?
Роза Максимовна мелкими глотками, с большим удовольствием выпила стакан прохладной воды с любимым сиропом и спросила:
- Вы, случайно, не видели, много вчера народа было около универмага? Не несли ли оттуда голубенькие кофточки вот с такими пелеринками? А то мне одна знакомая говорила, да только не знаю, верить ли...
- Не приметила, дорогая сестричка, не приметила,— вновь заулыбалась Шура.— Я-то за модой уже давно не слежу: ни одна мода не выдерживает моих размеров, хе-хе!
Привет и поклон нашей красавице! Ваши глаза всегда блестят словно две звезды! Как здоровье? — к тачанке с газированной водой подкатился заведующий складом мелкооптовой базы, кругленький крепыш Беркин, по прозвищу «Невеста». Беркин почтительно улыбался и кланялся, его лукавое лицо источало самую-самую искреннюю заинтересованность в здоровье Розы Максимовны.
—Мне двойной кизиловый, пожалуйста,— не дожидаясь ответа на свой вопрос, обратился он к Шуре.
Выпил и даже прищелкнул от удовольствия языком:
Что за вода! Просто нектар небесный! Никогда такой не пробовал!— и внезапно понизив голос, сказал Розе Максимовне:
- Зайдите попозже ко мне на склад, я вам кое-что покажу!
У Розы Максимовны жгуче вспыхнули глаза: — Импорт?
—Экспорт, но лучше любого импорта!—многозначительно произнес Беркин и залпом осушил еще один стакан газировки с двойным кизиловым.
«Что бы это могло быть?— рассуждала Роза Максимовна.— Экспорт, который лучше импорта... Хм... Пальто? Кофточки? Сапожки? О, аллах, не дай мне умереть от неизвестности и ожидания!»
Тот, кто попадал на рынок Ново-Дарьинска (в первый или тысяча первый раз), всегда бывал ошарашен его пестротой и красочностью. Большие щекастые помидоры и похожие на таинственные снаряды желтые ароматные дыни, горы разноцветного винограда и радужные россыпи яблок, одетые в полосатые халаты арбузы и налитые, будто в них под давлением накачали сок, груши — щедро украшали лотки и прилавки рынка. В этом фруктово-овощном раю нашлось место и белым прохладным шарам овечьего сыра, и тазам с серебристыми, прохладными пластами рыбных туш, и копченым, круглым, как бронзовые щиты, лещам.
Но Роза Максимовна не обращала внимания на окружающую красоту. Пробудившийся бес товарного обмена требовал немедленного активного вмешательства в рыночную жизнь.
В темпе трехкрестового кавалерийского аллюра Роза Максимовна обежала весь рынок, но ничего подходящего не встретила. Люди, как обычно, толпились у ларьков и киосков, покупали, выбирали, приценивались.
—Э-з, каждый ищет то, что ему нужно, и каждый находит в конце концов. Только я, несчастная, не могу ничего отыскать...— жалостливым голосом забубнила себе под "Нос Роза Максимовна.
На нее удивленно оглядывались те, кого она толкала, продавцы перемигивались и пожимали плечами — что-то сегодня разошлась уважаемая Роза Максимовна!
Она же, петляя по рынку, интуитивно чувствовала, что именно сегодня, сейчас, сумеет сделать сногсшибательное приобретение. Ее шестое, седьмое и все прочие сверхчувства не могли подвести! От предчувствия близкой удачи у Розы Максимовны сладко и азартно кружилась голова. Ей же виделись барханы изумительных туфель, сумочек, платьев, шляп. И все это — ее, только ее! Собственное! Личное! Неотъемлемое!
Роза Максимовна даже попыталась примерить одну из шляп своей мечты, выбрав ее из желтой груды. Шляпа оказалась тяжелой, как жернов.
- Красавица, зачем дыней по голове стучишь? Дыню кушать надо!— громко воскликнул кто-то.
- Сам ты дыня!— огрызнулась Роза Максимовна, но в тот момент словно пелена спала с глаз, и она увидела, что и в самом деле держит в руках большую желтую дыню.
- Голову напекло, что ли?—участливо осведомился продавец, возвращая дыню на прилавок.
- Так надо,— серьезно сказала Роза Максимовна.— Про рекламу слышал?
- Прошу извинить,— приложил руку к сердцу продавец.— Для рекламы и я на голову могу хоть три дыни положить!
«Пора отсюда уходить,—. решила Роза Максимовна.— Что-то действительно со мной сегодня странное происходит. Заболела, может? Зайду-ка я к Беркину, и — сразу домой, отдохнуть надо».
Однако неожиданно из головы Розы Максимовны вылетели сразу все благие намерения: в нескольких шагах от себя она увидела свою соперницу № 1— жену директора Баева! Склонившись над грудой спелых гранатов, директорша что-то горячо втолковывала смуглому человеку в серо-белом халате.
«О гранатах не беседуют с таким жаром!— сразу же догадалась Роза Максимовна.— Они говорят о леопардовом жакете! Конечно, этот тип только маскируется под продавца гранатов — а на самом деле они торгуются о шкуре леопарда!»
Вспыхнув от благородного негодования, с криком «Уши тебе от леопарда, а не шкуру!», Роза Максимовна вдохновенно устремилась к ненавистным интриганам.
— Не продавайте ей ничего! У нее на совести больше пятен, чем на шкурах ста леопардов!— взвизгнула она, бросаясь на продавца гранатов.
Тот в испуге попятился назад, оступился, пытаясь удержать равновесие, схватился за прилавок, опрокинул весы. Весы грохнули наземь, и от этого удара дрогнула, тронулась, как горный обвал, пирамида оранжевых бедрастых тыкв. Они посыпались, помчались, набирая скорость. Одна из них,— самая большая,— подбила Розу Максимовну, как шар кеглю. Падая, Роза Максимовна увидела испуганное лицо той, кого она приняла за Баеву — лицо совершенно незнакомой женщины.