Таящийся ужас

- Ты подозрителен, как голодный волк, Конан, - рассмеялся Сасан, - но побереги лучше свой клинок для врагов.

- Где они? - спросил молодой варвар, забирая нож.

- Ушли. Отправились в горы, на поиски Окровавленного Бога.

Конан, вздрогнув, схватил железной хваткой Сасана за ворот и всмотрелся в темные глаза иранистанца, таинственные и насмешливые, странно блестевшие в свете ночных звезд.

- Что ты знаешь об Окровавленном Боге, проклятый? - Нож Конана коснулся бока незнакомца немного ниже ребер.

- Я знаю вот что, - сказал Сасан. - Ты прибыл в Аренджун по следам тех, кто похитил у тебя карту, на которой обозначено, где находится сокровище, которое дороже сокровищницы короля Илдиса. Я тоже ищу здесь кое-что. Я прятался неподалеку и подсматривал через дыру в стене, когда ты ворвался в комнату, где пытали несчастного кочевника. Откуда ты узнал, что это те самые люди, которые украли твою карту?

- Я ничего не знал, -пробормотал Конан. - Я услышал крик и подумал, что не худо бы вмешаться. Если бы знал, что это те самые люди, которых я ищут. Что ты знаешь о них?

- Не очень много. Неподалеку в горах скрыт древний храм, куда горцы боятся выходить. Говорят, что он построен еще в незапамятные времена, до Великой Катастрофы, но мудрецы спорят о том, были его создатели грондарианами или неизвестным народом, непохожим на людей, правившим в Гиркании сразу после Катастрофы.

Горцы объявили эти моста запретными для всех чужеземцев, но некий немедиец по имени Осторио нашел храм. Он вошел внутрь и нашел там золотого идола, усыпанного драгоценными камнями, которого назвал Окровавленным Богом. Он не смог взять его с собой, потому что идол выше человеческого роста, однако составил карту, намереваясь вернуться. Ему удалось выбраться из тех мест, но в Шадизане какой-то бандит ударил его ножом, и он умер. Перед смертью он отдал карту тебе, Конан.

- Ну и что? - мрачно произнес варвар. Дом за его спиной был молчаливым и темным пятном.

- Та карта была украдена - сказал Сасан - И тебе известно кем.

- Тогда я этого не знал, - проворчал Конан. - Потом мне сказали, что воры - Зирас-коринфянин и Аршак, туранскнй принц, изгнанный из страны. Какой-то слуга подслушал наш разговор с Осторио, когда тот умирал, и рассказал им. Хотя я не знал похитителей даже в лицо, но выследил их до вашего города, Сегодня я выведал, что они прячутся на этой улице. Я бродил здесь, надеясь узнать что-нибудь, а потом услышал крик.

- И ты сражался с ними, не зная, кто они! - воскликнул Сасан. - Тот горец - Рустум, соглядатай Кераспа, вождя одного из местных племен. Они заманили его к себе домой и пытали, чтобы выведать тайный путь через горы. Остальное тебе известно.

- Все, кроме того, что случилось, когда я влез на стену.

- Кто-то швырнул в тебя скамьей и попал в голову. Когда ты упал сюда, за стену, никто больше не обратил на тебя внимания, либо думая, что ты умер, либо не узнав тебя под каффией. Они погнались за кочевником из Кезанка, но мне неизвестно, поймали они его, или нет. Очень скоро они вернулись, оседлали коней и, как безумные, помчались на запад, Оставив убитых там, где они лежали. Я подошел к тебе, чтобы посмотреть, кто ты, и узнал тебя.

- Значит, человек в красном тюрбане и есть Аршак, - пробормотал Конан. - А Зирас?

- Это тот, в тураиской одежде, человек, которого они называли Джиллад.

- Так, что теперь? - проворчал варвар.

- Как и ты, я ищу Окровавленного Бога, хотя среди всех, кто занимался этим много столетий, только Осторио смог уйти из храма живым. Говорят, на сокровище наложено заклятие против возможных грабителей.

- Что ты знаешь об этом? - резко спросил Конан. Сасан пожал плечами.

- Немного. Люди в Кезанкии говорят, что этот Бог губит всех, кто осмеливается поднять святотатственную руку на него, но я не такой суеверный глупец, как они. Ты ведь тоже не боишься, верно?

- Конечно, нет! - По правде говоря, Конану было страшно. Хотя он не боялся ни человека, ни зверя, все сверхъестественное наполняло его варварскую душу необъяснимым ужасом. Но он никак не хотел признаться в этом.

- Что ты задумал?

- Я думаю только о том, что никто из нас в одиночку не справится с целой бандой, но вдвоем мы можем последовать за нами и отобрать идола. Что скажешь?

- Да, я согласен. Но я убью тебя как собаку, если ты попытаешься строить со мной какие-нибудь фокусы.

Сасан засмеялся:

- Конечно, убьешь, поэтому можешь мне доверять. Пошли. Там наши кони.

Иранистанец шел впереди; они шагали по извилистым улицам, над которыми нависали балконы с ажурными решетками, и дальше, по зловонным трущобам. Наконец, они остановились у ворот, освещенных светом фонарей. На стук Сасана в окошко ворот выглянула бородатая физиономия. Сасан обменялся с привратником несколькими словами и ворота открылись. Сасан быстро вошел, Конан, то и дело оглядываясь, последовал за ним. Но его подозрения был напрасны: там действительно их ждали кони, и по приказу содержателя постоялого двора сонные слуги стали седлать их и накладывать провизию в седельные сумки.

Скоро Конан и Сасан выехали из западных ворот города, кратко ответив на вопросы сонного стражника, стоявшего у ворот.

Сасан был довольно полным, но мускулистым, с широким хитрым лицом и быстрыми черными глазами. На плече он держал пику, и видно было, что это оружие ему не в новинку. Конан не сомневался, что в случае надобности его спутник будет сражаться, применив всю хитрость и смелость. Он не сомневался и в том, что может доверять Сасану только до тех пор, пока их союз на руку иранистанцу: он, не раздумывая, убьет Конана при первой возможности, как только тот будет ему не нужен, чтобы завладеть сокровищем целиком, не деля его ни с кем.

Рассвет застал их в пути, когда они проезжали, по неровной поверхности коричневых бесплодных Кезанкских гор, отделяющих восточные оконечности болот Кота и Заморы от туранских степей. Хотя и Кот, и Замора претендовали на обладание этой областью, никто не мог покорить ее жителей и подчинить их себе; город Аренджун, возвышающийся на крутом высоком холме, дважды успешно выдерживал осаду туранских орд, нахлынувших с востока. Дорога разделилась, ее стало трудно различать, и, наконец, Сасан признался, что не знает, где они находятся.

- Я вижу их следы, - проворчал Конан. - Если ты не можешь различить их, то я могу.

Прошло несколько часов, и следы недавно проскакавших коней стали еще заметнее. Конан сказал:

- Мы приближаемся к ним, и врагов все еще немного больше. Не будем показываться до тех пор, пока они не найдут идола. Тогда сможем устроить засаду и отобрать его.

Глаза Сасана блеснули.

- Хорошо! Но надо быть осторожным. Это земли Кераспа, а он алчен: хватает все, что увидит.

В полдень они все еще следовали по древней, забытой дороге. Подъезжая к узкому ущелью, Сасан сказал:

- Если этот горец вернулся к Кераспу, все племя будет готово к приходу чужеземцев…

Они натянули поводья: поджарый кезанкиец с лицом коршуна выехал из ущелья, подняв руку.

- Стойте! - крикнул он. Кто позвонил вам ступать на землю Кераспа?

- Осторожно, - пробормотал Конан. - Они наверняка окружили нас.

- Керасп требует уплаты пошлины с проезжающих, - сквозь зубы ответил Сасан. - Может быть, это все что надо этому парню. - Пошарив у себя в поясе, он сказал горцу: - Мы просто бедные путешественники и с радостью заплатим пошлину вашему доблестному предводителю. Мы путешествуем вдвоем.

- А это кто же за вами? - спросил горец, кивая в ту сторону, откуда они ехали.

Сасан быстро оглянулся. В то же мгновение горец выхватил из-за пояса кинжал и метнул его в иранистанца.

Движение было молниеносным, но Конан все же опередил его. Не успел кинжал коснуться горла Сасана, блеснула секира Конана; сталь зазвенела о сталь. Кинжал отлетел в сторону, и горец, рыча от ярости, схватился за свою саблю. Но прежде, чем лезвие вышло из ножен, Конан нанес еще один удар, рассекая тюрбан и череп под ним. Конь под кезанкийцем заржал и встал на дыбы, сбросив убитого на землю. Конан повернул своего коня.