Механическая принцесса

– К сожалению, тебе придется отложить свой кровавый план до лучших времен. Внизу ждет Габриэль Лайтвуд, и мне нужно сказать тебе пару слов. Твоих любимых, особенно если соединить их в одно целое.

– Полный придурок? – заинтересовался Уилл. – Жалкий выскочка?

– Нет, – с ухмылкой ответил Джем. – Демонический сифилис.

Ловко неся на одной руке поднос, Софи постучала в дверь. Она услышала быстрые шаги, и дверь распахнулась: на пороге стоял Гидеон в брюках с подтяжками и белой рубашке с закатанными рукавами. Волосы у него были мокрыми. Сердце Софи забилось быстрее, но она заставила себя нахмуриться.

– Мистер Лайтвуд, я принесла лепешки, а Бриджит приготовила вам блюдо сэндвичей.

Гидеон отступил, освобождая проход в комнату – такую же, как и все остальные в Институте: громоздкая мебель из темного дерева, большая кровать с пологом, огромный камин и глухо зашторенные окна. Софи прошла к столику у камина, чтобы поставить поднос; ей было немного не по себе – она чувствовала взгляд Гидеона.

– Софи… – начал он.

– Что-нибудь еще, мистер Лайтвуд? – перебила она, выпрямляясь.

– Я бы хотел, чтобы вы называли меня Гидеоном, – запротестовал он.

– Я уже говорила, что не могу называть вас именем, данным при крещении.

– Я – Сумеречный охотник, и никакого имени, данного при крещении, у меня нет. Пожалуйста, Софи… – Он сделал шаг по направлению к ней, но на большее не решился. – Я думал, мы друзья. Но… с тех пор как я приехал в Институт, вы так холодны со мной…

Софи нахмурилась, вспомнив сына бывшего хозяина и то, как он зажимал ее в глухом углу, шаря под юбками. «Тебе следует быть поласковей…» – шептал этот негодяй.

– Софи, что случилось? – с тревогой спросил Гидеон. – Если я вас чем-то обидел или проявил неуважение, скажите, как это исправить…

– Никаких обид, мистер. Вы – господин, а я – простая служанка, что же до остального… я бы рассматривала это как фамильярность. Прошу вас, мистер Лайтвуд, не ставьте меня в неловкое положение!

Плечи Гидеона опустились. У него был такой потерянный вид, что сердце Софи дрогнуло. Я могу потерять все, а ему терять нечего, напомнила она себе. К этой мысли она пришла глубокой ночью, лежа на узкой кровати и вспоминая глаза цвета морской бури, которые преследовали ее повсюду.

– Я думал, мы друзья… – повторил юноша.

– Я не могу быть вашим другом.

– А если я попрошу… – Гидеон сделал еще один шаг по направлению к ней.

Дверь распахнулась, и на пороге возник запыхавшийся Генри. Он был в одной из своих ужасных жилеток в оранжево-зеленую полоску.

– Гидеон! Там, внизу, твой брат!

Глаза Лайтвуда удивленно расширились.

– Габриэль?

– Да. С ним явно что-то не так, но он твердит, что расскажет все только тогда, когда ты придешь. Идем же!

Гидеон застыл в нерешительности, переводя взгляд с Генри на Софи, которой в эту минуту хотелось одного – исчезнуть.

– Я…

– Быстрее, Гидеон!

Генри нечасто говорил на повышенных тонах, и это производило пугающее впечатление.

– Габриэль… Он весь в крови. Но это не его кровь.

Гидеон побледнел и потянулся за висевшим у двери мечом:

– Идем!

Габриэль Лайтвуд стоял, опираясь о стену холла. Сюртука на нем не было, рубашку и брюки покрывали алые пятна. Через открытую дверь Тесса видела карету Лайтвудов с их знаменитым гербом. Кучера она не заметила – значит, Габриэль сам гнал лошадей.

– Что произошло, Габриэль? – негромко спросила Шарлотта. – Может быть, ты расскажешь нам?

Молодой человек – высокий, стройный, с каштановыми волосами, слипшимися от крови, – молча смотрел на нее и тяжело дышал.

– Где мой брат? Мне нужно поговорить с братом, – наконец произнес он.

– Он уже идет, я послала за ним Генри. А Сирилу велела заложить наш экипаж. Габриэль, ты ранен? Может, стоит воспользоваться Руной исцеления, иратце?

В голосе Шарлотты сквозила материнская забота; она вела себя так, словно Габриэль никогда не смотрел на нее свысока из-за плеча Бенедикта Лайтвуда, разделяя мнение тех, кто хотел отобрать у нее Институт.

– Как много крови, – вздохнула Тесса, – но она не ваша, так?

Юноша перевел на нее взгляд, и Тесса подумала, что он впервые ведет себя без вызова. В его глазах застыли страх, изумление, растерянность.

– Нет. Это их кровь…

– Их? Кого ты имеешь в виду? – воскликнул Гидеон, спускаясь по лестнице с мечом в руке.

За ним следовали Генри, Джем, Уилл и Сесилия. Джем на мгновение замер на ступенях, и Тесса поняла, что он увидел ее в свадебном платье. Глаза его расширились, но вниз уже торопились другие, и он не успел ничего сказать.

– Отец ранен? – продолжал задавать вопросы Гидеон. – А ты?

Он взял юношу за подбородок и повернул к себе. В глазах Габриэля мелькнуло облегчение, но вместе с тем и обида за то, что брат разговаривает с ним так резко.

– Отец… – начал Габриэль. – Наш отец… червь.

Уилл разразился громким хохотом. Он не успел переодеться после тренировки, и волосы его все еще были мокрыми от пота. На Тессу он даже не взглянул, но она к этому уже привыкла – теперь Уилл смотрел на нее лишь в самых крайних случаях.

– Габриэль, то, что ты изменил свое мнение, конечно, радует, но способ сообщить нам об этом… знаешь, не самый удачный. – Гидеон с упреком посмотрел на Уилла и снова обратился к брату: – Что ты имеешь в виду, Габриэль? Что отец сделал?

Юноша тряхнул головой.

– Он – червь, – повторил он бесцветным голосом.

– Разве это новость? Он опозорил имя Лайтвудов, он обесчестил и погубил нашу мать, он солгал нам. Но мы не должны быть такими, как он.

Вдруг Габриэль оттолкнул брата и отчаянно закричал:

– Ты меня не слышишь! Он – червь, червь! Огромная змея, монстр, чудовище! Он изменился… Язвы на его руках… Они пошли по всему телу, покрыли шею, лицо… – Внезапно он замолчал и перевел взгляд на Уилла. – Это демонический сифилис, да? Ты же в этом деле эксперт и знаешь о нем буквально все…

– Ты так говоришь, будто это я его изобрел, – ответил Уилл. – О нем говорится в старых манускриптах, которые хранятся в нашей Библиотеке, и я всегда верил, что это не выдумка.

– Демонический сифилис? – переспросила Сесилия, озадаченно нахмурив лоб. – Уилл, что это?

Уилл открыл рот, потом покраснел. Тесса не могла сдержать улыбки. После того как Сесилия появилась в Институте, прошло уже несколько недель, а Уилл все никак не мог смириться с ее присутствием. Кому-то могло показаться, что он не знает, как обращаться с младшей сестрой, которая здорово подросла за то время, пока они не виделись, и теперь всеми силами хочет от нее избавиться. Но Тесса не раз видела, как он провожал Сесилию взглядом, полным любви. И конечно, у него не было ни малейшего желания объяснять Сесилии, что такое демонический сифилис со всеми вытекающими последствиями.

– Тебе это ни к чему, – пробормотал он.

Габриэль взглянул на Сесилию и застыл, раскрыв рот от удивления, а Тесса снова улыбнулась. Она уже думала о том, что, вероятно, и мать, и отец Уилла очень красивы и они передали свою красоту детям. У Сесилии были такие же темно-синие глаза и шелковистые черные волосы, как у Уилла. Сама Сесилия разглядывала младшего Лайтвуда с неприкрытым любопытством, размышляя о том, кто же этот парень, питающий явную неприязнь к ее брату.

– Отец мертв? – спросил Гидеон, повысив голос. – Демонический сифилис его убил?

– Нет, – ответил Габриэль. – Он его изменил. Несколько недель назад, ничего не объяснив, отец потребовал, чтобы мы переехали в Чизвик. А потом заперся у себя в кабинете и не выходил оттуда, даже чтобы поесть. Сегодня утром я решил проведать его. Дверь была сорвана с петель, а вниз, в гостиную, тянулся… какой-то скользкий след, уходивший в сад. – Он оглядел притихших Сумеречных охотников. – Отец… он превратился в червя. Это я и пытаюсь тебе сказать.