Механическая принцесса

Уилл взял очередную книгу, открыл ее и швырнул на пол.

– Остановись, – вновь сказала Тесса, схватила его за рукав и развернула лицом к себе. – Когда раньше ты искал средство, чтобы спасти Джема, у тебя не было нынешних союзников, ты не знал того, что знаешь сейчас. Мы пойдем к Магнусу Бейну. В Нижнем мире у него повсюду глаза и уши, и ему по плечу любая магия. Он помог тебе разобраться с проклятием, поможет и теперь.

– Не было никакого проклятия, – сказал Уилл, словно цитируя строки из какой-то драмы.

– Уилл, послушай меня, пожалуйста. Давай сходим к Магнусу Бейну. Он поможет.

Юноша закрыл глаза и глубоко вздохнул. Тесса не сводила с него встревоженного взгляда.

– Хорошо, – наконец сказал он, – конечно, Тесса, спасибо тебе, я об этом даже не подумал.

– Тебя сломило горе, Уилл. – Девушка вдруг осознала, что по-прежнему держит его за руку. Они стояли так близко, что ей не составило бы труда обнять его или поцеловать. В утешение. Но нет, она не сделает этого. – Кроме того, – продолжила она, – ты был уверен, что Джем никогда не разрешит тебе возобновить поиски. Ты же знаешь, я не могла с этим смириться и о Магнусе подумала еще раньше.

– Но за помощью ты к нему не обращалась?

– Нет. – Тесса покачала головой. – Этого не хотел Джем. Но сейчас… Сейчас все изменилось.

Уилл на мгновение задержал взгляд на ее лице:

– Схожу попрошу Сирила заложить карету. Жди меня во дворе.

Консулу Джошуа Вейланду

от Совета

Милостивый государь!

По получении вашего письма нам остается выразить свое глубокое сожаление. Нам казалось, что вы всецело поддерживаете кандидатуру Шарлотты Бранвелл, которая на посту главы Института зарекомендовала себя умелым руководителем. Инквизитор Уайтлоу отзывается о ней наилучшим образом.

По нашему единодушному мнению, Джордж Пенхоллоу не годится на должность Консула. В отличие от миссис Бранвелл, он не зарекомендовал себя лидером, способным повести за собой других. Миссис Бранвелл отличается здоровым пылом, но пост Консула подобного пыла и требует. С учетом того, что мистер Пенхоллоу для этой должности слишком молод, мы призываем вас еще раз внимательно рассмотреть кандидатуру миссис Бранвелл.

Во имя Базиэля, искренне ваши

члены Совета

Глава 5

Сердце, поделенное пополам

Членам Совета

от Консула Джошуа Вейланда

С тяжелым сердцем взялся я за перо, чтобы написать это письмо. Многие из вас знают меня не один год, с тех самых пор, когда я повел вас за собой в должности Консула. Думаю, я был вам хорошим поводырем и отдал всего себя служению Ангелу. В то же время человеку свойственно заблуждаться, и я, как мне кажется, совершил ошибку, назначив Шарлотту Бранвелл главой лондонского Института.

Выдвигая ее на эту должность, я полагал, что она пойдет по стопам отца и проявит себя сознательным лидером и преданным слугой Конклава. Кроме того, мне казалось, что супруг сможет сдерживать ее чисто женскую склонность к импульсивности и легкомыслию. Но, к сожалению, все оказалось не так. Генри Бранвеллу недостает силы характера, чтобы обуздать жену, которая напрочь забыла о такой добродетели, как женское послушание и покорность. На днях я узнал, что Шарлотта Бранвелл решила взять обратно в Институт предательницу Джессамину Лавлейс, после того как ту выпустят из Безмолвного города, несмотря на мои настоятельные требования отправить изменницу в Идрис. Кроме того, я подозреваю, что она водит знакомство с потенциальными врагами нефилимов, способными даже состоять в заговоре с Мортмейном, например с оборотнем Булей Скоттом.

Не Совет служит Консулу, а Консул служит Совету. Я – символ власти и могущества Конклава. И если кто-то подрывает мой авторитет, от этого страдает вся наша система. Лучше уж преданный долгу молодой человек, такой как мой племянник, чем женщина, проявившая себя не с самой лучшей стороны.

Во имя Ангела,

Консул Джошуа Вейланд

На Уилла нахлынули воспоминания.

В тот день в окна спальни Джема барабанил дождь, оставляя на стеклах длинные, прозрачные потеки.

– И это все? – спросил его друг. – Это и есть твоя правда?

Он сидел, подогнув под себя ногу, и выглядел очень юно. К стулу была прислонена скрипка. Когда Уилл вошел и без предисловий заявил, что больше так не может продолжаться и ему нужно немедленно исповедоваться, Джем играл Баха.

Пока Эрондейл расхаживал по комнате, облегчая душу признаниями, Джем не сводил с него своих серебристых глаз, в уголках которых затаилась тревога.

– Вот и все, – произнес Уилл, выговорившись. – Если ты после этого возненавидишь меня, я все пойму и обвинять тебя не стану.

Повисла долгая пауза. Джем окинул друга долгим, пристальным взглядом.

– Я никогда не смогу тебя ненавидеть, Уильям, – сказал он.

Затем перед мысленным взором Уилла возникло другое лицо. Когда он заглянул в серо-голубые глаза девушки, внутри у него все сжалось.

«Я пыталась тебя ненавидеть, Уилл, но у меня ничего не получилось», – сказала она когда-то.

Он не все рассказал Джему, умолчав о своей любви к Тессе. Но это его бремя, и никто другой нести его не будет. Чтобы Джем был счастлив, свои чувства следовало держать в тайне.

– Я заслужил твою ненависть тем, что подверг тебя риску. Полагая, что на меня наложили проклятие, считая, что каждый, кто полюбит меня, умрет, я позволил тебе заботиться обо мне и быть моим братом…

– В действительности никакой опасности не было…

– Но я-то думал, что была. Это то же самое, если бы я, Джеймс, поднес к твоему виску револьвер и нажал на курок, понятия не имея, есть ли в барабане пули!

Джем негромко засмеялся:

– Думаешь, я не догадывался, что у тебя есть какая-то тайна? Думаешь, я, твой друг, ничего не видел и не замечал? Я был уверен, что тебя что-то гнетет, хотя что конкретно – не знал. – Джем встал, подошел к окну, помолчал немного, а потом продолжил: – Я понял, что ты боялся погубить меня скрытой в тебе разрушительной силой. Якобы скрытой, замечу. И я должен был продемонстрировать, что мне все нипочем, что мои чувства к тебе не так хрупки, как может показаться на первый взгляд.

Уилл беспомощно пожал плечами. Он предпочел бы, чтобы Джем рассердился на него. Сталкиваясь со всепоглощающей добротой Джема, он каждый раз внутренне съеживался. Ему на ум пришли строки из «Сатаны» Мильтона:

– Ты спас мне жизнь, – сказал он.

Лицо Джема расплылось в улыбке – такой же светлой, как занимающийся над Темзой рассвет.

– Это было моим самым сокровенным желанием.

– Уилл? – вывел его из задумчивости тихий голос.

Напротив него в карете сидела Тесса; в тусклом свете ее серые глаза приобрели оттенок хмурого неба.

– О чем ты думаешь? – спросила она.

Сделав над собой усилие, Уилл вынырнул из пучины воспоминаний. Тесса сидела без шляпы, откинув назад капюшон плаща. Он подумал, что никогда еще не видел такого выразительного лица: улыбка девушки, как и ее печальный взгляд, заставляли биться его сердце сильнее.

– О Джеме, – откровенно признался он. – Я вспомнил, как он отреагировал, когда услышал мой рассказ о проклятии Марбаса.