Мятный поросенок

   - Да, разумеется, - откликнулся Джордж. - Старая любовь прошла, началась новая!

   - Не дразни ее, Джордж, - одернула его мама.

   Джордж глянул на нее, потом они глянули друг на друга, затем оба - на Полл. Будто обменялись каким-то несказанным словом. Джордж промолвил:

   - Прости меня, Полл.

   - Вот именно! - сказала мама и ушла в кухню.

   Джордж еще почесал Джонни за ухом, а глядел при этом на сестру. Он было рот раскрыл, чтобы сказать ей что-то, но передумал, закрыл. Полл сказала:

   - Мак, глупенький, ты должен привыкнуть к нашему Джонни.

   Она спустила его на пол, и на этот раз, когда Джонни к нему прибли­зился, он уже не так испугался, только опрокинулся на спину, открыв свое мягкое, пульсирующее брюшко-барабан. Джонни ткнул его разок пя­тачком, а затем расположился на своем законном месте возле камина. Тог­да щенок его обнюхал, а затем, проявив недюжинную отвагу, накинулся прямо на круглый поросячий живот. Джонни хрюкнул, Мак принялся с ним заигрывать, плясать вокруг, таскать его за уши, тявкая от возбуж­дения. Джонни не реагировал на такие знаки внимания, а когда ему это все надоело, он встал и направился к дверям. Но уже с порога обернулсяк щенку; будто хотел сказать: «А может, хочешь прогуляться, поглядетьна наш сад?» И маленький Мак сперва склонил голову набок, а затем за­трусил вслед за ним.

   - Я так и знала, что они подружатся, - сказала Полл. - и ты, Джордж, тоже знал, да?

   Но Джордж не ответил. Он не двинулся в своем кресле, глядя на Полл с выражением какой-то тревоги и в то же время отрешенности, будто был настолько погружен в собственные свои думы, что ему уже не до этого но­вого любимчика своей сестры. Может быть, он притворялся, что не инте­ресуется щенком, потому что завидовал? Полл на его месте позавидовала бы обязательно, но Джордж не такой. «Джордж у нас без завистливой косточки уродился», - говорила мама, а Полл всегда считала, что это глу­пость какая-то: разве кости бывают завистливые? Скорей всего, Джордж просто не в настроении.

   И через день, и через два Полл стала замечать, что Джордж проявляет больше заботы о Джонни, чем за весь прошедший год. Раньше он ругался, что от поросенка некуда деваться, что если человек хочет сесть у камина и вытянуть свои длинные ноги, то это место обязательно занято поросен­ком. Теперь Джордж не только не жаловался, но каждый день приходил домой с каким-нибудь лакомством для Джонни: горсть желудей или яблоко. Полл решила, что даже если Джордж сам не ревнует ее к щенку, то он за Джонни обижается и за него ревнует.

   Неделю спустя эта ее догадка подтвердилась. После завтрака, когда она перед школой играла напоследок с Маком, бросая ему шнурок с при­вязанной тряпицей, а он кидался на нее с яростным рычанием, Джордж вдруг сказал:

   - Полл, ты бы попрощалась с Джонни перед тем, как уйти. - Она гля­нула на него удивленно, и он добавил: - Бедный старый свиненок, ты со­всем его забросила в последнее время.

   Она ответила:

   - Не говори ерунды.

   Но все равно почувствовала себя виноватой. Конечно, она любила Джонни, но он был уже взрослый и толстый, с Маком играть интерес­ней... Взявши ранец, она вышла в сад, чтобы загладить свою вину, но хотя дверь курятника стояла открытой и Полл ожидала, что Джонни радостно выбежит ей навстречу, он не показался. Мама смотрела на нее из задней двери, торопила:

   - Поторопись, а то опоздаешь. Анни уже ждет тебя.

   Полл позвала в нетерпении:

   - Джонни!

   Но он так и не вышел из курятника. Мама хмурилась, когда целовала Полл на прощание:

   - Впервые в жизни он не вышел, когда его звали.

   - Просто обленился, - отвечала Полл, потом крикнула: - До свида­ния, старый ленивый поросенок!

   И убежала в школу.

   Когда она вернулась, Джонни уже не было.

   Она ни о чем не догадывалась - до конца своей жизни она сама верила, что ни о чем не догадывалась заранее. Но едва войдя в дом, она догадалась сразу, что тут произошло. Хотя никто ей слова не сказал.

   Она припозднилась к чаю. Вместе с Анни они набрали полные карма­ны желудей для Джонни, а когда пришли, вся семья уже сидела за столом: Лили, и Джордж, и Тео, и мама, и Мак у мамы на коленях. И только од­ного не хватало. Полл крикнула:

   - Где Джонни?

   Но она уже знала ответ, сердце ей подсказало.

   Мама промолвила:

   - О Полл!..

   В маминых глазах стояли слезы. У Полл язык сразу пересох и еле во­рочался во рту:

   - Куда он девался?

   Мама только головой покачала, говорить она не могла. Она спустила Мака на пол и направилась к шкафу, чтобы достать еще одну тарелку для Анни.

   Лили оказалась решительной:

   - Он девался к мяснику, нынче утром.

   Полл не сказала ничего. Лили сказала:

   - Полл, милая, мы же не могли держать его вечно. Огромная свинья уже всех нас объедала, ты же сама это понимала, разве нет?

   - Ничего она не понимала! - Голос Джорджа дрожал от гнева, он глядел на маму и обвинял: - Ты должна была ей объяснить. Иначе это ж е с т о к о!

   - Джордж, замолчи, - сказала Лили.

   Мама поставила на стол тарелку и чашку. Села. Проговорила с болью:

   - Мне все казалось, что не пора. То она болела, потом стало еще трудней. Я надеялась, что должна же она понять, - у всех ее подруг в доме держали свиней. У вас тоже был поросенок, да, Анни?

   Полл выговорила медленно:

   - Джонни был не как все. Ты сама говорила, что он не как все.

   - Я тебя предупреждал, мама! - сказал Джордж.

   Мама поглядела на Полл.

     - Мне очень жаль. Мне правда очень жалко... Это для всех нас не­легко. Наш поросенок, мы все его любили...- Ее голос заглох, голова сник­ла; но вот с усилием она подняла голову, улыбнулась печально: - Навер­ное, мне следовало поговорить с тобой, Полл, но я думала... да, я подума­ла, что так для тебя будет легче. А может, и для меня тоже. Ты же знаешь, какая ты. Прости меня, если я что-то сделала не так. Я очень на­деюсь, что ты меня простишь. Садись и пей чай.

   Полл покачала головой. Джордж сказал:

   - А может, она не так уж проголодалась? Я, например, точно не голоден. И еще кое-что я могу сказать точно. Что я не буду есть свини­ну, пока я жив!

   - Меня сейчас стошнит, - сказал Тео.

   Он вскочил и выбежал из-за стола. Джордж продолжал еще яростней:

   - И бекон тоже не буду. И сосиски. Если Джонни снова явится в этот дом, хоть кусочек, хоть одна свиная ножка в холодце, - я больше не сяду за стол. Я уйду из этого дома, я уеду в Австралию!

   Лили отвечала холодно:

   - Мало вероятности, Джордж, что тебе придется попробовать Джон­ни. Мы слишком задолжали мяснику.

   - О!.. - Джордж потупился, пробормотал: - Я не знал этого.

   - Так вот знай теперь, - сказала Лили. - А как иначе, ты думал, бед­ная мамочка могла бы управиться? Ты хоть раз поинтересовался? И я не замечала, чтобы ты в чем-нибудь себе отказывал. - Джордж промол­чал, а Лили фыркнула: - Как и все мужчины!

   Обойдя стол, она подошла к маме и обняла ее, а мама взяла ее руку, прижала к своей щеке. Джордж прокашлялся и сказал:

   - Ну, я мог бы уйти из школы. Работать мог бы, деньги домой при­носить.

   Мама проговорила тихо:

   - Ты должен получить образование, это очень важно. Тетя Сара считает, что ты можешь попасть в Кембридж.

   - К черту Кембридж! - сказал Джордж. - К черту тетю Сару!

   На эти возмутительные слова никто ничего не ответил. Мама выпря­милась, похлопала Лили по руке. Лили вернулась на свое место и сталаразливать чай.

   - Может быть, Полл и не хочет есть, - сказала она, - но Анни, наверное, проголодалась. Садись, Анни.

   Лили не глядела на Полл, все старались не глядеть на нее. Она об­лизнула пересохшие губы и проговорили мягко, все еще удивляясь:

   - Анни тоже говорила, что Джонни другой. В с е говорили, что он был другой.