Страница 9 из 60
Нет, слишком много вопросов и ни одного ответа. Ее же интересовало одно — существует ли какая-нибудь закономерность в смертях женщин? Что это такое, то несколько преступлений подряд, то перерыв на неделю. Как это объяснить?
Женщина поставила книгу на место, вновь бросила взгляд на валявшийся возле кресла календарь и, тут, ее осенило. Она схватила фломастер и начала соединять между собой только что очерченные кружочками дни убийств. Какая-то абракадабра. Марина пошла на кухню, сняла со стены другой календарь, в нем дни недели были расположены по-другому, и, вернувшись в гостиную, повторила операцию.
Вот это да! Получилось! Обведенные кружочками и соединенные между собой дни убийств образовывали на календаре две полные шестерки. В третьей пока еще было только два соединенных между собой кружочка. Марина отметила крестиками недостающие дни предполагаемых убийств, соединила их линиями и, прислонив календарь к ножке столика, оглядела дело рук своих.
В последней шестерке было девять крестиков, и необходимо было сделать все возможное, чтобы они не превратились в нолики. Ну, и какой это умник сказал, что крестики-нолики детская игра?
Марков вышел в сопровождении охранника из освещаемого двумя розоватого цвета фонарями бокового подъезда брачного агентства и направился к поджидавшей его огромной белой машине. Водитель предупредительно распахнул перед ним дверцу.
— Мамочка, а я? — спросил выбежавший вслед за главным «сутером» молодой мужчина с очень пластичными движениями.
— Ты в прошлый раз плохо вел себя, поэтому и остаешься дома.
— Фу, какой плохой. Я с тобой больше не играю. Я тебя брошу.
— Езжай-ка лучше домой и приготовь нам ванну и постель. Только, не смей опять лазить в мой гардероб, — дал наказ своему фавориту Марков и захлопнул дверь.
— Фу, какой вульгарный, — передернул попкой долгий и протяжный молодой человек. — Подумаешь, очень мне надо. Если уж на то пошло, лучше, пойду похабалю на «плешку». Может, кто и западет…
— Домандишься однажды, — усмехнулся один из оставшихся охранников. — Засечет кто-нибудь, что ты там ошиваешься, и заложит шефу.
— Фу, очень я испугался, — вновь передернул, на этот раз плечиками, молодой человек. — Вели подогнать к парадному черный «Мерседес». Через пять минут я уезжаю на «плешку».
— «Как-кать» вам хочется. Мое дело предупредить, ваше дело отказаться, — сказал охранник, но фаворит Валентина Александровича уже скрылся в дверях брачного агентства.
— Соедини меня по «засовской» с восьмым абонентом, — сказал Марков сидевшему на переднее сиденье, рядом с водителем, охраннику.
Через несколько секунд тот обернулся и протянул «хозяину» трубку радиотелефона:
— Есть контакт.
После двух или трех гудков, на другом конце сняли трубку и раздался мужской голос:
— Мы вас внимательно слушаем.
— Нет, Валет, это я тебя слушаю. Сколько мы уже с тобой работаем?
— А, цо таке?
— Какого черта ты наехал на моего главбуха? Ты же знаешь, что старик занимается только официальными отчетами и больше ни во что не лезет.
— Толстяк, не обижайся, так и быть, я тебе как родному брату, скажу. Твой же шеф мне и приказал, что бы тебе жизнь медом не казалась.
— Он не мой шеф.
— Ну, «крыша» твоя. Обидел ты его чем-то. А на меня зла не держи, я человек маленький. Тем более, ничего с твоим главбухом не произошло, подержали часа два и отпустили.
— Ну-ну, конечно, а он ко мне с горстью валидола и полными штанами завалился. Весь кабинет провонял.
На другом конце провода раздалось самодовольное хихиканье, затем вопрос:
— А как ты вычислил, что это работа моих ребят?
— Просто. Он же с цифрами работает, запомнил на лобовом стекле номер пропуска, дальше дело техники.
— Надо будет сказать своим парням, чтобы больше таких проколов не допускали. У тебя больше ничего ко мне нет? А то у меня народ собрался, поговорить с ним надо, — в трубке вновь раздалось хихиканье.
— Пока, — Марков бросил трубку и уставился в окошко на освещенные фонарями и рекламой ночные улицы города.
— Что он сказал? — спросил охранник.
— Урод, что он мне может сказать? Он начал действовать мне на нервы. Это же он нашего туза подначивает. Найдите мне Артиста и договоритесь, пусть он с ним разберется, пока этот козел совсем не оборзел и все мне не испортил.
— Артиста сейчас не так просто будет найти. Поговаривают, что это он того банкира ухайдокал. Да и услуги его хороших денег стоят.
— Плевать! Зато — чисто.
В этом элитном доме, в одном из переулков старого Арбата, Валентина Александровича хорошо знали, поэтому он без всяких проблем миновал двух огромных охранников на входе и оказался в застланном коврами вестибюле.
Сидевшая за столиком пожилая женщина с холодным и цепким взглядом, прошедшая, наверное, свою выучку еще в НКВД, во времена Берии, расплылась в улыбке и, поздоровавшись с ним, как с родным, сказала:
— Они уже приехали из театра и ждут вас. Давненько к нам не заезжали.
Марков не удостоив консьержку даже взглядом, направился к лифту.
Владимир Ильич или, так называемая «крыша» крупнейшего сутенера столицы, да и не только его, занимал в этом доме целый этаж, поэтому Валентину Александровичу пришлось воспользоваться вмонтированным в стенку кабины лифта видеодомофоном. Лишь после того, как на третьем этаже убедились, что это тот самый человек, которого ждет их хозяин, кабинка пришла в движение. Охрана здесь была выдрессирована на самом высоком мировом уровне. Это было понятно, человек, к которому направлялся Марков считался по неофициальным источникам, одним из богатейших людей в России, да еще совмещал депутатскую работу с членством во всевозможных государственных комиссиях, фирмах, партиях, международных и общественных фондах и прочих очень денежных предприятиях. Он так же числился неофициальным президентом нескольких международных корпораций и компаний. В общем, — крупная шишка.
Лифт остановился на третьем этаже и Марков тут же оказался в огромном холле отделанном деревянными панелями, вывезенными из какого-то старинного английского замка, и заставленном шикарной мягкой мебелью и низенькими золочеными столиками в стиле Людовика XVI.
— Он ждет вас в голубой гостиной, в левом крыле, — сказал подошедший дворецкий и принял из рук Валентина Александровича белую шляпу и такого же цвета трость с золотым набалдашником работы одного из мастеров Карла Фаберже. Марков знал, в каком виде надо было заявляться к подобного типа людям. Взглянув в огромное зеркало, он поправил галстук-бабочку и направился через анфиладу комнат вслед за дворецким.
Хозяин квартиры сидел в темноте и гордом одиночестве в глубоком кожаном кресле перед огромным окном.
— Включить свет? — спросил Валентин Александрович, войдя в гостиную.
— Нет. Принес?
— Да, — Марков вынул из кармана и положил на низенький столик толстый пакет.
— Садись, — даже не повернувшись к вошедшему сказал мужчина. — Опять эта сучка закрылась в дальних комнатах. Совсем крыша у старой карги поехала. Сняла у меня со счета без спроса сто шестьдесят тысяч баксов, сделала себе подтяжку. Небось, опять машину для своего нового молоденького хахаля прикупила или квартирку для тайных свиданий. Не набесилась еще.
Марков с трудом подавил улыбку. Он то знал, что Владимир Ильич на своих «кошечек» тратит намного больше, чем его супруга, и совсем недавно приехал из какой-то очень дорогой швейцарской клиники, где делал себе омоложение организма, для улучшения детородных функций. Он никак не мог зачать своей молодой любовнице ребенка.
— А может, вы свою женушку хотите приструнить? — Поинтересовался Валентин Александрович. — Вы уезжаете со своей приятельницей куда-нибудь, а я тем временем все это очень качественно организую. Можем даже похоронить без вас, чтобы не травмировать нежную психику вашей новой подруги. По высшему классу, как в лучших домах Лондона, Нью-Йорка и Парижа!