Страница 45 из 60
— Но я же тебя когда-то побил, зачем ты помогаешь мне?
— Так, это когда было. Ты же только приехал и никого не знал. Ладно, с кем не бывает. Давай, лучше мы с тобой поклянемся друг другу на крови, что не выдадим наши тайны, — Чума взял в руку окровавленный нож.
При виде его Анатолия аж передернуло. Чума сделал на своей ладони несколько надрезов в виде пятиконечной звезды. Из них появились капельки крови. Затем ту же процедуру он совершил и с ладонью Анатолия. Последний даже не сделал попытки сопротивляться. Все происходило как во сне. Странный зеленоватый дергающийся свет лампы довершал эту сцену. Чума приложил свою ладонь к ладони Анатолия.
— Вот теперь мы, с тобой, как кровные братья.
Процедуру «братания» завершило срезание небольшого клочка волос с головы Анатолия.
— Я всегда буду помнить о тебе, — произнес Чума пряча их в спичечный коробок, — и ничто не сможет нас теперь разъединить.
Анатолий вскочил на постели. Рядом с ним спокойно лежала Марина. Он осторожно спустил ноги на пол и направился на кухню. Там, в одном из ящиков он нашел початую пачку сигарет, закурил и сел напротив ночного окна.
Федорова проснулась даже раньше, чем Анатолий, каким-то шестым чувством поняв, что он чем-то встревожен, но до сих лежала с закрытыми глазами.
Она не могла понять причину его беспокойства, но все тем же чувством ощутила, что это к ней никакого отношения не имеет. Полежав еще какое-то время и так и не дождавшись возвращения Анатолия, Марина встала, накинула на себя халат и вышла вслед за ним на кухню.
Он сидел возле открытого окна, спрятав свое лицо в ладонях.
— Что случилось? — подойдя к нему, тихо спросила Марина.
— Так, страшный сон, — обернувшись, Анатолий обхватил руками ее талию и, закрыв глаза, прижался головой к груди, как бы пытаясь спрятаться там от преследующего его кошмара. Анатолия немного трясло.
— Ты, случаем, не заболел?
— Нет. Какой-то ужас. В последнее время этот кошмар преследует меня из ночи в ночь.
— Ну, ну, успокойся. — Марина погладила его по волосам. — Это всего лишь сон и он никакого отношения к тебе не имеет.
— Да, да, конечно, — согласился он. — Но почему они?
— Ты о ком? Что тебя мучает?
— Это все из детства. У нас с братом родители погибли в автокатастрофе и мы воспитывались в детдоме. Потом брат умер, а я слег в постель. Меня перевели в другой детский дом и кошмарные видения на какое-то время оставили меня. Несколько месяцев назад они возвратились. Врачи говорят, что это от перенапряжения и мне надо отдохнуть. Ты не хочешь, когда я закончу с американцами, слетать со мной на недельку на Канары?.
— С удовольствием, — чмокнула Анатолия в затылок Марина. — А сейчас пошли спать. Обнимешь меня покрепче и все пройдет. Нам обоим предстоит сегодня тяжелый день.
— А почему тебе? — Поднял голову он.
— Загостилась я у тебя. Пора и честь знать.
— Тебе не нравится у меня?
— Нравится, и ты нравишься. Поэтому и тяжелый. В таких случаях любые расставания, даже на короткое время, всегда тяжелы. Но у меня тоже есть кое-какие обязательства и работа.
— Да, конечно, — тяжело вздохнул Анатолий. — Ведь ты же не такая, как они. Я чувствую это.
Марина подалась корпусом назад и потянула его за собой. Анатолий, так и не убирая рук с ее талии, встал. Губы их встретились.
Гоша свернул с вившегося по лесу шоссе и подъехал на своей черной «девятке» к воротам большого трехэтажного особняка с колоннами. Дом был окружен высоким неприступным каменным забором. Две камеры установленные над воротами настороженно смотрели на гостя. Гоша посигналил. Маленькая калитка в воротах приоткрылась, и из нее вышел дюжий охранник с портативным радиопередатчиком.
— У нас на машинах не пускают. Поставь ее там, — сказал он подойдя к дверце водителя, и показал рацией на небольшую огороженную металлической сеткой площадку. — Не бойся, здесь такие тачки не воруют.
Гоша поставил машину и лишь только после этого сумел попасть на территорию дачного участка Маркова. «Цербер» проводил гостя до дверей дачи, если так можно было назвать этот огромный дом, и оставил на попечение еще одного охранника. Тот прошелся по одежде Гоши и его дипломату металлоискателем, затем посадил в холле и попросил подождать.
Подобных предосторожностей охрана хозяина не предпринимала даже в городе. Впрочем, было понятно, что именно здесь, вдали от людей, и была набольшая вероятность нападения. Ведь у подобных людей, как Марков, конкурентов и врагов было не меньше, чем клиентов. Хотя, когда это было, чтобы большие деньги обходились без крови.
— Пошли, тебя ждут.
Бесшумное и неожиданное появление фаворита Маркова заставило Гошу вздрогнуть. Об этом молодом человеке с грацией кошки ходили легенды.
Поговаривали, что на его совести не одна загубленная душа и хоть и любит иногда ходить на сторону, но фанатично предан своему хозяину. Говорят Марков некогда вытащил его из какой-то довольно гнусной истории, связанной со смертью его матери и отца, которые были крайне недовольны сексуальной ориентацией своего юного отпрыска, и тот им за это жестоко отплатил. Гоша пытался было, ради профессионального интереса и лишней тысчонки баксов, раскопать эту историю, но потерпел фиаско. Он даже чуть не попался на этом деле. Его до сих пор иногда бросало в холодный пот от одной мысли, что было бы с ним, если бы хозяин и этот пластичный молодой человек узнали о его любопытстве.
Марков сидел за столом в гостиной. Перед ним стояла огромная чашка с каким-то травяным настоем и тарелочка с сухариками. Он молча показал Гоше на стул напротив. Тот сел, вытащил из дипломата красную папку и протянул ее через стол. Валентин Александрович неторопливо отодвинул чашку, взял папку, положил ее на освободившееся место и открыл.
— Что это ты мне притащил? — спросил он, закончив перебирать принесенные бумаги. — По-моему, ты обещал принести на блюдечке имя убийцы моих девочек, а здесь только копии старых справок, фотографии и прочая мура.
— Я сейчас все объясню. Дело в том, что несколько месяцев назад вы попросили у меня достать для своей знакомой, которая хотела приворожить одного мужчину, что-нибудь из его гардероба. Если вы помните, это был Анатолий Романович Лысенко. Он продюсер и занимается различными музыкальными программами.
— Да, что-то припоминаю, — кивнул Валентин Александрович. — Но я, лично, его не знаю и никогда не встречался.
— Я уже вам сказал, что Федорова, за которой вы попросили присмотреть, встретилась с Лысенко и до сегодняшнего дня находилась у него в квартире. Волей не волей он тоже попал в круг людей, за которыми мне пришлось наблюдать, так как Федорова сидела у него безвылазно. Как выяснилось, впоследствии, она заболела. Я решил побольше узнать об этом мужчине, просмотрел кой-какие старые бумаги, навел у своих старых коллег справки и из всего этого у меня вырисовалась довольно интересная картинка. Он полный сирота, воспитывался в детском доме. Более того, он еще там подозревался в убийстве одной из воспитательниц. На его одежде были обнаружены следы крови убитой. Так как тогда он был еще малолеткой, да и оружие преступления не было найдено, дело решили не раздувать. Его просто перевели в другой детский дом.
— Ну и что? — Пожал плечами Марков.
— Лысенко по всем приметам походит на подозреваемого. Ездит на светлой иномарке. Мои ребята видели его на последнем месте преступления. Я проверил и остальные убийства. Все говорит о том, что он мог их совершить. Мне пришлось порыться в его машине. В бардачке я обнаружил целлофановый пакет с ювелирными украшениями. Я думаю, что они были сняты с ваших девочек. По-моему, он просто псих, ни один нормальный грабитель не стал бы хранить так улики своих преступлений.
— Ты там больше ничего не трогал? — спросил Марков после минутного молчания.
— Нет.
— И ни с кем не делился своими подозрениями?