Страница 70 из 83
Вспомним Исфахан и Рей.
Афанасий Никитин видел оба эти страшные памятника войны (см. прим. 14). В Исфахане Афанасий Никитин не провел и недели и направился далее — в Кашап. В первый раз в Кашане Афанасий Никитин провел месяц, а теперь — всего несколько дней. И здесь окончательно определяется направление маршрута его второго путешествия через Иран. Он расстается с возможностью вернуться прежним путем через Мазендеран и поворачивает на Тебриз.
215 к Куму— Кум, город на торговом пути из Кашана в Тебриз. По словам Барбаро, в Куме было 20 тыс. домов, т. е. около 90 тысяч жителей. Город сильно Сострадал от монгольского нашествия. В 1474 г. Кум посетил Амброджо Контарини, заметивший, что здешний рынок изобиловал всякого рода местными произведениями и мелкими товарами. «В Куме, — писал Федот Котов, — город, только худ, зделаи из глины, что садовой замет, да башни. А с приезды от Савы — шахов двор и карамсараи стройно место и ряды, и карамсараи, и товары есть, а овощов всяких много... А ис Кума ходят в Мултанецко царство, в Ындею на вьюках на верблюдах» (Котов, с. 40).
216 в Саву— Савэ, небольшой город к северу от Кума. В округе выращивали хлопок, пшеницу, сады приносили богатые урожаи инжира, айвы, яблок, груш и гранат. Во время монгольского нашествия город был разрушен, сгорела прекрасная библиотека, погибли астрономические инструменты. «А в Саве посад невелик, — писал Федот Котов, — города нет; ряды и карамсараи все каменное, а овощов всяких много» (Котов, с. 40). Отсюда до Кума «два дни ходу ровным местом промеж гор» (там же). При описании своего путешествия от Кашана и далее Афанасий Никитин не называет ни времени в пути, ни длительности остановок на этом участке. Вероятно, останавливался он ненадолго, да и пути не только через Малую Азию, но и по северному Ирану были знакомы на Руси. От побережья Персидского залива до Султанин считалось около 60 дней пути; при этом от Исфахана до Катана — пять дней, от Кашана до Кума — два, до Савэ — еще два, от Савэ до Султанин — девять—десять, а от Султапии до Тебриза — еще пять—шесть дней. За вычетом остановок Афанасий Никитин прошел этот путь примерно за два месяца, т. е. двигался с обычной скоростью каравана. Сопоставляя эти данные с первым путешествием Афанасия Никитина по Ирану, мы можем сделать вывод, что теперь у Афанасия Никитина не было необходимости, передвигаясь из города в город, неспешно торговать, чтобы заработать на дальнейшую дорогу. Тогда он, вероятно, вел розничную торговлю скорее всего тканями, судя по городам, которые он посетил. Теперь он либо имел некоторую сумму денег, вывезенную из Индии, либо располагал товаром, который можно было быстро распродать. Полагают, что Афанасий Никитин торговал драгоценными камнями (В. Десны, И. П. Петрушев- ский), сведения о которых сохранили его записки. Но вероятнее всего, это были «перец да краска», которые были столь дешевы по ту сторону океана и которые так ценились в Иране. Во всяком случае, рассказывая о товарах, находившихся с ним при возвращении из Индии, Афанасий Никитин прямо упоминает о пряностях (Л, л. 457 об.).
2.7 к Султанию— город Султания расположен на высокогорье, здесь сходились
большие «шахские дороги» (шахрах): восточная — Султания—Рей—Верамин—Ни- шапур (и далее на Балх и на Герат), северная — Султания—Ардебиль—Дербент; южная — Султания—Хамадан—Багдад—Мекка; «между западом и югом» — Султания—Савэ—Кум—Кашан—Исфахан—Шираз—Ормуз; западная — Султания—Теб
риз—Эрзурум—Эрзинджан—Сива с—Конья в Малой Азии. При взятии Султанин войсками Джеханшаха Кара-Коюнлу город был разорен, и, по словам Иоасафата Барбаро, здесь насчитывалось всего 7—8 тыс. жителей. «А Султанея была царство древнее, — писал Федот Котов, — и город был каменной, добре велик. И в том болшом городе кремль, нутреняй город. А в кремле нутренном, сказывают, больших дворов было болши 20, опричь большого города и посадов. А ныне тот бол- шой город разорен до основания. А у нутренего города только одна стена да дву башни, и ров, да заросль. А тепере посадишко, да ряды и карамсараи, а все каменное— и царского двора ворота с столбы каменые добре высоки...» (Котов, с. 56). Хозяйственное значение Султанин постепенно перешло к Казвину.
2.8 до Тевризя— в середине XV в. Тебриз, густонаселенный город, лежал на пересечении важных караванных путей, столица державы Узуна Хасана. Сюда поступали лучшие ткани, изготовленные в городах' Ирана, жемчуг Персидского залива, шелк-сырец из Гиляна и Закавказья, шерстяные ткани Халеба и Бруссы, западноевропейские ткани, краски и пряности Индии. Но еще более знаменит был город мастерами-ремесленниками, изготовлявшими ткани из шелка, шерсти и хлопка, шали, ковры, сафьян, изделия из серебра и меди, ювелирные изделия, а также оружие. Расцвет Тебриза, начавшийся с конца XIII в., отмечали Ибн-
Батута, Марко Поло, Одорик из Порденоне. «Много там и других городов и городищ, — говорится в «Книге» Марко Поло, — но Торис самый лучший в целой области». Венецианский путешественник отмечает пестроту населения: тут и персы, и армяне, и грузины, мусульмане, несториане и якобиты. «Народ в Торисе торговый,— пишет Марко Поло, — и занимается ремеслами; выделывают тут очень дорогие, золотые и шелковые ткани. Торис на хорошем месте; сюда свозят товары из Индии, из Бодака (Багдад), Мосула, Кремзора (Гармсир) и из многих других мест; сюда за чужеземными товарами сходятся латинские купцы. Покупают тут также драгоценные камни, и много их здесь. Вот где большую прибыль наживают купцы, что приходят сюда» (Книга Марко Поло, с. 60). У Марко Поло немало ярких описаний мест, сделанных им по рассказам. Был ли он сам в Тебризе? Некоторые комментаторы сомневаются в этом, полагая, что оп спустился к Басре и оттуда морем достиг порта Ормуз. Но сомнения эти напрасны. Во-первых, путешественник описывает свой путь по Ирану с севера на юг. Во-вторых, он передает при этом и личные впечатления. Так, он прямо говорит, что расспрашивал «многих жителей» в городе Савэ, лежащем на пути из Тебриза на юг. Так что приведенное выше описание Тебриза — свидетельство очевидца. При Джеханшахе, разорившем Исфахан и Султанийэ, в Тебризе была воздвигнута великолепная Синяя мечеть. При Узуне Хасане, как раз во время путешествия Афанасия Никитина, в Тебризе строились медресе Насрийэ и огромный крытый рынок Кай- сарийэ. Так что во времена Афанасия Никитина на фоне запустения многих городов особенно резко бросалось в глаза строительство, развернувшееся в столице.
219 поидох в оръду Асанбѣгъ— не застав Узуна Хасана в Тебризе, Афапасий Никитин направляется в его ставку. Обычай кочевать по стране Узуп Хасан сохрапил и после того, как стал правителем Ирана. Выезды на место зимнего или летнего кочевья совершались в окружении двора и войска и довольно подробно описаны венецианскими послами Иосафатом Барбаро и Амброджо Коптарини. Летом 1475 г. Узун Хасан принимал посла Ивана III в ставке, находившейся в 25 милях от Тебриза. О внешнем облике Узуна Хасана дают представление несколько зарисовок, которые принадлежат перу Контарини и Барбаро. «Худой и высокий», замечает Амброджо Контарини, добавляя, что характер у него очень живой и выражение лица все время меняется. «Когда в гневе он переходит границы, то становится даже опасен. Но, — тут же извиняет посол державную особу, — при всем том оп был весьма приятным человеком» (Барбаро и Контарини, с. 92). Барбаро рассказывает, как шах демонстрировал свои сокровища. Особенно запомнился ему один рубин (он называет его «балас») — огромный, с мелкой вязыо арабских букв по краю. На просьбу шаха приблизительно оценить его стоимость венецианец, желая польстить владельцу, ответил: «Если бы я назвал его цену, а балас имел бы голос, то он, вероятно, спросил бы меня, встречал ли я действительно подобный камень; я был бы вынужден ответить отрицательно. Поэтому я полагаю, что его нельзя оценить золотом. Может быть, он стоит целого города» (Барбаро и Контарини, с. 70—71). Венецианский посол не раз описывает такие «пиршества для глаз», которые устраивал в его присутствии Узун Хасан. '