Страница 67 из 83
Табаи. рассказывая о возвращении войск из похода на Ориссу не позднее августа 1472 г. (см. прим. 190). И. П. Минаев считал, что об этих событиях русский путешественник ничего не говорит, так как полагал, что известие о взятии трех «великих» городов, вероятно, относится к той войне на побережье, где действовали войска Махмуда Гавана (Минаев, с. 95, 109). Уникально сообщение Никитина о численности войска, участвовавшего в походе на Ориссу. Как и Фериштэ, Афанасий Никитин рассказывает об огромных богатствах, вывезенных победителями, но он еще и дополняет хроники сообщением о том, что все драгоценные камни из этой добычи были скуплены Махмудом Гаваном.
190 а тѣ пришли о Оспожинѣ дни— Оспожин день (Успенье) приходится на 15 августа (см. прим. 86), следовательно, войска из похода на Ориссу вернулись до указанного срока. — Слово «пришие» в той же фразе — описка переписчика, далее на нужном месте стоит «пришли». В Сухановском изводе эта часть фразы опущена.
191 пошол воевати Чюнедара великое княжение индийское— Чюнедар — искаженное Виджаянагар, название столицы и государства; Биджанагар — у мусульманских авторов, в том числе у Абд-ар-Раззака Самарканди (см. прим. 203). Далее Афанасий Никитин пишет о городе как «Бичинѣгѣрѣ», а раджу называет «Бине- дарьским» князем. Известия о начальном и неудачном периоде войны против Вид- жаянагара нет в хронике Фериштэ, хранит молчание и Таба Табаи, но у последнего автора есть важное сообщение о совете у Мухаммед-шаха 11 Г, на котором Махмуд Гаван объявил, что покорит все государство Виджаянагар. Это является прямым подтверждением свидетельства русского путешественника о цели похода, начатого осенью 1472 г.
192 у бинедарьскаго князя— махараджа Виджаянагара Вирупакша II (1465— 1486 гг.), последний правитель из династии Сангама. Далее Афанасий Никитин называет его «индийскый салтан кадам». (См. прим. 196, 202). Примечательны упоминания численности войска махараджи Виджаянагара.
193 Султан выѣхал из града Бедеря восмой мѣсяцъ по Белице дни— далее описано войско Мухаммеда III, выступившего в поход на крепость Белгаон. По индийским источникам выезд из Бидара состоялся в марте 1473 г., по Афанасию Никитину получается, что в январе, так как путешественник отметил Пасху в этом году в мае. Численность войска Мухаммеда III дана в хрониках в общей форме, указанием, что рать была бесчисленна, что воинов было как песчинок на берегу моря. Афанасий Никитин сообщает конкретные цифры как войска одной, так и другой стороны. Однако при этом следует иметь в виду два обстоятельства. Во-первых, числепность рати отдельных «возырей» указана номинально, то есть столько, сколько каждый из них должен был выставить. Во-вторых, воинов сопровождала прислуга, так что численность каждого отряда и армии в целом была значительно меньше. Обращает на себя внимание, что число слонов указано более точно; большая их численность только у султана и его брата. «Трудно понять, как может существовать в походе такая огромная армия, с таким количеством людей и животных, — пишет Ф. Бернье, не раз сопровождавший индийские войска во время их передвижения по стране. — Но для этого надо принять во внимание, что индийцы очень умеренны и непритязательны в пище и что из всей этой огромной массы всадников едва ли десятая или даже двадцатая часть ест мясо. Им нужно только их кичери, смесь риса с овощами, которую они поливают соусом из жареной муки с маслом; этим они вполне довольствуются. Кроме того, надо иметь в виду, что верблюды чрезвычайно выносливы в работе и легко переносят голод и жажду; им надо немного пищи, и они едят все что угодно. Как только армия приходит на стоянку, погонщики верблюдов выводят животных на поля, и те едят там все, что попадется. Кроме того, те самые купцы, которые торгуют на базарах в Дели, обязаны снабжать базары в походе. Все мелкие торговцы, имеющие лавочки на базарах в Дели, держат их и в армии; они делают это по принуждению или по необходимости; наконец, что касается фуража, то эти бедные люди шныряют повсюду по деревням и скупают и забирают, что попадется. Обыкновенно они прибегают к тому, что сгребают специальными лопатами поля и собирают траву, которую продают армии иногда дешево, а иногда и по дорогой цене» (Бернье, 311).
194 а 6 возыревъ индийских— важное указание Афанасия Никитина на то, что
феодальная верхушка Бахманидского султаната состояла не только из мусульман, хотя последние и преобладали: их двадцать из названных путешественником двадцати шести везиров. Далее Афанасий Никитин рассказывает о конфликте с вези рами-индусами, которые выставили в общей сложности сорок тысяч конных и сто тысяч пеших: «И султан ополѣлся (разгневался) на индѣян, что мало вышло с ним...»
195 да сто лютых звѣрей— речь, вероятно, идет о гепардах, которых вели каж дого «на двою чепѣх». «Александрия»» повествует о том, что в войске индийского царя Пора были обученные для войны львы: «повелѣ и обрѣте.. лвов, иже бяше на брань учинены ходитп»». А среди добычи александрова войска повесть назы вает «лвов ловных» и «пардусов» (ПСРЛ, выи. 6, с. 118, 129).
196 А с ындѣйским авдономом— по-видимому, здесь говорится о махарадже Виджаянагара. — Авдоном (греч.) — независимый правитель. В переводе Н. С. Ліа ева сказано «самодержец», от греч. «автократ».
197 двеѣсте тысяч конных людей— цифра слишком высокая, в Троицком изводе— «двѣ» тысячи, но другим почерком исправлено на «двЬсте».
198... правую вѣру богъ вѣдает. А праваа вѣра бога единаго знати, и имя его призывати на всяком мѣсте чисте чисто. —Это высказывание Афанасия Никитина, непосредственно примыкающее к написанной но-персидски фразе: «А Мухаммедова вера им годится», свидетельствует о том, что под влиянием долгого пребывания в иноверной среде он усвоил особое, явно не ортодоксальное с православно-христианской точки зрения мировоззрение, своего рода синкретический монотеизм (см. выше, статью «Русский „чужеземец 4* в Индии XV в.»). Неубедительным представляется толкование этого места Н. С. Трубецким, излагавшим мысль Афанасия Никитина так: «... хотя с виду пслам как будто помогает своим последователям, тем не менее бог-то знает, какая вера истинная, а какая неистинная» (Труб., с. 449). У Афанасия Никитина слова о «правых верах» следуют за рассказом о победах султана и заявлением о том, что «Мухаммедова вера им годится»; оговорок «с виду... как будто... тем не менее» у него нет — они произвольно вставлены Н. С. Трубецким.
199 ва мѣсяцъ до улу багряма бесерменъскаго— в 1473 г. начало этого праздника приходилось на 8 мая. Значит, Афанасий Никитин окончательно оставил Би- дар в апреле 1473 г., когда стало известно об окончании войны против Виджаянагара. Мухаммед III и Махмуд Гаван с войском прибыли в Гулбаргу в конце мая 1473 г. Во время возвращения из похода, как сообщает Фериштэ, умерла мах- дума-джехан, мать султана, и тело ее было отправлено в Бидар. Войско задержалось в Бпджапуре, и султан, восхищенный окружающей местностью, даже решил остаться здесь на период дождей. Но на Декан обрушилась засуха, колодцы пере сохли, и войско двинулось в Бидар. Страшное бедствие, печально известное как «биджапурский голод», продолжалось два года. Об этом, вероятно, и напоминают слова русского путешественника о «безводице».
200 Велик день взял в Келъбери— не имея возможности определять в Индии сроки пасхи, Афанасий Никитин говорит, что отметил этот праздник в Гулбарге (пятый за пределами Руси) не в срок, как и предыдущий.
201 один город взяли индийской— город Белгаон, осада и взятие которого в 1473 г. подробно описапы в индийских хрониках. Крепость была окружена глубоким рвом. Раджа Викрама (в хронике Фериштэ — Биркана) с началом осады предлагал мир, но советники Мухаммеда III отвергли это предложение, хотя некоторые и поддержали его. Они стремились к громкой победе. Под стены крепости стали подводить пороховые мины, в результате чего осаждающим удалось образовать значительную брешь. Начался штурм. Бахманидские войска встретили сильные отпор со стороны осажденных, но в конце концов ворвались в крепость. Раджа Викрама под видом посланца к султану явился в военный лагерь Мухаммеда III. Допущенный к султану, он назвал свое действительное имя. Так как он изъяви.; полную покорность, Мухаммед III принял его в число своих придворных. По рас сказу Фериштэ, главным героем штурма Белгаона был молодой султан, которому после этого поднесли титул «лашкари» — воин, как борцу за веру. Согласно же сведениям Афанасия Никитина, главную роль сыграл Махмуд Гаван: «а град же взял индийский меликъчанъ хозя». Взятие Белгаона позволило придворным хро-