Сердца Хаоса

Аэрокосмические аппараты производили сериями. Из них организовывались соединения, называемые звеньями, в которых каждая машина должна была исполнять только ей предназначенную роль, так что каждое звено аэрокосмической авиации представляло из себя единый организм, имевший свою, строго определенную цель. Боевым заданием Одиноких Ангелов полковника Конд-рак было завоевание господства в воздухе. Маршал Кусуноки понимал, что с захватом столицы, с оккупацией крупных населенных пунктов сопротивление вряд ли прекратится. На Тауне вполне может вспыхнуть партизанская война. Без авиации, способной подавить сопротивление крупных, обеспеченных техникой отрядов добровольцев, нечего и говорить об окончательном умиротворении планеты.

Когда скорость упала, капитан Омидзуки начала выруливать на дорожку, ведущую к месту стоянки – бетонированной площадке перед ангаром. Площадку охраняли одетые в броню пехотинцы. Техники в наушниках копошились возле машин. Неподалеку от ангара в зимних сумерках угадывались очертания двух больших космических челноков.

Заглушив двигатель, Омидзуки открыла выходной люк, расположенный в полу, махнула рукой стоявшему внизу технику, готовому помочь ей спуститься на бетонные плиты. Ступая по металлической стремянке, она старалась не касаться корпуса машины – поверхность ее еще посвечивала от перегрева. Остывать истребитель будет еще в течение пятнадцати минут, потом за него возьмутся техники. Неподалеку стояла полковник Кондрак.

– Добро пожаловать на Таун, – приветствовала она капитана Омидзуки.

Шарон, спустившись на бетон и приблизившись к полковнику, вытянулась по стойке «смирно», затем низко, прижав руки к телу, поклонилась.

Госпожа таи-са оказала мне великую честь. – Капитан даже не пыталась скрыть усмешку, заметную через защитное стекло ее шлема. Все пилоты считали особым шиком время от времени подшучивать над древними, несколько театральными обычаями приветствия и обращения к старшим по званию, принятыми в Объединенном Воинстве. Командова-ние никогда не обращало внимания на подобные иронические замечания, просто требовало строгого соблюдения норм субординации, пришедших еще с островов на Тер-Большие вольности допускались только для самых опытных, имевших награды пилотов, но и в этом случае кому, что и в какой мере разрешалось, было известно до– • сконально. Никто вслух об этом не говорил, никому ни в какой официальной форме не давалось послабление – сам воин выбирал способ обращения с начальством. Если он не соответствовал воинскому духу и степени проявленного героизма (этот вопрос вышестоящие начальники решали на тайном совещании), с военнослужащим доверительно беседовал один из членов командования, и превысивший свой потолок дозволенного пилот тут же возвращался к прежнему состоянию. Если такой беседы не проводилось, все в авиации знали, что «добро» получено, и в обращении с подобным счастливчиком начинали перестраиваться равные ему коллеги и нижние чины.

Эта железная система поддержания дисциплины, поощрения и наказания объединяла всех в единый многотысячный клан, называемый Объединенным Воинством Синдиката Дракона, спаянный общим понятием чести. Новичку порой было трудновато привыкнуть к такой форме внутренних взаимоотношений, и он либо, словно пробка из бутылки, вылетал из Объединенного Воинства, либо принимал эти требования и становился своим.

Система имела свои достоинства и свои недостатки. Армия Синдиката была цельным и эффективным организмом, однако всякое взаимодействие с союзниками превращалось для Дракона в пытку. Даже при самом благожелательном к ним отношении… Теодор Курита не скрывал своего мнения – подобная система отжила свой век, но отменить ее даже он, прославленный военачальник, был не в состоянии. Армия в этом случае на какой-то период просто теряла боеспособность, а консервативным элементам ничего не стоило поднять мятеж против главнокомандующего, посягнувшего на святая святых Воинства – на самурайский дух!

– Ладно, – махнула рукой Кондрак, – пойдем в ангар, там и поговорим. Эти крысы устроились здесь с удобствами, даже воздух в помещении подогревают, вот только двери и все проходы низкие. Смотри не ушиби голову.

Сказать по правде, таи-и Шарон Омидзуки не ощущала холода. Возбуждение от одержанной победы не проходило, а Плотный противоперегрузочный скафандр прекрасно сохранял тепло. Вслед за полковником Шарон села в командирский мобиль– джип и тут же сняла летный шлем.

Прозвище Мышка никак не подходило статной девице – ничего мышиного в ней не было. Как, впрочем, и японского. Волосы светло-каштановые, челка прилипла ко лбу, светлая, чуть румяная кожа. Красавицей ее, правда, не назовешь. Впечатление портил крупный нос, рот тоже неприятно изогнут, губы тонкие. Вот глаза хороши. Когда нужно было, Шарон умела так взглянуть на мужчину, что тот тотчас вспыхивал, начинал выпячивать грудь. Женщина практичная, она пользовалась этим даром только наверняка, в присутствии тех, на чью благодарность впоследствии могла рассчитывать. Таи-са Кондрак тоже отличалась высоким ростом, волосы у нее были черные, коротко подстриженные. Глаза глубоко сидели в глазницах, отчего на лице постоянно держалось несколько угрюмое выражение; всякая попытка улыбнуться лишь добавляла мрачности. Оживала она только в бою – вот когда ее глаза пылали вдохновением. – На сегодня достаточно, – сказала полковник, – если только ситуация не потребует нового вылета. Но это вряд ли – погода ухудшается с каждым часом.

– Маттаку! – проворчала Мышка и нахмурилась. Этот возглас соответствовал общепринятому во Внутренней Сфере «Черт побери!».

На летном поле стояли два шатла, их люки были открыты, грузовые пандусы откинуты. Действительно, вокруг заметно потемнело, пошел снег. В такую погоду вылетать опасно. Метеоусловия являлись единственным ограничением для боевых действий в околопланетном пространстве. На Тауне в связи с повышенной солнечной радиацией порой свирепствовали жесточайшие бури. «Штука» для подобного урагана – все равно что щепка. «Шилон» мог спастись, вырвавшись в верхние слои атмосферы.

– Что это они засуетились? – грубовато обратилась Мышка к Кондрак, указывая на бегающих по полю взад и вперед солдат. К подобному вольному обращению полковник привыкла, они с Мышкой были подругами. – Сколько хлопот, чтобы встретить командира взвода! – тем же недовольным тоном, продолжила Шарон. -Что там слышно насчет сражения? Оно уже закончилось?

– В общем и целом Таун захвачен, осталось подавить отдельные очаги сопротивления. Сейчас бои в связи с ухудшением погоды приостановлены. С минуты на минуту сюда должно прибыть высшее руководство.

Когда джип добрался до ангара и летчицы вошли внутрь, над головами раздался нарастающий грохот.

– Ты у нас сегодня отличилась, поэтому тебе придется участвовать во встрече некоего господина. Одним словом, представителя высшей иерархии каи… – многозначительно предупредила Мышку полковой командир.

Слово «каи» имело много значений, и все они относились к обозначению какого– либо сообщества или социальной группы. В этом случае каи означало и якудзу, и саму организацию «Черный дракон», чьими усилиями была подготовлена и проведена эта операция. Якудза представляла собой особый тайный союз, члены которого полагали, что правила и традиции, регулирующие внутренние взаимоотношения, и цели их организации выше, чем официальное законодательство страны. По своим действительным целям якудза являлась откровенно преступным сообществом, в чем-то схожим с мафией, но, в отличие от бандитских группировок, своеобразно вписывалась в государственную структуру Синдиката. Сами якудзы уверяли, что их союз основан на религиозной основе – что в общем-то характерно для объединений, созданных в Восточной Азии. Там даже секции различных видов борьбы занимались не борьбой, а обязательно «самосовершенствованием духа». Правда, «усовершенствовав дух», они начинали успешно заниматься вымогательством, грабежами, торговлей наркотиками и женщинами. Мышка откинулась на спинку сиденья, вытянула ноги.