Страница 63 из 76
Жена бросилась по знакомым и собрала половину суммы. Джонни отцепили от батареи и выволокли на улицу. Телиани сказал, что на сбор оставшейся части он дает два дня.
Когда стало ясно, что собрать деньги не удастся, жена уговорила Джонни пойти в милицию. Задержать Телиани и его охранников не составило большого труда – они и не скрывались. Были уверены, что Джонни в милицию не пойдет, так как это были «их» дела…
«По жизни», так сказать, Джонни занимался перепродажей загородных домов, и вымогатели посчитали, что он им задолжал, потому как они нашли ему несколько выгодных клиентов. Потом в деле появились: покупатели-чеченцы, связанные с боевиками, спецслужбы, которым якобы нужно было платить отступные, чтобы они не посадили всю компанию вместе, продажа партии оружия, которая была отправлена из Одессы в грузинский порт Поти накануне начала войны в Южной Осетии… В общем, много чего интересного появилось. Но все это были лишь оперативные данные и неподтвержденные показания некоторых фигурантов дела, однако адвокаты Телиани давили на это обстоятельство, намекая, что, наказав такого персонажа, как Джонни, продававшего оружие врагам России, обвиняемые чуть ли не оказали услугу российскому государству.
Телиани во время следствия и суда молчал, повторяя только по наущению своих адвокатов, одну фразу – «Обвинение против меня полностью сфабриковано». Когда Джонни похищали, он находился совсем в другом месте, и вообще впервые его видит. Свидетели же стали отказываться от своих показаний, прослушки телефонов вдруг оказались недостоверными, дело вернули на доследование, подсудимых выпустили. И скоро Телиани оказался в Испании в команде Сатрапа, в банде которого он начинал свою уголовную деятельность. Представить себе, что в Испании он зажил мирной и добропорядочной жизнью, можно было, только потеряв всякую связь с действительностью. Топтать людей и получать от этого удовольствие было для него такой же естественной потребностью как жрать и пить. Похищение Джонни было, пожалуй, самой мирной акцией из всех, что числились за этим скотом. О том, как он обращался с несчастными девушками, которых здесь превращали в проституток, даже думать было тошно. Он насиловал их лично или, развалясь в кресле, наблюдал, как это делают его подручные скоты…
Раздался шум мотора, по окнам полоснул свет автомобильных фар, и во двор въехала машина. Это явно был хозяин.
Ледников бесшумно поднялся и встал у входной двери так, чтобы оказаться у него за спиной, когда тот войдет. Он не боялся, что Телиани будет не один. В противном случае его должны были предупредить звонком по мобильному.
Когда дверь распахнулась и прямо впереди него оказалась грузная фигура, Ледников, не медля не секунды, обрушил удар биты чуть пониже затылка. Шею он сломать не боялся, потому что у Телиани такой части тела практически не было – его лысая башка лежала на плечах, как арбуз на столе.
Телиани, хрюкнув, растянулся на полу. Ледников моментально сковал ему руки за спиной наручниками. Потом подтащил тяжеленную тушу к дивану, взгромоздил туда мордой к спинке и туго завязал Телиани глаза полотенцем, которое предусмотрительно захватил на кухне.
Придя в сознание, батоно Телиани, таким образом, обнаружит себя стоящим у дивана на коленях со связанными руками и ничего не видящими глазами. Это должно было произвести на него впечатление. Подобные вещи вообще работают. Американцы знают в них толк. Например, раздевают допрашиваемого догола или сажают его на стул у которого одна ножка сломана… Долго такого не выдерживают.
Устроившись за спиной Телиани с битой в руке, Ледников стал дожидаться, когда он очухается. Тот пришел в себя довольно быстро – зверь был сильный, хотя уже и покрылся основательным слоем жира.
Когда Телиани застонал и заворочался, Ледников вспомнил, что не придумал еще, в качестве кого он будет с ним беседовать. В качестве голоса с небес? Представителя испанской полиции? Конкурента? Сотрудника родного КГБ?
И вдруг само собой произнеслось по-испански:
– Где моя сестра?
Телиани затих. Потом негромко спросил:
– Кто ты?
Ледников ткнул концом биты в затылок:
– Отвечай на вопрос. Где моя сестра?
– Какая сестра? Я не знаю… Что тебе надо в моем доме?
– Слушай меня внимательно. Ты со своими людьми похитил мою сестру, журналистку, когда она прилетела из Москвы…
– Зачем?
– У нее были материалы против твоего хозяина. Если с сестрой что-то случилось, лучше тебе сразу сдохнуть. Если она жива, говори, где она!
– Я не знаю ничего про твою сестру. Клянусь матерью!
– Поклянись своей дочкой. Но сначала подумай, что с ней будет, если ты не скажешь, где моя сестра.
Телиани завозился, замычал от страха:
– При чем здесь моя дочь! Слушай, я не трогал твою сестру. Сатрап ничего не говорил про нее! Он не доверяет мне теперь… Все, что касается суда, он обсуждал только с этим… Красавиным. Он теперь доверяет только ему! Это мог сделать только он! Клянусь!
– Значит, тебе не жалко свою дочь… Думаешь, ты один поставляешь девочек в бордели?
Телиани заскрипел зубами.
– Я не трогал твою сестру! Я не знаю, кто она! Ну, поверь же мне!
Ледников встал. Пожалуй, этот палач действительно не при делах. Нурия попала в другие лапы. Теперь с этим животным надо было поговорить помягче – они сразу реагируют на смену тона.
– Ладно, допустим, это сделал не ты. Но ты должен был что-то слышать про это…
– Ничего. Поверь, ничего. Я уже три месяца ничего не слышал от Сатрапа и не общался с ним. Теперь все идет через Красавина. Это он платит охранникам в тюрьме, чтобы те передавали Сатрапу записки. И звонит Сатрап теперь только ему…
Телиани что-то еще говорил, мотая головой, но Ледников его уже не слушал. Он вышел из дома. У ворот уже стояли несколько полицейских машин, а рядом с одной из них красовался сеньор Рамон собственной персоной.
– Говорит, что не знает, – покачал головой Ледников.
– Ему стоит верить?
– Боюсь, он действительно не знает.
– Но мы с ним все-таки поработаем… – многозначительно пообещал сеньор Рамон.
– Берите его. А я пока займусь вторым, он живет здесь неподалеку.
– И что вы намерены ему сказать? – скептически спросил сеньор Рамон.
– Я намерен его напугать.
– Чем?
– Расскажу ему о том, какое будущее его ждет. Это должно произвести на него впечатление.
Сеньор Рамон ничего не сказал. Хотя у него наверняка были свои соображения на сей счет. Он только спросил:
– Сколько вам потребуется времени?
– Немного. Совсем немного. О смысле жизни я с ним беседовать не собираюсь.
Глава 14
Caer como una bomba
Упасть, как бомба
Олег Красавин, судя по всему, был закоренелым метросексуалом. Он наверняка был им еще до появления самого этого термин, введенного лет пятнадцать назад каким-то британским журналистом. Им британец обозначил современных мужчин, тратящих уйму времени и денег на свой внешний вид и ведущих соответствующий образ жизни. Метросексуал посещает спа-салоны, красит ногти бесцветным лаком и даже иногда бреет ноги. Метросексуал – это нечто противоположное «мачо», потному, вонючему, грубому самцу. Он поклонник всего модного, богатого, стильного. Обыватель обычно не отличает метросексуала от гея, что вполне объяснимо, но это ошибка. Метросексуал может быть любой сексуальной ориентации. Вот и у Красавина была вполне благополучная семья.
Из-за позднего времени и жары Красавин предстал перед Ледниковым в шелковом японском халате.
– Это вы мне звонили? – осведомился он. – Чем обязан в столь поздний час? Учтите, у меня мало времени, я рано утром улетаю.
Ледников прошел в дом. Это было настоящее логово метросексуала – изящная мебель, самая навороченная техника, картины на стенах, тьма каких-то безделушек.
– Олег Венедиктович, я задам вам пару очень конкретных вопросов и рассчитываю получить на них столь же конкретные ответы.