Страница 41 из 76
Вернемся на минутку к Ипполиту Цкирия. В его фальшивом «коммунальном» «личном деле» сказано, что он работал кочегаром и некоторое время счетоводом.[109] В Красной Армии-де не служил. Таким извивам карьеры Ипполита Павловича верить нельзя. Ему, знатоку турецкого языка, человеку образованному, доверяли управление крупными коммунальными объектами (Моховая, 32, гостиница «Гермес», набережная Мойки, 86, Комиссаровская, 3 — в последнем здании располагалось чекистское общежитие).[110]
Более достоверен «Анкетный лист» Цкирия (недавно рассекречен).[111] Родился он в местечке Гоби Зугдидского уезда Кутаисской губернии. Сам подчеркивал: «грузин (менгрелец»). Окончил 8-ю гимназию. «Имел, — похваляется он, — свой дом и [пахотную] землю».[112] Говорит, что четыре года служил на канцелярских должностях в Красной Армии (явно лукавил); «конторщик», «счетовод» — темнил он в том же «Анкетном листе». Достаточно знать — управдомы крупных жилищно-коммунальных домов обязательно являлись сотрудниками ГПУ — таков был закон. После «англетеровской» истории Цкирия пошел в гору: возглавил все управления домами Центрального района Ленинграда!
Отбросим фальшь современников поэта, лжесвидетелей и прислушаемся к честным очевидцам. Прощание с телом Есенина в 5-м номере «Англетера» состоялось 28 декабря. Искренно любивший поэта молодой критик Иннокентий Оксенов вспоминал: «В гробу он был уже не так страшен. Ожог замазали, подвели брови, губы. Когда после снятия маски смывали с лица гипс, волосы взмокли, и, хотя их вытерли полотенцем, они легли, как после бани, — пришлось расчесывать. Ионов не отходил от гроба. <… > С важным видом выгонял посторонних Лаганский. Были Никитин, Клюев, Садофьев, Всеволод (Рождественский. — В. К.), Борисоглебский» и другие. «Народа на выносе было немного, публика не знала, "летучки" разбрасывались, почему-то говорят, только на Загородном (проспекте. —В. К.). [Елизавета] Полонская положила в гроб хризантемы».[113] Так писал наивный и растерянный свидетель, не проникший в сущность есенинской трагедии.
В «Дневнике» Оксенова важно указание на распорядителя «порядка» в 5-м номере гостиницы Лаганского. Весьма осведомленная фигура (настоящая фамилия Магазинер) (1887–1943) Ершей Миронович в «Анкете для словаря современников» (фонд Г. Г. Бродерсена) сообщал:[114] корреспондент «Известий», литератор, бывший моряк, окончил юридический факультет Петроградского университета. Отец — Мирон Михайлович, мать — Берта Владимировна Гладштейн, по выражению их сына, «мелкие торговцы и ремесленники черты еврейской оседлости». Пытался стать киносценаристом; печатался в «Красной ниве», «Огоньке», «Дальнем Севере», «Экране». Морскими путями побывал в Ревеле и в Англии. Надо думать, он был не случайным «дежурным» в 5-м номере «Англетера». Сюда допускали только «своих» людей. Таких, как фотограф Моисей Наппельбаум. В рассказах о нем больше трубили о его репрессированной дочери Иде Наппельбаум (читайте ее лукавую книгу «Угол отражения…»), маленькой и случайной поэтессе со спрятанной трудной биографией.
Дотошный Наппельбаум раскопировал и сцены похорон Есенина в Москве, но кто его «направлял» на сию «хоронщину» — неизвестно, хотя для догадливого читателя это секрет полишинеля.
Действительно, этот фотограф дал великолепные фотопортреты (виртуозно ретушировал пленку) Ленина, Сталина, Свердлова, Дзержинского, Луначарского, Фрунзе, известных деятелей литературы и искусства, образы, по его выражению, «героической эпохи». В главе о Дзержинском он вспоминал «…взгляд его ясных, зорких и умных глаз», видел в нем «человека выдающейся эпохи», «человека душевных качеств…, светлого, поистине рыцарского образа».
Известен его последний портрет Сергея Есенина (ноябрь 1925 года). Но нигде и никогда он не обмолвился, ктоипо-чему его заставил снимать покойного поэта (до сих пор оригинал убиенного поэта не напечатан, хранится в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки). На обороте снимка чья-то рука приказала: читателям «не выдавать». Соглашаемся, Наппельбаум был искусным фотографом, но его внутренняя жизнь остается «за кадром».
Съемщик пышных сцен 1 — го конгресса III Интернационала не сказал ни слова о том, зачем и почему именно ему, а не следственному фотографу доверили съемки в «Англетере». Конспиратор больших политических событий, он скрыл потаенные страницы своей биографии. Почему он так часто скитался по городам России (Минск, Москва, Евпатория, Вильно, Козлов, Одесса…)? Чем он занимался до революции в различных городах Америки? Упорное молчание. Однажды оговорился: «Меня захватила революционная борьба, которой был насыщен воздух в 1905 году, я ходил на митинги, взволнованно следил за развитием событий…»
Рискнем предположить: фотостудии Наппельбаума были конспиративными явками для большевиков (в первую очередь — троцкистов): очень удобно — сядет в кресло какой-нибудь подпольщик и ласково выслушивает Моисея Соломоновича…
Другой очевидец «англетеровской» истории, сексот ГПУ Павел Лукницкий (факт его сотрудничества с секретным ведомством выдал генерал-предатель Олег Калугин), свидетельствовал об околоесенинской возне: о вечернем литературном сборище 27 декабря у Фромана-Фракмана (алиби для участников заметания следов в «Англетере»), говорил о странном поведении Вольфа Эрлиха, сумбурном писании в «Красной газете», передал тонкие наблюдения при прощании с телом Есенина в Доме писателей Ленинграда. «Знали, что в газетах будет много лишнего, ненужного и неверного, — подчеркивал в своих воспоминаниях Павел Лукницкий. — Решили принять меры к тому, чтобы этого не случилось — просмотреть весь материал для завтрашних газет. Тихонов и Никитин поехали по редакциям».[115]
Фискальная роль поэта Николая Семеновича Тихонова здесь приоткрывается впервые.[116] В своей автобиографии бывший (?) чекист Тихонов, организатор партийных объединений в чекистских коллективах, писал о себе (от третьего лица):«.. он вычеркнул многочисленные факты, о которых рано или не должно говорить в материалах собственной автобиографии».[117] В ней он показывает много прелюбопытнейших фактов. По его словам, его дед по матери был латышом,[118] а исследователи уверяют, что его отец имел шотландское происхождение. Между тем достоверный документ говорит: сам Николай Семенович утверждает: в 1924 году проживал в чекистском общежитии (Комиссаровская, 11/25), работал на 1-й табачной фабрике, имел на иждивении мать Екатерину Давыдовну и сестру Антонину Семеновну.[119] «Никто никогда не думает, — писал он, — какой страшный нетопырь, залетев в его (Есенина. — В.К.) северную длинную ночь, смел начисто и молодой смех, и ясные глаза, и пьяные кудри, и песни…» Известные записки Тихонова о Есенине требуют более осторожного отношения, как это принято до сих пор. 30 декабря 1924 года начальство 3-го Ленинградского полка войск ГПУ запрашивало документы Тихонова из Москвы.[120] Радел к Троцкому и Урицкому.
Он увел исследователей на изначально ложную дорогу исканий истины. Но, как известно, все тайное рано или поздно становится явным. Когда-нибудь прояснится и загадочная смерть в 1932 году и самого Устинова — его нашли в петле в собственной московской квартире. То ли его «убрали», так как он «слишком много знал», то ли несчастного совесть замучила.
109
Список жильцов «Англетера»: ЦГА, ф. 1963, оп. 180, ед. хр. 3031.
110
«Личное дело» И. П. Цкирия: ЦГА, 3185, оп. 1, ед. хр. 1995, л. 15 («Анкетный лист»).
111
ЦГА, ф. 3185, оп. 9, ед. хр. 1995, л. 15. «Анкетный лист» И. П. Цкирия.
112
Служебный формуляр И. П. Цкирия: ЦГА, ф. 3185, оп. 1,ед. хр. 1995, л. 170(1925–1928).
113
«Москва», 1995, сентябрь. С. 177.
114
Лаганский (Магазинер) Еремей Миронович. Анкета для словаря современников. Автограф. ОР РНБ, ф. 103, ед. хр. 88 (фонд Г. Г. Бродерсена).
115
Павел Лукницкий. Глазами очевидца («Аврора», 1982, № 2, С. 42).
116
ОР РНБ, ф. 474 (Медведев П. Н. Альбом № 2). Тихонов Н. С, л. 20–21.
117
Из автобиографии Н. Тихонова (от третьего лица): «.. просто он вычеркнул многочисленные факты, о которых рано или вовсе не должно говорить в собственной автобиографии» (1920-е годы). — ОР РНБ, ф. 474, л. 20–21.
118
Сам Н. Тихонов называл своего отца по матери — латышом, по другим данным, отец — шотландского происхождения.
119
ЦГА, оп. 180, ед. хр. 3018, л. 23 об. (2 апреля 1924 г.). ул. Комиссаржевская, 11/25. Н. Тихонов: «Категория А»; Л. 16 об. (кв. 20). Указано: Тихонов Семен Семенович. Рабочий 1-й государственной табачной фабрики. Союз пищевиков (№ 1089). Удостоверение фабрики № 1089 (24 марта 1924 г.). Мать — Тихонова Екатерина Давыдовна; сестра — Тихонова Антонина Семеновна.
120
М. С. Наппельбаум. От ремесла к искусству. М.: Планета, 1972. С. 80.
Глава 12