Страница 21 из 62
Феодосия , 15, дочь Арсения и Дарьи
Семья Зыковых
Максимка Зыков, 23 года, лучник, воин
Феодосия Зыкова, 20 лет, его жена
[1] Согласно постановлению польско‑литовской унии король польский и великий князь литовский Казимир должен находиться попеременно четыре года в королевстве польском и четыре – в Великом княжестве Литовском. (Здесь и дальше – примеч. автора ).
– Надо все обдумать и подготовиться. Как, по‑твоему – сколько у нас есть времени?
Андрей вздыхает.
– Мало. Не больше месяца.
НОВГОРОД ВЕЛИКИЙ.
ДОМ АРХИЕПИСКОПА ФЕОФИЛА
– … И потому говорю вам – помните! – это последняя наша надежда на обретение свободы. Если до ушей Ивана Московского дойдет хоть полслова из того, о чем мы сейчас говорили – наши головы полетят с плеч, а Великому Господину Новгороду – рабство и покорность на веки вечные! Теперь же ступайте да исполняйте все, что мы решили сообща, и да поможет нам Господь в святой борьбе за свободу! Во имя Отца и Сына и Духа святого – аминь!
Закончив свое обращение, архиепископ новгородский Феофил молится с присутствующими. Каждый из них подходит к владыке, чтобы поцеловать руку старца и получить благословение. Здесь люди разных сословий – бояре, купеческие старосты, представители белого и черного духовенства, ремесленники и даже юродивые. Каждый из этих людей, надежных и проверенных выйдет отсюда и сделает все, чтобы вооружить, подготовить новгородцев и вдохновить их на борьбу с московским владычеством.
Последним подходит Аркадий, первый помощник архиепископа любимый народом проповедник свободы и независимости. Феофил благословляет его и просит задержаться.
– Я знаю тебя много лет, сын мой, – ласково говорит он ему, когда они остаются наедине, – твоя неподкупная честность и безгрешная жизнь служат примером христианского долга.
Аркадий смущается.
– Я не заслужил твоих похвал, владыко. Я лишь старался в меру моих слабых сил следовать заповедям Господним и убеждал других исполнять их.
– Среди всех, кто был тут, я выбрал тебя, чтобы просить об услуге…
– Приказывай, отче – я жалкий раб твой…
– Нет, сын мой, это просьба… Слушай внимательно. Если Господу будет угодно, он дарует нам победу. А что, если прогневали мы его своими прегрешениями? Если наше восстание не удастся, или преждевременно раскроется – мне грозит смерть или пожизненное заточение. Я не хочу, чтобы моя казна попала в руки Московского тирана. А потому большую часть земель моих, равно как имущества, я обратил в самые редкие и дорогие камни. Если со мной случится беда – используй их на нашу борьбу!
– Но, отче, если мы потерпим поражение или наши замыслы раскроются – моя голова полетит вместе с другими!
Феофил пристально смотрит на Аркадия и улыбается.
– Укрытие правды еще не есть ложь, и должно быть, поэтому ты никогда, даже на исповеди, не говорил мне о неком маленьком селении на берегу большого озера, где живет юная девица, рыбацкая дочь… Нет, нет, не опасайся – никто кроме тебя и меня уже не знает об этом… Тот кто поведал мне тайну сию, упокоился навечно…
Владыка крестится и крестится Аркадий.
– Прости, отче, что не сказал…
– Вот там и спрячешь. А если дело наше раскроется, ты один из всех, кто здесь был сегодня, избежишь наказания – во время прошлогоднего наезда Ивана Московского ты спас от смерти и разорения многих наших прихожан, а теперь они укроют тебя от гнева московитов, и ты уже с ними говорил об этом… Как видишь, я все разузнал, прежде чем тебе довериться…
– Преклоняюсь перед твоей мудростью, отче, – произносит Аркадий и, опустившись на колени, целует руку старика, – все сделаю, как ты велишь. – Но ответь, что внушает тебе опасения в неудаче нашего дела?
– Тебе одному могу сказать, – Феофил поднимает Аркадия с колен, – я не доверяю князьям Борису и Андрею. Брат даст им несколько новых вотчин – и они легко отступятся от нас. Вот если бы хан Ахмат с одной стороны, а ливонцы с другой двинулись бы на Ивана, тогда.… Но, на это тоже мало надежды. Есть только один человек, который сам заинтересован помочь нам.
– Король Казимир?
– Да. И я думаю, что успех нашего дела будет полностью зависеть от его решения. Как полагаешь, сколько времени понадобится, чтобы исполнить все, о чем мы сегодня говорили?
Аркадий думает несколько мгновений, потом твердо отвечает:
– Один месяц, владыко.
БОЛЬШАЯ ОРДА
ОКРЕСТНОСТИ САРАЙ‑БЕРКЕ
Двое всадников – старый и молодой татарин – осторожно едут по степи, зорко глядя по сторонам.
Вдруг молодой приподнимается в седле и шепчет:
– Вижу!
Старый, прищурившись, напряженно вглядывается вперед.
– Где?
– Там, за белым камнем, – отвечает молодой и снимает с головы сокола колпачок.
Сокол взмывает, а всадники с гиканьем мчаться вперед.
Из‑под белого камня выбегает вспугнутый заяц и, петляя, мчится по степи.
Спустя несколько минут сокол настигает его.
Хан Большой Орды Ахмат и его сын Богадур‑Султан охотятся.
– Плохо. – Говорит Ахмат. – Камень белый, заяц серый, а я не разглядел. Приходит моя старость. Умру скоро.
– Перестань, отец, – смеется Богадур, – до старости далеко, смерть, как и жизнь, дает Аллах, а чего не разглядишь ты – увижу я.
Ахмат хитро щурится и поворачивает коня.
– Погляди, Богадур – что там?
– Наша свита.
– Дальше.
– Степь и стадо коней.
– Еще дальше!
Богадур напрягается, всматриваясь.
– Ничего, отец. Дальше небо сходится с землей.
– Недалеко видишь, сын. Там – Москва. Запомни – в какую бы сторону ни шагал твой конь – ты должен видеть ее всегда!
– Разве мы боимся Москвы?
– Нет. Но она нас уже не боится. И это плохо. Четыре года мы не получаем от нее ясак.
– Но ты говорил, что скоро…
– Да, Богадур. Нам лишь надо дождаться пока у них начнутся усобицы. А скоро так и будет.
– Как ты знаешь?
– Чутьем. Новгород не простит Ивану своего колокола. Братья не простят ему своих привилегий. И вот поэтому мы скоро будем стоять на московских рубежах. Но для этого нам необходим еще один союзник. Его интерес в том деле самый большой. Если он нас поддержит – мы выступим.
– Ты говоришь о Казимире?
Ахмат кивает.
– Новгород на севере, Казимир на западе, братья изнутри… А когда все они передерутся – с юга придем мы. И тогда Великий князь Московский Иван, стоя у твоего стремени, поднесет нам кумыс, слижет его капли с грив наших коней и заплатит ясак за все годы. Потом мы пожжем его землю и заберем себе самый тучный скот и самых красивых женщин.
– Да поможет нам Аллах, – произносит Богадур.
Ахмат хмурится.
– Мне не нравится твой тон. Не веришь в успех?
– А если Казимир не выступит?
– Увидим. А пока готовься. Я хочу, чтобы еще этой зимой ты отправился на разведку к московским границам.… Чтобы не всполошить московитов подойдете с литовской стороны границы. Казимир наш союзник – он пропустит, если конечно, грабить не будете. Начните с осмотра пограничной речки Угры.…Я дам тебе сотню отборных воинов. Разведаете у местных, где находятся броды, где лучшее место для большого войска чтобы, не задерживаясь, перейти границу летом…
– Вот это уже дело! – радуется Богадур. – Когда седлать коней?
– Когда станут реки. Я думаю, через одну луну…
ЛИВОНИЯ
ДЕРПТ
ЗАМОК ВЕЛИКОГО МАГИСТРА ЛИВОНСКОГО ОРДЕНА
«… и поскольку наши стремления в некоторых вопросах полностью совпадают, я счел необходимым сообщить Вам о моих ближайших намерениях. В настоящее время мы ведем весьма плодотворные переговоры со Швецией о военном союзе против московского князя. В кратчайший срок я намерен заключить такой же союз с королем Казимиром. По моим сведениям в московском княжестве складывается весьма благоприятная обстановка для начала активных действий. В наших прежних беседах Вы не раз выражали беспокойство по поводу усиления московского государя за счет покорения Новгорода и концентрации в одних руках большого количества ценностей и земель. Наступает момент, когда мы можем и обязаны сделать все, чтобы вернуть московского князя к тому положению, которое занимали его предки. Мне стало известно о подготовке в Новгороде восстания и о недовольстве братьев московского князя, чьи уделы он значительно урезал, стремясь, очевидно к полному и тираническому единовластию в московском княжестве. Вы сами понимаете, насколько такое положение может стать опасным и чреватым последствиями для всех нас. В настоящее время я располагаю сорокатысячной армией, которая готова выступить в любой момент. Теперь все будет зависеть только от короля Казимира. Объединив усилия, мы сможем если не разгромить московского государя, то, по крайней мере, ослабить его в той мере, какая будет необходима в интересах нашей восточной политики. Я буду признателен за любую помощь, которую Вы захотите оказать в этом важном для нас всех деле.