Огненный всадник

— Успокойся, — хмурился на кузена Януш, — с Польшей за Хмеля и Русь с поляками шведы повоюют и румыны с венграми.

— Румыны с венграми? — удивился Гонсевский.

— Так, панове. Мадьярский король Трансильвании Дердь Ракоши хочет отхватить себе кусок южной Польши. Нехай воюет. Мы же со Швецией двинем по агрессору и выбьем царя из нашей радимы.

— Ох, — покачал головой Мйхал, — как-то все запутано. Хмельницкий с Ракоши против Польши, мы со шведами против Московии и Польши. Польшу жалко! Что, прощай Ченсто-хово, Краков и Варшава?! Вместе жили всю жизнь, а тут!

— Вместе жили, а табачок врозь! — повысил голос гетман. — А такие, как ты, Михал, почему-то не о родине думают в горестные минуты, а о Короне, о Кракове да Варшаве. Ченстоховска Матка Боска никуда не денется. Если уж болгары с сербами до нее доезжают, то и ты доедешь в любой для тебя удобный день. Вот ты говоришь: «Ах, бедная Польша!» А кто скажет: «Ах, бедная Литва!» Да поляки сами виноваты, что с Хмельницким война случилась. Из-за них Хмель невольно на нас царя натравил, а теперь сам жалеет, предлагает союз! А поляки ничего не предлагают, не раскаиваются и нас не жалеют! Я еще воевал за них! Получается, мы за них воюй, а они за нас — х..! Пробачьте, Святой отец, — повернулся гетман к священнику.

— Надо усилить давление на короля, чтобы помощь нам дал, — делал отчаянные усилия Михал спасти своего крестного.

— Пусть лучше своей итальянке даст! — обнажил руку до локтя в грубом жесте гетман, явно намекая на отсутствие наследника в семье короля. — Пробачте, кали ласка, Святой отец, меня, грешного. Я человек военный, еще не раз ругнусь.

Кмитич тоже не хотел разрывать отношения с Польшей, тоже любил Ясну Гуру в Ченстохово под Краковом, где бывал дважды, любил и сам древний прекрасный Краков, любил польских дам, жеманных и красивых, но понимал, что гетман прав — страна в тупике и нужен выход. Но такой, чтобы не воевать с Польшей, чтобы союзник разделил с Литвой лишь войну с Московией. Союз со Швецией казался неплохим выходом. Других вариантов и не было. Ни Польша, ни Римская империя не предлагали помощи. Но будут ли шведы воевать за литвинов? Чего захотят взамен?

Гонсевский, как и Михал, также колебался. Он не мог представить, как жить без Польши.

— Наши отношения с Польшей после выхода из Речи Посполитой даже улучшатся! — объяснял гетман Гонсевскому. — Сейчас поляки лезут в наши дела, где их никто не просит, не помогают, когда их просят, свой язык нам навязывают, иезуитов засылают. А когда будем просто соседями, то уважать нас будут в десять раз больше. Вы все мне великий дзякуй скажете, паны полковники и не только! Ну, предлагаю выпить за новый союз, за победу!

Все подняли глиняные бокалы.

— Добрая наливка! — похвалил гетман, приглаживая усы.

— А что за фрукт этот новый король Швеции? — спросил Гонсевский, закусывая. — Хочется побольше узнать о нем. Чего он вдруг за нас заступаться будет?

И все покосились на Богуслава, зная, что Карл Густав его родственник по немецкой Пфальцской линии. К тому же Богуслав недавно побывал в Стокгольме. Богуслав улыбнулся, тряхнул своей павлиньей шевелюрой и, глядя на глиняный бокал в руке, начал вещать, словно лектор:

— Так, панове, тут notandum (необходимо отметить-лат.): новый король Швеции Карл Десятый Густав является сыном Иоганна Казимира Пфальц-Цвейбрюкенского и его супруги Катарины, то есть он не совсем из династии Ваза, как наш Ян Казимир. Хотя… его мать — Екатерина Ваза. Ему 32 года, он на два года младше меня, и мне он нравится во всем! Рос в Стегенборгском замке…

— Ну, это нам ни о чем не говорит! — прервал гетман Богуслава. Тот укоризненно покосился на кузена и продолжил:

— Когда ему было восемнадцать, он уже участвовал в битве под Лютценом, осаждал чешскую Прагу. Настоящий солдат, отлично владеет оружием. Весной 1649 года Карл Густав был провозглашен престолонаследником. А 6 июня этого, уходящего уже года королева Кристина отреклась от престола, и в тот же день Карл Густав был коронован. Женился он тут же на Едвиге Элеоноре Гольштейн-Готторпской, кстати, сестре губернатора Ливонии Магнуса Габриэля Де ла Гарды, очень нужного нам человека. Брак, думаю, заключен по политическим соображениям. А любил он, и я это знаю (тут Богуслав со вздохом вспомнил свою Анну сю), кузину, не так чтобы красавицу, двоюродную сестру Кристину, дочь погибшего короля Густава II Адольфа, у которого никогда не было сыновей. Поэтому Карл Густав и стал королем. Так что шведский король к этому времени является и опытным военным, и искусным дипломатом.

— Добре, — кивнул Кмитич, — а захочет ли король с нами в союз вступить? Чего ему не хватает и чего запросит от нас взамен?

— Эх, панове! — Богуслав осушил разом свой кубок, слегка скривил блестящие розовые губы, закусил «закуской Яну-ша Радзивилла» и потряс пышными кудрями. — Захочет! Не такая уж Швеция ultimis diebus[28] богатая страна, как при Густаве Адольфе! От носатой кузины Кристины — и что он в ней нашел в свое время? — Карлу достались пустая государственная казна, полный застой в экономике и недовольство всех сословий Швеции. Единственное богатство Швеции — это ее флот и армия. Солдат-швед стоит двух, а то и трех наших. И пятерых московитян, должен вам сказать.

— А это то, что нам и надо! — довольно хлопнул себя по коленям гетман.

— Минутку, я закончу, — поднял палец Богуслав.

— Заканчивай, только без своих этих латинских словечек! Они меня вечно раздражают, — буркнул недовольно гетман.

— Добре, — согласился Богуслав, — сейчас король casu (фактически — лат.) предпринимает активные меры по выходу из кризиса, и, что отрадно, он абсолютно не hac spe frustrates (ошибся в этом дел Q-лат.). Карл собирается провести «редукцию» — то есть законодательный отбор в казну земель, необходимых для содержания королевского двора, армии и горного производства. Редукции подлежит также четвертая часть земельных владений дворян, имения которых по закону страны являются даром короля. Короче, не жует сопли, как наш король, а делом занимается. У них увеличился морской флот. Шведское дворянство сейчас гораздо более заинтересовано в военной службе. А посмотрите, какие прекрасные мушкеты и пушки делают шведы!

— Ось! — вновь громко хлопнул по столу гетман. — Что я и хотел вам доказать! Карл — это вам не наш Ян Казимир! Нет, Михал, сиди, я не говорю, что твой крестный — плохой человек, но он слабохарактерный, и его итальянская женка крутит им туда-сюда. Короли не должны жениться по любви!

— Поэтому, — вновь бросив недовольный взгляд на гетмана, продолжал Богуслав, — король Карл очень даже расположен получить под свое крыло такое знатное княжество, как наше. Я уже разговаривал в Риге по этому поводу с губернатором Ливонии генерал-лейтенантом Магнусом Де ла Гарды. Он два года назад лишился благосклонности королевы Кристины, уж и не знаю почему, и съехал из Стокгольма. Но вот на троне Карл Густав, муж его сестры, и Де ла Гарды вновь на коне. И это очень хорошо, мои ясновельможные паны! Ибо я знаю его лично, с ним всегда легко договориться, он прям, без интриг в голове. Он мне так и сказал, что король Ян Казимир довел нашу страну до руин и не может помочь в войне с Московией, а Швеция — может помочь. Наш союз выгоден шведам тем, что не только расширит просторы Шведского королевства, но и пополнит его казну, добавит союзников. В Швеции на нас взирают с симпатией как на потомков геру-лов, славного готского племени.

— Но где мы денег для шведов возьмем, если их нет на армию? — возмутился Гонсевский.

— Рассчитаемся! — выставил ладонь гетман. — Отдадим, чуть что, Жмайтию. Я уже думал об этом.

— Жмайтию отдадим? — удивленно переспросил Оскирко.

— Так! — повернулся к нему гетман. — Или ты хочешь лучше за Московией Смоленск, Могилев да Оршу оставить с Витебском да Менском? Жмайтам, скажу вам как знаток этого края, все равно, под чьей короной жить: что под нашей, что под шведской. Они даже к шведам больше расположены. Жмайтия — не наша земля, нам надо о своих коренных землях позаботиться, а не о провинциалах прибалтийских. Что, хуже нам стало, что Ригу в 1629 году шведам отдали? Ничуть не хуже! Ничего не изменилось! И вот вам еще новость для размышления! — глаза Януша блеснули в сторону Михала. — Ян Казимир, король наш и великий князь, через императора Фердинанда Третьего уже пытается договориться с царем московским, чтобы, того, мир заключить и… слушайте далее — по-новому межевать границы с Московией и Речью Посполитой!

28

последними днями (лат.)