Страница 15 из 74
Время остановилось. Удивительный кокон и Джим остались наедине. Весь остальной мир исчез.
Рейнор во все глаза смотрел на зерговское творение. По размерам кокон превосходил мужчину раза в два. Его эластичная оболочка пестрела углублениями, бугорками, паутиной линий, рисунок и расположение которых постоянно видоизменялись. Оболочка жила собственной жизнью!
Кокон беспрерывно испускал миниатюрные молнии, отчего волосы Рейнора встали дыбом.
Но Джим не собирался отступать.
— Сара? — Рейнор протянул руку и приложил ладонь к кокону. Пальцы в перчатках ощутили толчки.
Джим видел, что внутри кто-то есть. Этот кто-то крутился, извивался, молотил конечностями по упругой оболочке кокона.
Но этот кто-то не мог быть Керриган!
Да, он едва различал неясный силуэт, но для человека у фигуры было слишком много конечностей!
Если только…
Возможно, это было прикосновение.
Возможно, просто столь близкое присутствие.
Или просто так совпало…
Какой бы ни была причина — время пришло.
Рейнор увидел, как одна из конечностей ударила кокон рядом с вершиной. За первым ударом последовал второй, и оболочка не выдержала — снаружи кокона появился ужасающий коготь-клинок! Органический покров кокона натянулся, когда новые клинки попытались вырваться на свободу, — склизкая поверхность напряглась до предела.
Последовал еще один сильный толчок изнутри.
Появился второй клинок.
Оболочка еще секунду сопротивлялась давлению острых конечностей, а затем лопнула, как гнилой арбуз. Верхняя часть кокона расползлась в стороны, и его содержимое хлынуло наружу.
Лишившись наполнителя «кожура» опала, и с мягким шелестом устремилась к полу. Рейнор отпрянул, чтобы его не накрыло скользкими лоскутами. Густая маслянистая жидкость омыла его ботинки, и тонким слоем растеклась по слизи, которая моментально впитала ее.
Впитав жидкость, слизь набухла и потемнела; ее пульсация усилилась. Но Рейнору совершенно не было дела до того, что происходит вокруг него. Он стоял, словно завороженный, и не мог отвести взгляда от фигуры, которая появлялась из опадающих складок оболочки кокона.
«Зерги называли ее Хризалидой», — отрешенно думал Джим, не в силах принять то, что видели его глаза.
Керриган была высокой, представительной женщиной с идеальной фигурой. «Оценивая» такие природные данные при первой встрече, Джим даже заработал эпитет «свинья». Бледная кожа, слегка загрубевшая за время путешествий, пронзительные зеленые глаза, пухлые губы формы сердца и роскошные огненно-рыжие волосы, которые во время заданий Сара убирала в хвост. Со всем ее умом, боевыми умениями и телепатией, она была очаровательной, изящной, убийственной женщиной. Она была самой сногсшибательной и умопомрачительной женщиной, которую Джим когда-либо встречал.
«Это» — была не Керриган. Это был некий крылатый ужас, воплощение худших кошмаров. В «этом» не осталось ничего от женщины, которую он любил.
Или, вернее, было. Но в то же время нет. Рейнор смотрел и смотрел, забыв про оружие, забыв про битву, что кипела у него за спиной.
Все потеряло смысл, и в голове никак не укладывалось, что это за женщина, нет — существо, перед ним?
«Оно» имело рост, телосложение, и даже лицо, как у Керриган. Только кожа была другой: лоснящаяся, сродни коже дельфина, с зеленым оттенком с пестрыми пятнами. Приличную площадь тела покрывала жесткая и блестящая оболочка, хотя Джим ранее не встречал таких образцов защиты. Эта своеобразная броня имела шипы-выросты на правом плече мутанта, на локтях, и по внешней стороне ног.
Форма глаз осталась прежней, но сами глаза из зеленых превратились в ярко-янтарные, со странными полыхающими зрачками. Волосы, чудесные рыжие волосы, исчезли, заменившись какими-то отростками — нечто средним между щупальцами и шипами. Обрамляющие лицо «дреды» состояли из множества сегментов, сродни лапкам насекомых, или скелету позвоночных. Но больше всего Рейнора поразила одна вещь, — которая заставила его усомниться в том, что перед ним Керриган. Эта вещь прорвала оболочку хризалиды, чтобы выпустить бьющееся внутри существо на свободу.
Крылья.
Это создание имело крылья, — большие величественные крылья, как у птицы, или летучей мыши. Только эти крылья у существа, имеющего насекомообразный панцирь, не имели ни кожного покрова, ни меха, ни перьев. Они состояли из шести длинных костяных сегментов, оканчивающиеся несколькими большими когтями-лезвиями, которые возвышались над плечами и опускались до уровня коленей. Потрясенный Джим наблюдал за тем, как они расправляются; как с кончиков лезвий, словно со жвал паука, капает сукровица; как они подрагивают в предвкушении добычи.
Особь из хризалиды не была человеком. Но все же, ее лицо, ее черты принадлежали Керриган. Или, по крайней мере, служили признаком того, кем когда-то была их хозяйка. Это была Керриган из кривого зеркала, — уродливая пародия на саму себя.
Керриган переродилась.
В зерга.
Джим осознал, что теперь видения обрели смысл. Они отражали реальность, были не просто криком отчаяния, а предупреждением и сообщением. Сара показывала ему, что с ней происходило, сон за сном. Он вспомнил то странное приветствие и чувство отвращения и принятия, что последовало за ним. Все это исходило от Сары.
Словно в подтверждение открывшейся истины, Джим услышал голос. Он прозвучал одновременно как в голове, так и окружающем пространстве. От него веяло таким ледяным холодом, и он обладал такой огромной глубиной, что создавал эффект резонирующего эха.
У Джима заныли зубы. Этот голос он уже слышал. Однажды это было приветствие в одном из видений. В другой раз голос объявил о «силе того, кто еще не родился!» Теперь, когда этот голос раздался в третий раз, — его слова холодными волнами скользили вдоль позвоночника.
«Явись, дочь моя!» — торжественно воскликнул “Голос”, и никто не усомнился, что есть повод для ликования.
«Явись мне… Керриган», — потребовала невидимая сила, и все зерги в подземном зале склонили головы.
Все, кроме одного.
— По воле твоей, отец, — голосом, полным достоинства, ответила на призыв фигура, с гордо поднятой головой стоящая в остатках хризалиды.
От произнесенных слов Джима бросило в дрожь. Голос Керриган стал более низким, более резонансным, ее слова эхом отдавались в ушах и голове Рейнора, как если бы каждое слово несло целый каскад значений и эмоций, слишком неподъемный для того, чтобы ухватить их смысл целиком.
— Я живу, чтобы служить.
Керриган шагнула с возвышения вниз, грациозно выступив из остатков хризалиды и питательной жижи. В бытность обыкновенной женщиной, Керриган была примерно на голову ниже Рейнора, сейчас же ее рост в результате мутации изменился — теперь она могла посмотреть любимому человеку прямо в глаза, если бы соизволила заметить его.
Она этого не делала.
И Джим не мог решить, рад он этому, или разочарован.
Керриган прошла в центр пещеры и остановилась. Несмотря на столь радикальную трансформацию, Джим видел, что ее сила, живость и устремленность, — те качества, что привлекали его, — остались неизменными. Более того, мужчина чувствовал, как его тянет к ней, — Керриган гипнотизировала его своей новой формой и новой силой.
Она стала намного сильнее, Рейнор чувствовал это. Он знал, что должен испытывать чувство отвращения, но вместо этого — был очарован.
Джим пытался понять, что стало причиной такого странного восприятия.
Причина в мутации? И это всепоглощающее влечение на самом деле психологическая или химическая атака?
Но с другой стороны, действительно ли это так?
Керриган прошла мимо, не заметив его, хотя он стоял на расстоянии вытянутой руки.
Ее взгляд был прикован к арке, где до сих пор продолжался бой. Мэнникс, и еще несколько бойцов были живы и продолжали сражаться с зергами.
Керриган нахмурилась. Рейнор увидел, как ее глаза полыхнули гневом.
— Пусть каждый, кто встанет на пути Сверхразума, прочувствует ярость Роя! — объявила женщина-зерг и широко расправила крылья.