Лиха беда начало

— Тебе скажу правду. Однажды, когда я еще в школе училась, к моей маме пришли приятельницы и ну рассказывать: одна замуж удачно вышла, другая кандидатскую защитила, третья машину купила, словом, хвастались успехами. А моя мать ничего такого поведать не могла. Сидела она, слушала и вдруг выпалила: а у меня любовник — Винокур. Можешь представить, что тут началось? Это при том, что мать моя никогда не изменяла отцу, то есть она нагло соврала, но зато прекрасно вышла из положения, и ее не посчитали неудачницей. Теперь проведи параллель. Я не спала с Титовым. Это было невозможно, потому что, при всей своей любвеобильности, Андрей придерживался строгого правила — на работе никаких интрижек. Он был настоящим профессионалом, и на программе для него не существовало женщин. Коллега — значит, табу, понятно?

— Но ты же не работала у него на программе.

— Не имеет значения. — Катька вздохнула. — Я работала на той программе, которую он начинал. Да и вообще, на меня он просто не обращал внимания. Но Марина с Инессой об этом даже не догадываются, поэтому я и взяла пример с мамы.

— Неужели ты действительно считаешь себя Неудачницей? — изумилась Алена.

— Я — нет, а для них мои успехи ровным счетом ни о чем не говорят: мужа богатого нет, славы нет, чем хвастать?! — Глаза Катерины блеснули черным гневом. — Я не выгляжу холеной дамой, вся в какой-то дурацкой работе, замотанная, монтажи ночные, съемки — ну посуди сама, человек, не соприкасающийся с телевидением, может такую, как я, считать счастливой?

— Но если тебя это так волнует, почему бы не накраситься, почему бы не стать эффектной? Ведь помнишь, в классе на Маринку ни один мальчишка внимания не обращал, зато теперь…

— Со мной все иначе. — Катерина заметно сникла. — Я привыкла к своей закадровой роли. Понимаешь, это Андрей был звездой, а я — лишь средством телевизионного вещания. Наверное, он задавил меня своим авторитетом, я уже давно перестала чувствовать себя женщиной. Это произошло как-то само собой, даже не могу сказать, в какой момент. И исправить меня нельзя. Это уже под кожей. Я такая по сути. Одним словом, режиссер.

— При чем тут Титов-то?! Если вы даже не виделись.

— Почему не виделись? Каждый день в коридоре сталкивались.

— Нельзя так уходить в работу, — покачала головой Алена. — К чему жить с такими мыслями? Надо же, приклеила себя к режиссерскому пульту!

— Я пробовала переделать себя, но ничего не вышло. Нет, поначалу даже забавно — появляешься на телецентре в узеньких брючках, в прозрачной кофточке, ну духи и все такое — мужики вроде бы смотрят, а потом понимаешь, что все пустое. Что ничего эти шмотки не решают.

— Тебя срочно нужно свести с моей теткой Таей. Она тебе мозги вправит.

— Да нет… — Катерина опустила голову. — Я уже сроднилась со своей внешней оболочкой.

— Ты зациклилась на своем кумире — Титове. До сих пор в ушах стоят твои радостные восклицания, когда тебя приняли на работу в его команду. Когда это произошло, года два назад, кажется?

— Два года и три месяца. Только он уже ушел с программы к тому моменту.

А я любовалась им издалека.

— Плохо дело, ты до сих пор им очарована, — подытожила Алена. — Тебе нужно влюбиться в какого-нибудь простого парня.

— Да брось ты эти глупости! У меня роман с телевидением, — обреченно возразила подруга и подняла голову. — Так мы говорим о Титове или обо мне?

— Не хочешь обсуждать свои проблемы со мной, сходи к психоаналитику. А что ты знаешь о жене Андрея?

— Ничего. Она никогда не приходила в «Останкино». Жила своей жизнью.

— А об их отношениях с Титовым?

— Ну… — Катерина закурила, жадно вдыхая дым, долго молчала, потом тихо проговорила:

— Они собирались разводиться. Вернее, прямо об этом еще не говорилось, но все к тому шло. У Андрея появилась любовница, причем не очередная, а какая-то особенная. Эта девица просто сводила его с ума. Не знаю, чем она его держала, но он часа прожить не мог, чтобы ей не позвонить. Она какая-то очень занятая дамочка, дома не сидела, так Андрей подарил ей сотовый — сам рассказывал — и названивал, все проверял, где она да с кем. Очень ее ревновал. Я его таким еще не видела. Говорят, звонил даже в пятиминутном перерыве между съемками, ну такой положенный перерыв, когда кассету меняют, так вот, он выбегал из студии и успокаивался только тогда, когда поговорит с ней. А уж если не поговорит, дальнейшая съемка не клеится. Может, быть, она его и держала тем, что он страшно боялся ее потерять. Баловал ее — деньгами засыпал.

Вообще там все было основательно — они квартиру купили, дачу, кстати, он тоже намеревался на ее имя приобрести, машину ей подарил, водил везде за собой. О жене совсем забыл. Не знаю… она, конечно, красивая.

— Ты ее видела?

— Пару раз видела их вместе, они по коридору шли в обнимочку: не могу ее точно описать, но такая яркая девушка. Вроде бы ничего особенного… да…

Сашке Петрову, редактору его «Мнения», Андрей как-то сказал, что его подкупило в ней: она, такая потрясающая, любила его как человека, а не как телезвезду.

— Довольно банально! — фыркнула Алена.

— Вот и я думала над этим. Миллионы баб готовы были носить его на руках как человека. Как удалось этой Наташе вдолбить ему, что она не видит в нем популярного ведущего?

— Возможно, она демонстративно не цеплялась за него, не боялась потерять? Мужиков это притягивает.

— Может, — пожала плечами Катерина.

— А что жена?

— А Валентина бесилась, конечно, что ей еще оставалось. Она мужа неделями не видела. Мне ее даже жалко. Знаешь ведь, когда мужик тебя бросает — еще можно пережить, но когда об этом знают абсолютно все, тут в пору сойти с ума.

— Мне ли не знать. — Алена вспомнила сцену с Терещенко в редакции и заранее оправдала Валентину Титову, если та все-таки убила своего муженька.

— Ты сейчас подумала о том своем кавалере, который за Инессой ухлестывал в ресторане? — ухмыльнулась Катерина.

— Точно. — Алене совсем не хотелось раскрывать душу, хотя с ее стороны это было свинством. Катька же почти призналась в своей отчаянной, безответной любви к Андрею Титову, а она, как последняя стерва, только выслушала и не раскололась о предмете своих душевных переживаний. — Как ты думаешь, Валентина могла желать смерти своему мужу?

Подруга посмотрела на Алену как на сумасшедшую. Потом вздохнула, мол, чего с нее взять, и мягко улыбнулась, ну совсем как медсестра пациентке с какой-нибудь серьезной манией.

— Я не думаю, что Андрея убили. Авария, несчастный случай — этим все сказано. — Катерина вдруг подняла брови и выразительно покачала головой:

— .

Боже! Как же я сразу не догадалась! Впрочем, чему тут удивляться. Ты ведь опять пытаешься начать расследование?

— Нет! — слишком поспешно воскликнула Алена и тут же пожалела о своей несдержанности.

Катя только утвердилась в своем подозрении:

— Так и есть! А говорила, что пишешь статью про Андрея.

— И правда пишу. Уже написала, но так как его… в общем, мне нужен некий заключительный абзац вроде послесловия, понимаешь?

— И в этом послесловии ты рассчитываешь рассказать народу, кто убил Титова и за что?! Ерунда. Он погиб сам по себе.

— А вот на Петровке в этом не уверены. Ко мне вчера следователь приходил, просил подписать бумагу о неразглашении в интересах следствия.

Следствия! Значит, оно ведется. А следствие не станут вести просто так.

Значит, не все чисто.

— А нам ничего не сообщали… — вяло протянула Катерина, которой явно не были приятны разговоры о гибели Титова.

— Наверное, вы ничего не знаете, поэтому и не можете разгласить.

— А вы чего знаете? — Алена заметила, что глаза подруги покраснели и она шмыгнула носом.

— Ой, Катька! Прости меня, пожалуйста. Болтаю с тобой, как бревно бездушное. Совсем из головы вылетело, что ты с Андреем бок о бок два года проработала.

— Да ладно. Бок о бок — это слишком громко сказано. — Катерина моргнула и быстро смахнула слезинку пальцем. — Так ты думаешь, его кто-то убил?