Страница 9 из 30
Несмотря на очевидное доминирование христианства, многие старые обычаи выжили. Существенный момент заключался в размахе празднеств, за которым, к тревоге представителей Церкви, терялось почитание Христа. Святой Григорий Богослов (ок. 276–374) призывал свою паству “праздновать Рождество Христово не по-земному, но премирно”, сетуя на то, что они стремятся “предаваться пированиям и пьянству, венчать преддверия домов [т. е. украшать вход]”. Еще через сто лет Аврелий Августин и папа Лев Великий вновь сочли необходимым воззвать к верующим и указать им на то, что почитать следует Христа, а не солнце; св. Патрик в своей “Исповеди” прямо провозгласил, что всякого солнцепоклонника следует проклясть на веки вечные.
Не стоит также упускать из виду, что католичество было доминирующей, но все же не единственной культурой в большей части Западной Европы. В XI веке датчане завоевали значительную часть Англии, принеся с собой Йоль, как они называли празднества в честь зимнего солнцестояния, этимологически, возможно, восходящий к “колесу”[43]. На протяжении многих веков сакральным символом северно-европейских народов было “годовое колесо” с шестью или восемью спицами либо крестом посередине, перекладины которого символизировали солнечные лучи. Северные народности, многие из которых селились на месте современного Йоркшира, возводили большие солярные колеса на вершинах холмов, а в Средние века эти колеса участвовали в процессиях, водруженные на лодки или повозки. В некоторых частях Европы вплоть до ХХ века было табуировано пользование прялкой во время зимнего солнцестояния (из-за колеса). Прялка, о которую уколола палец Спящая Красавица, может быть иллюстрацией этого суеверия, а семь гномов в таком случае могли бы символизировать семь (как тогда насчитывалось) планет – согласно средневековым воззрениям, семь верных служителей Земли.
Празднование летнего солнцестояния в Эльзасе (Cabinet des Estampes et des Dessins de Strasbourg. Photo Musées de la Ville de Strasbourg. M. Bertola)
В одном сборнике начала XIX века нам встречаются дополнительные сведения о связи колеса и солнцестояния. Как пишут авторы, много где в Западной Европе колесо занимало центральное место в празднествах солнцестояния:
В некоторых местах колесо катают, обозначая, как солнце начинает заходить, спускаясь со своей вершины в зодиаке… мы читали, как колесо поднимали на вершину горы и скатывали оттуда; а поскольку оно было обмотано соломой, которую поджигали, издалека казалось, будто само солнце падает вниз, [и] люди воображали, что все их несчастья укатываются прочь[44].
Танцы и веселье, которыми отмечалось летнее солнцестояние, также могли сопровождаться катанием колес и порой длились целый месяц[45].
Объятые пламенем колеса часто сочетались с праздничными кострами, зажигаемыми в символическом повторении акта сотворения вселенной, – традиция как летнего, так и зимнего солнцестояния. Начиная как минимум с XIII века традиция разжигания костров в Иванов день[46]распространилась по всей Европе, Северо-Западной Африке, Японии и даже Бразилии. В середине XIX века эмигранты из Корнуолла в Южной Австралии отмечали костром традиционный европейский праздник летнего солнцестояния 24 июня – середина зимы в южном полушарии. Вплоть до примерно того же времени люди общинами собирались в деревнях Северной Англии “и веселились вокруг огромных костров, специально для этой цели разведенных прямо на улице”. Из чего бы ни был сложен костер, он назывался bone-fire[47], поскольку обычно такие костры складывались из костей; в одном церковном тексте с неизвестной датировкой, De festo sancti Joha
В почитание св. Иоанна люди возвращались домой и складывали три вида костров: одни только из костей и никакого дерева – их называли костяные костры; другие только из дерева, без всяких костей, – их называли древесные костры, люди могли сидеть и бдить возле них; а третьи из дерева и костей, и назывались они кострами св. Иоанна[48].
День летнего солнцестояния был волшебным событием и в сравнении с зимним служил поводом для значительно большего числа разных суеверий. Шекспир, вдохновленный весельем и дурачествами этого дня, избрал его как время действия для своей пьесы “Сон в летнюю ночь”. Норвежские судебные архивы изобилуют историями о ведьмах, подкрепившихся домашним элем и летающих в ночь накануне солнцестояния верхом на котах[49], а в России, Белоруссии и на Украине считалось, что обнаженные дьяволицы вылетают в небо из печных труб. Британец и большой оригинал Фрэнсис Гроуз, сначала драгунский офицер, а впоследствии художник и собиратель древностей, писал: “К незамужней девице в канун солнцестояния, которая в полночь расстелит чистое полотно, и расставит на нем хлеб, сыр и кувшин эля, и сама сядет, будто собравшись отужинать, и не забудет оставить открытой входную дверь, придет ее будущий жених, выпьет за нее с поклоном, затем вновь наполнит стакан, оставит его на столе и с поклоном удалится”[50]. Гроуз также добавляет, что если поститься в канун солнцестояния, а потом сесть на ступенях церкви в полночь, то можно увидеть духи прихожан, умерших в этом году, которые стучатся в церковные врата. В некоторых странах праздничные костры кануна солнцестояния были призваны отогнать злых духов, поэтому на них водружали соломенных кукол, ведьминские метлы и шляпы; наступление темноты после зимнего солнцестояния всегда вызывало страх полного угасания солнца – отсюда взялось зажигание рождественского полена и свечей на Хануку (которая связана не только с солнечным, но и с лунным календарем). Традиционная кабанья голова на Рождество символизирует гаснущее солнце уходящего года, а молочный поросенок с яблоком бессмертия в зубах – молодое солнце нового, наступающего.
За пределами Европы обычаи и суеверия также весьма разнообразны. В Японии молодые люди, так называемые солнечные черти, с загримированными лицами, подчеркивающими их солярное происхождение, ходят от фермы к ферме, поддерживая плодородие земли. В Китае во время зимнего солнцестояния почитают мужские силы (ян), а во время летнего – женские (инь); в древние времена солнцу приносились жертвы, часто и человеческие, считалось, что дым от костра соединяет небеса и землю. Ацтеки, верившие, что сердце содержит элементы солнечного огня, обеспечивали процветание светила тем, что вырывали этот жизненный орган у горбунов, карликов или пленников, освобождая “божественные солнечные частички”, заключенные внутри тела и человеческих желаний. Даже спортивные игры не остались в стороне: в 2005 году я оказался на спортивном поле в Чичен-Итце (“городе колдунов воды”) в центральном Юкатане, где мне показали вырезанную в камне сцену кровавого окончания одной игры, в которую там играли майя. Во время соревнования, призванного возродить солнце в весеннее равноденствие, две команды, символизирующие свет и тьму, играли в уллама-литцли – игру, где плотный резиновый мяч изображал собой ночной проход солнца в подземном мире, а игроки руками и бедрами должны были его ловить, чтобы не дать упасть на землю и вылететь за границы поля. Победа не принесла счастья капитану победителей, поскольку именно он в конце игры стал жертвой, чья кровь вернула жизнь солнцу и земле, – он буквально отдал голову в честь небесного светила.
Но воссоздание солнца посредством разжигания огня на земле стоит превыше всех прочих ритуалов и является самой распространенной практикой в дни солнцестояний, как летнего, так и зимнего. В Иране до сих пор можно наблюдать зимний зороастрийский фестиваль Залда с ночными бдениями и кострами для разгона тьмы, аналогичные празднества встречаются в Тибете и мусульманской северо-западной Индии. Томас Харди в “Возвращении на родину”, описывая дорсетских крестьян, собравшихся вокруг костра, предлагает такое объяснение этому явлению:
43
Современные лингвисты находят этимологию этого слова недостаточно ясной.
44
John Brand, Observations on Popular Antiquities, ed. Henry Ellis. London, 1813. Vol. I. Р. 238ff. Этот обычай вызывает в памяти знаменитые строки Эндрю Марвелла из “К стыдливой возлюбленной”: “И пусть мы солнце в небе не стреножим, / Зато пустить его галопом сможем!” (пер. Г. Кружкова), хотя они и подразумевают нечто совсем иное.
45
День св. Витта, культ которого вытеснил в некоторых странах культ солнечного божества, выпадает на 15 июня, близко к летнему солнцестоянию. В 1370 году в Германии, преимущественно в долине Рейна, разразилась эпидемия хореи, при которой больных сотрясают непроизвольные конвульсии. Их ужасное кривляние до такой степени напоминало ежегодное веселье, что это неврологическое расстройство стало известно под именем пляски св. Витта.
46
Традиционное название праздника летнего солнцестояния в Восточной Европе и на славянских территориях, в том числе в России. – Прим. перев.
47
От англ. bone – кость.
48
См.: The Encyclopedia of Religion, ed. Mircea Eliade et al. New York: Free Press, 1987. Vol. 14. Р. 139–40. См. также: John Matthews, The Summer Solstice. Wheaton, Ill.: Quest Books, 2002. Р. 20–21, 240–41 и 265–66.
49
Rune Blix Hagen, Midsummer Eve, In: Richard M. Golden, ed. Encyclopedia of Witchcraft. The Western Tradition. Vol. 3. Santa Barbara: K-P, ABC-CLIO, 2006. Р. 760–762.
50
Brand, Observations on Popular Antiquities. Р. 238–39.