Страница 19 из 30
К тому времени, когда Мильтон закончил свою великую поэму, упомянув затмения в книге второй (строки 663–666) и книге десятой (строки 410–414), он тоже полностью ослеп. Поэт страдал плохим зрением с детства и к 1647 году практически полностью потерял возможность видеть левым глазом. В течение следующих пяти лет он испробовал самые разные способы лечения, но к марту 1652 года сорокатрехлетнему поэту глаза отказали “без всякой надежды на дневной свет”[125]. В “Самсоне-воителе” (1671) он вкладывает в уста Самсон слова, которые могли бы быть и его собственными:
По удивительному совпадению, 29 марта 1652 года (по старому календарю) – в тот же месяц, когда Мильтон окончательно потерял зрение, – случился “черный понедельник”, то есть солнечное затмение, повергшее в панику всю Британию. Богачи погрузились в кареты и бежали из Лондона, повсюду процветала торговля зельями, смягчающими вредные воздействия затмения. В Далките (Шотландия) бедняки избавлялись от имущества, “ложились спиной на землю, глазами в небеса и страстно молились, чтобы Христос дал им вновь увидеть Солнце и спас их”[127].
Затмения вызывали такую тревогу не у всех. Сэмюель Пипс упоминает, что во время весеннего затмения дочь его доктора, вставшая на заре, была так погружена в сочинение письма, что только к девяти часам – посреди почти полного затмения – она заметила, что “свет солнца несколько потускнел”[128]. Но такие случаи были скорее исключением. В Париже в ожидании затмения, предсказанного на 21 августа 1664 года, люди стекались на исповедь в таких количествах, что один священник предпочел объявить, что событие откладывается на две недели, чтобы успеть обслужить толпы кающихся.
Тем не менее в городах Западной Европы дни суеверного невежества уже были сочтены, наука быстро двигалась вперед. Великий астроном Эдмонд Галлей (1656–1742) смог предсказать полное солнечное затмение 3 мая 1715 года, которое покрыло почти весь юг Англии более чем на три минуты. Он настолько тщательно провел наблюдения, что смог оценить ширину его “следа”. Он собрал данные в пятнадцати разных точках на пути затмения, что дало ему возможность вычислить диаметр Солнца с очень большой на тот момент точностью. Томас Крамп в своем объемистом обзоре истории затмений провозглашает, что наблюдения Галлея “могут считаться началом современной астрономии затмений”[129]. Страх и благоговение остались, но к ним добавилось и знание.
Часть вторая
Открывая Солнце
Петроглифы бронзового века со всего мира связывают солнце с плодовитостью, как, например, на этом рисунке из долины Валь-Камоника в Центральных Альпах Северной Италии, на котором изображена фигура мужчины с солнечным диском, прикрепленным к его фаллосу (Sketch by Paul F. Jenkins)
Глава 5
Первые астрономы
Из всех инструментов обсерватория более всех полна величия… Что можно найти в колледже лучше обсерватории? Величие уже в самой двери, в первой ступени, на которую вы поднимаетесь, – это дорога к звездам[130].
Астрономия – прекрасная наука. Очень полезна в мореплавании. А потому насмехайтесь над астрологией[131].
В 1894 году сэр Норман Локьер (1836–1920) – один из передовых британских ученых, человек, открывший гелий в составе Солнца раньше, чем газ был обнаружен на Земле, – издал книгу “Заря астрономии”, в которой дал периодизацию работы своих предшественников, разбив ее на три отдельные фазы[132]. Цивилизации сначала проходят через период поклонения, когда небесные явления толкуются исключительно как действия, настроения и предупреждения богов; затем люди ставят астрономию на службу своим практическим нуждам, таким как земледелие или мореплавание; наконец, изучение небес становится предметом удовольствия и постижения чистого знания. И хотя деление Локьера сегодня представляется чрезмерно схематическим – так, например, мы можем задаться вопросом, пройден ли уже окончательно этап поклонения, а определение третьей стадии пренебрегает ощущением чуда, которое часто влечет астрономов, – его категории и по сей день являются полезным мерилом.
Задолго до того, как человечество начало собираться в города, астрономия уже существовала – или по меньшей мере существовали люди, изучавшие Солнце. У нас есть свидетельства об обсерваториях в разных частях древнего мира, но один город, безусловно, заслуживает чести именоваться колыбелью астрономии как организованной и увековеченной науки – Вавилон[133].
Вавилонская цивилизация была заложена племенем неизвестного происхождения в долине между реками Тигр и Евфрат, в самой середине современного Ирака. Окружающие земли назывались Шумером, хотя было и другое имя для этой плодородной плоской долины – Эдем. Шумеры начали заниматься земледелием около девятого тысячелетия до н. э., примерно 2500 лет спустя они изобрели колесо, телегу и плуг, меняя жизнь во всем – от путешествий и транспорта до способов ведения войны и промышленности – и сокращая число работников, необходимых для производства пищи. Это были очень важные шаги к освобождению части людей от работы, чтобы они смогли стать полноценными жрецами, учеными и купцами. Около 3100 года до н. э. они изобрели систему письма, отобразившую астрономические понятия в двух своих знаках: один символизировал звезду, другой – “солнце над горизонтом”[134]. Примерно к 2350 году до н. э. шумеры были завоеваны своими северными соседями, но это больше повлияло на завоевателей: шумерский язык остался языком религии и науки, а прорицание будущего посредством наблюдения за звездами стало заметной областью интеллектуального труда.
Сперва Солнце рассматривалось как второстепенное по отношению к Луне и ему поклонялись только в двух городах поменьше – Ларсе и Сиппаре. К 1800 году до н. э. растущая столица Вавилон (около 70 миль к югу от сегодняшнего Багдада), получившая свое нынешнее имя от грецизированного аккадского bab ilani (“врата бога”)[135], стала преобладать в регионе. При правлении аморейского царя Хаммурапи (“Законодателя”), который поощрял тщательную запись изменений звездного неба, вавилоняне верили, что Солнце – злое божество, следящее за людьми по поручению высших богов, беспощадный судья для всего человечества. Предтеча будущих образов иудейского и христианского Бога, Солнце изображается стариком с длинной бородой, с лучами, расходящимися из-за спины. Эта фигура превзошла Луну по значимости и превратилась в Царя Солнце со всеми земными атрибутами царского сана и божественного статуса.
124
Книга первая, строки 594–99. Поэма не была закончена вплоть до 1665 года, цензура в те времена была очень суровая. Один из священников, с помощью которых архиепископ Кентерберийский вершил цензуру, счел этот пассаж сомнительным: после бурных событий, сопровождавших смерть Кромвеля, на престол вернулся Карл II, и эти строки рассматривались как опасные, приписывающие монархам “трепетность” и “боязнь переворотов”. Поэма смогла увидеть свет только благодаря вмешательству влиятельного друга поэта. (Пер. А. Штейнберга. – Прим. перев.)
125
Barbara K. Lewalski, The Life of John Milton. Oxford: Blackwell, 2000. Р. 210, 259, 278.
126
Пер. Т. Стамовой.
127
См.: Derek Appleby and Maurice McCa
128
Diary of Samuel Pepys, ed. M. Bright, 1879. Vol. VI. Р. 208.
129
Thomas Crump, Solar Eclipse. London: Constable, 1995. Р. 115–17. Галлей использовал наблюдения людей “с маятниковыми часами, которыми обладали многие” (De Meis, Eclipses. Р. 167).
130
Ralph Waldo Emerson, Journals and Miscellaneous Notebooks. Cambridge, Mass.: Belknap Press, 1982. 1865. 14 ноября.
131
Пер. Т. Ириновой.
132
J. Norman Lockyer, The Dawn of Astronomy: A Study of Temple Worship and Mythology of the Ancient Egyptians. N. Y.: Dover, 2006; первая публикация – 1894 год).
133
См.: Rev. A. H. Sayce, Astronomy and Astrology of the Babylonians. San Diego: Wizards Bookshelf, 1981. Р. 145; перепечатка: Vol. 3. Part I, Transactions of the Society of Biblical Archaeology, 1874.
134
См.: John Britton and Christopher Walker, Astronomy and Astrology in Mesopotamia, ed. Christopher Walker, Astronomy Before the Telescope. London: British Museum Press, 1996. Р. 42.
135
См.: J. G. Macqueen, Babylon. N. Y.: Praeger, 1964. Р. 212.