Ода абсолютной жестокости

– Нет. На женщин нападать труднее, потому что их приходится насиловать. Мужика достаточно просто убить.

Это выводит его из себя. Он бросается на меня с криком. Я увёртываюсь, подставляю ему подножку и бью тяжёлой плетью по спине. Крюки рвут его холщовую рубаху, впиваются в кожу и выдирают куски мяса. Пока он не встал, бью второй раз, третий. Он рыдает, пытается отползти. После пятого удара на его спине уже нет ни рубахи, ни кожи, плеть выдирает куски мышц и органов. Женщина с раскроенной головой лежит неподалёку.

Заканчиваю экзекуцию. Осматриваюсь. Всё вокруг в крови. Быдло столпилось и смотрит на меня, как на заморскую диковинку.

– Меня зовут Риггер! – ору я.

Все молчат.

– Вы слышите? Меня зовут Риггер.

Молчание.

– Вы все знаете, кто я такой. Вы все знаете, что я Риггер. В следующий раз я не буду так милосерден. В следующий раз он станет рабом на каменоломне. На-всег-да, – я чеканю слоги.

Молчание. Женщина с высоким лбом и огромными голубыми глазами подводит мне коня. Запрыгиваю на него. Женщина смотрит на меня снизу вверх.

Ухмыляюсь, посылаю ей воздушный поцелуй и еду дальше.

Пантера уже ждёт меня.

– Ты поздно сегодня, Риггер, – говорит он.

– Пришлось задержаться.

В глазах Пантеры читается интерес, но я ничего ему не скажу. Сам узнает, если захочет.

– Вторая порция?

– Давай.

В мои обязанности входит не только проверять рабов и наёмников. Это просто рутина. Когда на провинцию напали дикари с севера, я был личным телохранителем Жирного. Войны не бывают долгими, когда враг бессмертен. Счёт идёт не на убитых, а на взятых в плен. Та война продолжалась всего один день, за который с головы Жирного не упал ни один волосок. Он боится боли. Со мной он боится только той боли, которую причиню ему я.

– Киронага, ну, тот, с катаной – не гладиатор, – говорит Пантера.

– Догадываюсь.

– Вчера никто не смог даже ранить его. Он как заколдованный. Боец такого уровня не будет зарабатывать на гладиаторских схватках. Он может в одиночку разметать стражу любого наместника и стать наместником сам, если захочет.

– Я думаю, он как-то связан с Императором.

– Вероятно.

– Это может быть проверкой, кстати.

– Тоже возможно.

Мы уже находимся в том же самом месте, что и вчера. Те же пять клеток вдоль стены: одна пустует.

– Выпускай.

Я не тружусь снимать кобуру. Сегодня я уверен в себе.

Пятёрка выходит неуверенно. Трое похожи, точно братья, почти одинаковые, здоровенные, обросшие, как медведи. Маленький человечек, узкоглазый и желтокожий. Высокий жилистый негр, причём не полукровка, а настоящий, из-за морей. У него абсолютно чёрная, непроницаемая кожа и огромная нижняя челюсть. Которую легко сломать.

– Первый.

Негр идёт ко мне. Я подпускаю его поближе, а потом резко пригибаюсь и подсекаю ноги. Он неуклюже падает. Ударом пятки перебиваю ему шею.

– Ты не оригинален, – говорит Пантера.

– Мой любимый способ.

Они все защищают голову, живот, гениталии – только не шею. Убить человека ударом по шее – проще всего. И быстрее.

– Следующий.

И тут тройка похожих бросается на меня. Желтокожий человечек остаётся позади.

Они сговорились: уже бывали такие случаи. Тогда я поступаю просто. Они не представляют устройства моей кобуры.

Не вынимая дробовик, я стреляю прямо с бедра: кобура держится на шарнире. Дыра в груди первого размером с бильярдный шар. Второму выстрел разносит ногу, он падает. Третий застывает на месте.

– Я буду драться, – говорит он.

– Поздно.

Я вынимаю дробовик, передёргиваю затвор и сношу ему голову.

Желтокожий смотрит на меня молча. Я убираю дробовик. Второй брат отползает в сторону, за ним тянется кровавый шлейф.

Человечек опасливо подходит.

– Ну что же ты?

Я улыбаюсь. Он бросается на меня и получает страшный удар в живот. Скрючившись, он лежит на земле. Я нагибаюсь и чётким ударом в висок добиваю его.

– Ещё, – спрашивает Пантера?

– Позже. Я хочу потолковать с тем узкоглазым.

– Только не называй его так.

– И как мне его называть?

– Он просил называть себя Киронага-сан.

– Ну, хрен с ним. Пусть будет так.

Ловлю на себе восхищённый взгляд Катины.

Выхожу из загона. Снова всё та же картина: тренировки, возведение препятствий и декораций, только теперь я вижу всё это двумя глазами. Где-то раздаётся львиный рык.

Останавливаю гладиатора по имени Тень, тонкого, почти хрупкого, но очень ловкого.

– Где найти Киронагу?

– Он сегодня не появлялся. Наверное, в деревне.

– Точнее.

– Спросите там, господин Риггер, я не знаю.

Иду к выходу. Слышны крики Пантеры: он кого-то отчитывает.

На выходе снова стоит Монгол.

– Слушай, Монгол, – говорю я, – почему ты всё время ни хрена не делаешь?

– Должен же кто-то охранять ворота, – спокойно отвечает он.

Подхожу в упор и смотрю в его чёрные глаза.

– Никто не должен охранять ворота, Монгол. У тебя есть определённые обязанности, за которые ты получаешь свои деньги. В эти обязанности входит обучение неопытных гладиаторов обращению с алебардой. Я уже полторы недели не видел тебя за работой. Если завтра это повторится, я отрежу тебе член и заставлю его сожрать. И так каждый день. Понял?

Монгол спокоен, как всегда.

– Да, господин Риггер.

Иду прочь.

Деревушка вокруг амфитеатра совсем маленькая. Через неделю, когда начнутся игры, она вырастет: появятся торговые ряды; кто-то из деревенских уже пристраивает к своим домам дополнительные комнаты, чтобы их сдавать.

Я останавливаю женщину с кувшином на голове. Она некрасивая, очень худая.

– Не знаешь, где живёт узкоглазый?

– У Марьяны. Это вон там, – она показывает на один из домов.

Иду к дому.

Обычный деревянный дом, на широкой террасе – море цветов. Поднимаюсь по ступенькам, захожу внутрь. В передней пусто и темновато: окна увиты плющом.

Прохожу дальше. Никого. В третьей комнате – тоже. Слышу звуки на заднем дворе. Нахожу дверь, оказываюсь снаружи.

Посреди двора стоит Киронага. У него в руке – катана. Вторая катана – в руках у светловолосой женщины. Киронага учит её правильно обороняться.

– Киронага-сан! – говорю я.

Они оборачиваются. У женщины в глазах испуг. Я пару раз спал с ней. Один раз я затолкал её голову в печь, когда у меня было плохое настроение.

– Господин Риггер! – Киронага изящно кланяется.

– Нам нужно потолковать.

– Не спорю, – говорит Киронага. – Я за этим и приехал, потолковать с вами, а вы на меня просто набросились, не дав и слова сказать.

Я так и знал, что он не наниматься приехал. Уж слишком благородные у него манеры и одежда изысканная. Слишком хорошо он фехтует.

– Марьяна, мы продолжим чуть позже, – обращается он к женщине. – Нам с господином Риггером есть о чём поговорить наедине.

Марьяна кивает, отдаёт ему катану и идёт мимо меня в дом. Я подбадриваю её смачным шлепком по заднице.

Жестом Киронага приглашает присесть на лавочку в дальнем конце двора. Идём туда.

Киронага садится, его одежды задираются, и я вижу, что у него двое ножен – справа и слева. Он аккуратно вставляет вторую катану в левые ножны.

– Я слушаю вас, – говорю я.

Если Киронага приехал сюда, чтобы поговорить со мной, пусть говорит первым.

– Господин Риггер, я сразу перейду к делу. Я состою на службе Императора.

Я так и знал.

– Но суть не в этом. Суть в том, что вы – великий боец. Вы из тех, кого называют берсерками.

– Как?

– Это слово пришло с севера. Берсерки непобедимы. Они не боятся боли, это совершенные воины, любой из них в одиночку может разметать целую армию. Берсерком нельзя стать. Нужно им быть.

– И что?

– Вы сильнее всех в провинции Санлон.

Я нечасто употребляю настоящее имя Жирного, поэтому не сразу даже понимаю, что речь идёт о моей провинции.