Аристократия духа

— Произошла неприятнейшая история. Доведённый до истерики несчастный мальчик, заметив интерес мисс Вейзи к мистеру Райсу, попросил его сыграть с ней шутку, но тот понял это по-своему, в меру собственной распущенности, и сотворил непотребное. Негодяй же Камэрон преподнес это мисс Сомервилл, разумеется, из ревности, так, словно всё это — дело рук племянника. Ложь и клевета. Бедный Энселм был просто убит, когда узнал обо всём, что вытворил Райс! Ни о чём подобном и разговора не было.

Леди Кейтон бросила внимательный взгляд на лицо подруги. Она понимала, насколько скользок этот момент, и про себя костерила племянника последними словами. Джентльмен не шутит с леди. Но тут ей помогло неожиданное обстоятельство, о котором она ничего не знала. Леди Блэквуд слышала, как её племянница предостерегала мисс Вейзи от общения с мистером Райсом. Истинная леди не позволит с собой шутить. Мисс Вейзи знала об опасности, но пренебрегла ею. Кого же винить? Хотя, разумеется, для мистера Кейтона было бы лучше вообще не знаться с господами, подобными мистеру Райсу…

Леди Кейтон перебила подругу.

— Он и сам это давно понял. Мальчик страшно перенервничал, потерял сон и аппетит. Брат пишет — едва не умер, подозревали чахотку, но по милости Божьей, сейчас стал поправляться. Этот урок пойдет ему на пользу. Да, добродетель — вещь неделимая, но даже добрейший человек может по недоразумению или в порыве гнева совершить глупость, о которой потом будет сожалеть всю жизнь. Он сам сказал, что за свое недомыслие достоин пули. Напугал меня. Каково такое слышать? И думать не смей, говорю, об отце подумай…

— Глубина раскаяния содействует очищению души…

— Мальчик исполнен сожалений, корит себя и не верит, что мисс Сомервилл может простить его. Но я сказала ему, что если он подлинно не думал о низости, если мерзавец Камэрон оклеветал его, мисс Эбигейл, столь умная и милосердная особа, не может не сжалиться над ним… — леди Кейтон скосила глаз на подругу и торопливо продолжила. — Ведь если бы он только мог поверить, что она неравнодушна к нему — посватался тотчас же. Он просто так неопытен и молод, столь мало понимает женщин… — леди Кейтон про себя чертыхнулась. — Впрочем, человек, утверждающий, что он знает женщин, — вообще не джентльмен. Недавно он написал мне, что только и мечтает о возможности встречи и объяснения с мисс Сомервилл… — добавила леди Эмили, подумав, что, если и берёт на себя слишком много, то это — ради святой цели. Род Кейтонов не должен захиреть. — Я полагаю, он и слёг-то…от неразделённой любви…

Леди Джейн глубоко задумалась. Лицо её просветлело.

На следующее утро тётя Джейн навестила племянницу.

Эбигейл теперь стало хуже. Пока она полагала мистера Кейтона негодяем, ей было легче справиться со своим чувством к нему. Теперь, когда сведения подруги позволяли оправдать его в самом худшем, он вновь стал в её глазах человеком, достойным любви. И это сделало её подлинно несчастной. Ей не удалось добиться любви человека, к которому влекло сердце, человека умного, талантливого, яркого. Кузен полагал, что мистер Кейтон просто не верил, что его можно полюбить. Странное смирение. Но что в итоге? Ничего. Эбигейл с нетерпением ждала ответа от мистера Кейтона мистеру Ренну, но его не было, ибо письму мистера Ренна, отправленному в Мертон, пришлось поплутать за мистером Кейтоном, уже вернувшимся в то время в имение.

Но теперь леди Джейн рассказала мисс Эбигейл о последнем разговоре с подругой. Леди Кейтон получила письма от брата. Милорд был в ужасе — его сын Энселм был при смерти. Говорили о чахотке. Эбигейл побледнела. Тётка продолжила. «Но, по счастью, поднялся. Леди Эмили говорит, что он страшно пережил этот случай с негодяем Райсом, винил во всем себя, страшно раскаивался…»

— Сестра мистера Райса сказала, что мистер Кейтон не желал того, что случилось. Об этом стало известно от самого мистера Райса… — Эбигейл была рада проговорить это вслух, и тут же опомнилась. Она много говорит. Впрочем, было поздно — леди Блэквуд прекрасно поняла, что племянница не стала бы без весомых оснований интересоваться подробностями происшествия, не касайся оно её лично.

— В прошлый раз ты сказала, что не была им очарована… Это нуждается в уточнении. Леди Кейтон получила письмо от племянника и утверждает, что он мечтает о возможности встречи и объяснения с тобой, и если бы только мог поверить, что ты неравнодушна к нему — посватался тотчас же. Я доверяю суждениям Эмили. Но если ты не очарована им… то и говорить не о чем…

Эбигейл выпрямилась и замерла.

— Леди Эмили переписывается с мистером Кейтоном?

— Разумеется. Он её племянник.

— И леди Кейтон утверждает, что мистер Кейтон влюблён в меня? Я не верю в это.

— Она сказала, что бедному молодому человеку и в голову придти не могло, что такая красавица, как ты, вообще заметит его. Видя постоянное пренебрежение мисс Вейзи, он окончательно уверился, что от девиц, кроме презрения, ему ждать нечего, потерял веру в себя… — тётка пошла ва-банк, — но едва он понял, уж не знаю откуда… что… по душе тебе… леди Эмили сказала, что и слёг-то он от несчастной любви…

— Слёг?

— Говорю же, чуть не умер. Подозревали чахотку.

— Я ничего не знала об этом.

— Леди Кейтон получила письмо от брата. Милорд Кейтон сам едва не умер с горя — ведь единственный сын…

— Но он… поправился?

— Сейчас ему лучше. Вот я и говорю… жаль, что ты… не очарована им.

Мисс Эбигейл была истинной леди. Леди не отрицает сказанного ранее. Но мыслить последовательно — это удел мужчин. Леди может передумать. Мисс Сомервилл сообщила тете, что мистер Кейтон — весьма милый молодой человек. И если она и не очарована им, то все же находит его… весьма приятным и достойным джентльменом. Леди Джейн была удовлетворена. Теперь, после разговора с тёткой, Эбигейл воспрянула душой. Неужели леди Кейтон права?…

Что до леди Джейн, то она глубоко задумалась.

Глава 28. «Это и есть твой принц на белом коне?…»

Энселм с волнением смотрел на два адресованных ему письма. Первое было, к его изумлению, от Ренна. Альберт в немногих лаконичных словах извинялся перед ним, извещая, что погорячился в своих обвинениях. Согласно последним сведениям, именно мистер Камэрон спровоцировал мистера Райса на его непорядочный поступок, а после оклеветал его перед ним и мисс Сомервилл. Ренн просил прощения.

Кейтон в изумлении почесал кончик носа. Камэрон? Его взяла странная оторопь, но ни гнева, ни брезгливости он не почувствовал. Всё это было как-то… далеко от него. События тех дней, стократно обдуманные и стократно проклятые им, ничуть не переменились в его глазах. От этих людей он должен был держаться подальше, вместо этого — называл их друзьями. Но письмо Ренна взволновало. Это с его стороны просто жест вежливости или он говорит о чем-то большем? Альберт хотел быть его другом. Чистый и сильный, верный и преданный. Такого друга ему посылал Господь. А он? Предпочитал распутного негодяя Клиффорда да ничтожного подлеца Джастина. Добро бы не видел. Нет, это был выбор его души — порочной и грязной. И глупо думать, то дружки сбивали его с пути. Чушь. Он блудил и плутал сам.

Но то, что Камэрон, знавший об их разговоре, мог уговорить Райса увести девицу — Кейтон не верил. Он знал Клиффорда. Если он замыслил это — он сделал бы это. Он не нуждался ни в подсказках, ни в советах. Тут Ренн, безусловно, ошибся. Оклеветать его, наговорить с избытком пакостей Джастин мог, но подлинно уговорить Райса сделать то, чего тот не хотел — не сумел бы никогда…

Странное существо этот Джастин, вяло подумал Кейтон, но тут же и вздрогнул, поняв, что почерк на другом письме — тёткин. Энселм ожидал, что она в письме отцу сообщит интересующие его сведения как бы между строк, и ждал её письма с нетерпеньем, но не ожидал, что она напишет ему самому.

Он чуть не порвал страницы, распечатывая облатки. Дыхание его стеснилось, в глазах потемнело, строчки расплывались и двоились. Письмо было лаконичным, посреди листа чернели только семь строк. Однако, к немалому изумлению Кейтона, в письме не было ни единого слова о том, что ему столь не терпелось узнать, ни строчки о племяннице леди Блэквуд, ни о батских новостях, но содержалась просьба, столь безапелляционная, что напоминала приказ, встретить её на почтовой станции в Нортхемптоне в пятницу в четыре часа пополудни в закрытом экипаже. Если она задержится — ждать до темноты. Энселм недоуменно пожал плечами. Встретить леди Эмили мог и их грум Рейли, можно было послать и слугу… Почему тётка настаивает на том, чтобы встретил её именно он? Тут он разглядел постскриптум на краю листа.