Катя

Ничего сложного, страшного или интригующего не случилось. Человек выполнял свою работу, а Катя просто была ее частью. Это успокаивало. Приятно, когда все идет своим чередом, тихо и обыденно. Хватит с нее приключений.

Выйдя из полиции, девушка поехала к Лиле в гости – обсудить случившееся. И завязла у подруги до глубокого вечера, правда пару раз отзвонилась маме, чтобы та не волновалась. И вдруг, наблюдая за игрой ребенка с куском торта, поняла, как она, оказывается, хочет жить. Какие мелочи – вчерашнее неудачное выступление. Подумаешь, с кем не бывает! И глупости по поводу возраста – тоже ерунда. А как ей повезло с мамой и Лилей! И, вообще, жизнь прекрасна!

Дорога домой окончательно примирила с действительностью. А дома вместо мамы обнаружилась записка на кухонном столе: “Ушла гулять с девочками”. Лаконично. Буквы чуть неровные – это о чем говорит?! Правильно, гулять ушли не совсем трезвые “девочки” пятидесяти с лишним лет.

Домашние дела: рыбки и кошка. Непонятное метание по дому. Катя никак не могла сообразить, что с ней. Вроде разобрались, ничего страшного не будет. Подумаешь, походит с десяток раз и заново расскажет историю белочки. Все же хорошо! Тогда почему на душе так тоскливо...

Непривычная нервозность, разные глупости из детства – юности. Неловкие ситуации, о которых, казалось, забыла давным-давно. С чего вдруг все это начинает сейчас выбираться на свет? А главное, что с этим делать...

Понятно, катализатором послужило вчерашнее событие, но как быть дальше?! Истерики не было. Катя словно воспринимала все через стекло, даже мама отреагировала адекватней, а вот она как деревянная. Такой странный отходняк? И как быть дальше? Отмахнуться, подумать, записать...

Вспомнился отрывок, услышанный по радио в машине: “Запишите все, что тревожит, и сожгите, отпуская прошлое”.

Но ее ничего не тревожит. Просто глупые воспоминания. Ладно, хуже не будет.

Пара листов альбомной бумаги, карандаш. Хорошо, когда в доме полно карандашей и нет ни одной ручки – легко написать, легко стереть. Кухонный стол. И вперед...

Катя, недолго думая, начала с самого простого: описала свое последнее воспоминание, свои ощущения. Потом следующее. И еще одно. Дальше, дальше, дальше... Бумага закончилась, пришлось взять еще один лист из альбома. А потом и сам альбом.

Пришла мама, Катя встретила ее в коридоре, выслушала, как прошел вечер, и снова вернулась к записям. Мама после ванны заглянула, пожелала спокойной ночи и ушла, ничего не спросив. Даже странно.

Девушка продолжила писать. Теперь все казалось проще. Чего она хочет? Чего боится? Что не устраивает в жизни? Почему, зачем, как...

Слова ложились быстро и даже коряво, но сама суть написанного поражала. Катя всегда считала себя уверенной и твердо стоящей на ногах, а оказывается, она совершенно не такая. Неуверенность и ощущение своей слабости – откуда? Почему-то вдруг выяснилось, что без своего дома она чувствует себя неприкаянной сиротой, боится одиночества. Страшно признать, что лучшие годы позади и встретить кого-то в тридцать лет уже нереально. Она стесняется своей ущербности – материнский инстинкт никак не просыпается, но и отмечать восемнадцатилетние сына в пятьдесят лет не хочет.

Откуда взялось последнее – вообще неразрешимая загадка.

Допустим, одинокая старость и все такое прочее, но это?! Учитывая неготовность к материнству!

Бред, да и только, но какой познавательный! Он бы никогда не подумала, что воспринимает мир так, через не просто призму очков, а словно нацепив противогаз. И что со всем этим делать?

Свои страхи как бы поняла, в себе разобралась – и что? К несчастью, ту передачу она до конца так и не дослушала.

Посмотрела на плиту, перевела взгляд на бумагу. Сжечь? Не сжечь? Будет ли она это перечитывать?

НЕТ.

Помнить будет, но перечитывать – НИ ЗА ЧТО!

Ладно, значит, включить вытяжку, закрыть дверь – начнем поджигать мамин альбом. Он толстый, бумага горит хорошо.

Повезло, соседи с криками: “Пожар!!!” – не появились. Закончив ритуал, девушка убралась. Вытерев плиту, пошла мыться. Удачно у нее день начался.

На часах была половина четвертого утра.

Катя проснулась от будильника. Она впервые обрадовалась этому противному звуку – он смог положить конец мучившему ее кошмару. Девушка не помнила, то ли ее ели, то ли она кого-то жевала, но ощущения были мерзкие. Четыре часа сна отдыха не принесли.

Катя как сомнамбула прошлась по дому, как-то умудрилась собраться на работу, даже не стала спорить в ответ на мамино заявление: “Я тебя отвезу”.

Вместо привычного делового стиля ей захотелось чего-то праздничного, и из гардероба на свет божий был извлечен сарафан с широкой юбкой. Красивый, яркий и слишком легкомысленный для работы. Но сейчас в самый раз.

Мама удивленно посмотрела на приодевшуюся Катю, но промолчала.

На работе Катя периодически отвлекалась, рассматривая заходящих в отдел людей, точнее – мужчин. Свободных мужчин. С чего это вдруг?

Итог целого дня наблюдений нерадостный: выбор у нее небольшой, всего между двумя кандидатами. Но, в принципе, есть, где разгуляться, могло и так не повезти.

По дороге домой Катя обдумывала, как бы привлечь внимание понравившихся кандидатов. И тут начался дождь. Самое обидное – зонтик в маленькой сумочке при всем желании не помещался, да и не подумала она об этом утром.

Хотя. Теплый летний дождик. Лужи. Вспомнилась детская мечта – станцевать под дождем. Осмотревшись и не заметив прохожих, все правильно, в их микрорайоне большая часть перемешалась исключительно на машинах, девушка махнула рукой на возраст. Кто знает, когда ей еще представиться такая возможность, к тому же на ногах балетки. Не самая удобная обувь, но всяко лучше босоножек.

Сумочка на плече. Руки в стороны и ...

Движение. Вода под ногами. Капли дождя в лицо.

Все то, что требовалось изобразить в танце, но редко когда удавалось, теперь шло словно изнутри – легко и свободно.

Шаги. Прыжки. Плие.

Притормозившая машина мамы.

- Давай сумку, – рассмеялась та.

- Держи.

Сумка. Очки. И теперь – свобода.

Свободные руки – это важно, Катя сразу ощутила, насколько.

Танец под дождем. Маленький праздник жизни.

Девушка запыхалась. Да, она уже подзабыла, как это сложно, да и растяжка уже не та, но все равно замечательно.

Фуэте.

Смех.

Поклон.

И домой...

Влад.

Хотя Катя и не видела зрителей, но они были. Находящиеся в машинах люди с интересом наблюдали за представлением. Может, кто-то счел это просто женской придурью, но остальные танец под дождем оценили.

Проводив взглядом отъехавшую машину, Влад только собирался выйти, как рядом с танцовщицей остановился очередной внедорожник.

- Популярная дама, – хохотнул Серый, друг и по совместительству охранник-водитель.

- Это точно, – недовольно буркнул Влад, ожидая развития событий.

Тут раздался звонок телефона. Парни из соседней машины.

- Да? – отозвался Влад.

- Эта та девка. Свидетель.

- Точно? – поразился Влад.

- Да. Она, – подтвердил помощник, – а самое смешное, знаешь, кто с ней?

- Кто?

- Гришка Берсов.

- Все интересней и интересней. О чем говорят?

- Сейчас узнаю.

Беседа продолжалась недолго, вскоре Берсов укатил. Девушка же свернула во дворы. Дождь закончился.

Влад, наконец выйдя из авто, с удовольствием вдохнул пахнущий дождем воздух. Рядом нарисовался Степа, умный и крайне предприимчивый мальчик, которого Влад когда-то вытащил из больших неприятностей. Теперь активность шла исключительно на благие дела – в плане деятельности самого Влада.

- Значит так, – просиял Степа.

Парень хорошо знал, что эта его бессмысленная улыбчивость нервирует остальных, а порой доводит даже Влада, но по-прежнему продолжал скалиться. Рядом недовольно похрустывал пачкой сигарет Серый.

“Дите блин, безголовое. Ведь однажды доведет, и парни выполнят угрозу – выбьют зубы, несмотря на мой запрет”, – мысленно покачал головой Влад.