Тридцатилетняя война

Битва при Саблате, принесшая католикам первую победу, имела свои последствия и за пределами Богемии. Крестоносцы оживились, и к Фердинанду хлынули те же люди, которые еще недавно покинули его. Во Франции религиозные верования молодого короля взяли верх над политическими соображениями, и он согласился способствовать избранию Фердинанда на трон императора, обещая оказывать давление на курфюрста Трира[166]. О своей поддержке Фердинанда в чешском конфликте заявила Католическая лига в Германии во главе с Максимилианом Баварским[167].

К концу июля курфюрсты или их представители собрались во Франкфурте на коллегию. Город был наполнен слухами, Фердинанд едва не попал в засаду, робко устроенную курфюрстом Пфальцским, а на кавалькаду его слуг напали горожане, опасавшиеся, что он застращает участников коллегии. Дипломатичный курфюрст Кёльна организовал для Фердинанда выезд на охоту до начала собрания, дабы поднять ему настроение[168].

31 июля 1619 года Лусатия, Силезия и Моравия подписали с Богемией соглашение о создании конфедерации, имея целью сохранить национальное единство и протестантскую веру[169]. Сидя под солнцем наверху башни в Амберге, курфюрст Фридрих составил жене неоправданно восторженное послание. «Они приняли мои условия, — писал он, — и это вряд ли понравится Фердинанду»[170]. Его сомнения, конечно, развеял Ангальт, он снова чувствовал себя спокойно и уверенно.

Кроме конфедерации, у Фердинанда появились еще более серьезные неприятности. На окраине его земель взялся за оружие еще один враг. Маленькое княжество Трансильвания у северо-восточной границы Венгрии служило Габсбургам бастионом против турок. Его предводители теоретически являлись вассалами венгерской короны, но пользовались независимостью: они были слишком важны, чтобы относиться к ним как к подданным. Гавриил Бетлен, или, как его обычно называли, Бетлен Габор, был князем Трансильвании с 1613 года. Его восхождение на трон окружено легендами о коварстве, интригах и даже убийстве. Он правил подопечными жестко, подавляя инакомыслие почти ежегодными военными походами. Превосходный воин и хитрый дипломат, Габор менял союзников и противников в зависимости от ситуации: в их числе побывали и турки, и поляки, и император. Он был истым кальвинистом, и трагическое положение протестантов в Богемии дало ему повод для летней военной кампании 1619 года. Пока Фердинанд ехал во Франкфурт, низкорослый смуглый разбойник со своим войском вторгся в Венгрию. Наполовину протестантская Венгрия мгновенно восстала против ига отсутствующего Фердинанда. Не прошло много времени, как Турн вступил в контакте новым другом, и 20 августа 1619 года они заключили наступательно-оборонительный союз.

За день до этого конфедеративные государства Богемия, Лусатия, Силезия и Моравия объявили недействительным избрание Фердинанда и отказались признавать его своим королем[171]. Одним из первых узнал потрясающую новость курфюрст Пфальцский. Он подозрительно не поехал во Франкфурт, оставаясь в Верхнем Пфальце неподалеку от чешской границы. Трехнедельное душевное состояние успокоения испарилось, и он ворчливо писал жене, что повстанцы свергли Фердинанда и ему теперь надо думать над тем, как поступить[172]. Поздно курфюрст заколебался: Ангальт все уже решил.

26 августа чехи наконец собрались для того, чтобы избрать нового короля. Из пяти кандидатов сколько-нибудь серьезно могли рассматриваться только два. Граф Шлик, стремившийся избавить соотечественников от излишней опасности, настаивает на избрании Иоганна Георга Саксонского. Курфюрст сторонился повстанцев, но могли оказаться полезными его авторитет и мудрость: в случае необходимости он мог найти общий язык с Фердинандом. Избрание Фридриха почти наверняка означало войну и погибель — не для Фердинанда, а для Богемии. Советам Шлика вновь не вняли, Бетлен Габор уже был в пути, Фердинанд находился во Франкфурте, и верх взяли экстремисты. Королем избрали Фридриха большинством голосов — сто сорок шесть против семи[173].

Через два дня в обстановке мрачных предчувствий и предсказаний во Франкфурте начались выборы императора. До Майна еще не дошли вести из Богемии, но пчелы роились перед ратушей, и это, как считали в народе, было дурным предзнаменованием[174]. Когда Фердинанд занял место среди курфюрстов как король Богемии, шумно запротестовала группа бунтовщиков, и их пришлось утихомирить, прежде чем приступить к делу[175]. На нем была наспех сделанная диадема, корона находилась в руках повстанцев.

Трое католических курфюрстов без колебаний проголосовали за Фердинанда, то же самое сделал представитель курфюрста Саксонского. У него не было другого выхода. Хозяин послал его во Франкфурт с таким напутствием: «Ничего путного из этого не выйдет. Я знаю Фердинанда». Однако он так и не сказал, за кого надо голосовать. Говорят, будто курфюрст тогда был пьян, но он мог поступить точно так же и будучи трезвым. Представитель курфюрста Бранденбургского последовал примеру соседа. Затем долго и нудно говорил депутат курфюрста Пфальцского, получивший указания ни в коем случае не голосовать за Фердинанда. Расчихвостив всех других кандидатов, он отдал свой голос герцогу Баварскому[176]. Архиепископ Майнца тактично напомнил, что герцог Баварский согласился поддержать Фердинанда. Депутату Пфальца ничего не оставалось, как отменить предыдущее голосование и проголосовать за Фердинанда.

Тяжеленный свод конституционных прав, которые теперь должен был защищать новый император, был вручен Фердинанду, и он, полистав его небрежно, поднялся, чтобы принести клятву, с таким видом, будто он идет не присягать, а танцевать[177]. За стенами ратуши собралась огромная толпа, чтобы приветствовать императора, когда он выйдет на балкон, но именно в этот момент появились слухи из Праги. Толпа передавала их из уст в уста: Фердинанд низложен в Богемии[178]. Над взбудораженными людьми внезапно распахнулись высокие окна, и на балкон ступил сам Фердинанд, низложенный король Богемии и только что избранный и приведенный к присяге император Священной Римской империи германской нации.

4

Выборы в Богемии и во Франкфурте создали для курфюрста Фридриха непредвиденную проблему. Его голос был отдан за Фердинанда, и почти одновременно ему предложили принять корону, насильственно отнятую у того же Фердинанда. Подобно сопернику он предался молитвам, но его молитвы остались без ответа, повергнув его в отчаяние и слезы[179].

Фридрих укрылся в Гейдельберге, чтобы поразмыслить и обсудить все с советниками и князьями унии. При его дворе почти все были против того, чтобы соглашаться на богемский трон. Даже мать, дочь Вильгельма Молчаливого, умоляла его не ехать в Богемию. Для него составили перечень доводов «за» и «против», и минусов оказалось четырнадцать, а плюсов всего шесть[180]. Правда, его духовник узрел Божий перст в решении чехов, и он убеждал Фридриха согласиться[181]. Молодая супруга Елизавета на публике занимала нейтральную позицию, однако ей же приписывают ставшее легендарным заявление о том, что она предпочла бы есть кислую капусту с королем, а не ростбиф с курфюрстом. Как бы то ни было, в письмах она откровенно выражала пожелание, чтобы Фридрих принял богемскую корону[182], и вряд ли эта тема игнорировалась в супружеской спальне. Ее презрительное отношение к Фердинанду было хорошо известно. «Он видит одним глазом, и то плохо, — писала она довольно легкомысленно. — Боюсь, что он запаршивеет. Ведь у него нет денег, чтобы купить новые одеяния»[183].

166

Relazioni dagli Ambasciatori, Francia. II. p. 134; La Nunziatura di Bentivoglio, pp. 405—406.

167

Lunig, VII, iv, pp. 286-287.

168

A

169

Slanka, 74 f.

170

Aretin, Beitrage zur Geschichte und Literatur, VII. Sammlungnoch un-gedruckier Briefe des Churfursten Friedrich V von der Pfalz. Munich, 1806, p. 148.

171

Lunig, VI, i, pp. 167 f; Lundorp, I, pp. 675 f.

172

Aretin, Beitrage, VII, p. 148.

173

Gindely, Geschichte, pp. 227—228.

174

Letters and Documents, I, p. 199.

175

d'Elvert, Beitrage zur Geschichte des dreissigjahrigen Krieges in Mahren, Bru

176

Letters and Documents, 11, p. 31

177

Moser, Patriotisches Archiv, Frankfort, 1781, VII, p 5.

178

Hurler, Ferdinand 11, VIII, p. 50.

179

Gindely, Geschichte, II, p. 230.

180

Moser, Patriotisches Archiv, VII, p. 109.

181

Haeberlin, Neueste Teutsche Reichsgeschichte. Halle. 1774—1804, XXIV, pp. 376-377.

182

Letters and Documents, II, p. 2.

183

Ibid., II, p. I.