Страница 85 из 90
Опомнился Шакал от удивления и набросился на Собаку:
– Ты понимаешь, что натворила? С ума рехнулась? Да я из‑за тебя на волосок от смерти был! Вот что я тебе скажу: как узнает госпожа Львица про твои проделки, я за тебя и не подумаю вступаться.
– Прошу тебя, Шакал, добрая душа, не выдавай меня хозяйке. Я такого страху натерпелась, что никогда больше не притронусь к костям.
– Ну, так и быть,– говорит Шакал,– я тебе худого не желаю, но, коли тебе жизнь дорога, не забывай урока!
Вскоре вернулась с охоты Львица, приволокла тушу молодой антилопы на завтрак и, по обыкновению, крикнула Шакалу:
– Шакал, скорей неси львят! Мои сосцы переполнились молоком. Как малютки?
– Все в порядке, госпожа, они сладко спят с тех пор, как ты ушла из дому.
Через несколько дней Львица принесла домой молодую жирную зебру, и Шакал постарался на славу – сварил отменный обед. Собака давала ему советы, как лучше готовить приправы. Наконец все было готово, и она кинулась накрывать на стол. Шакал приносил всевозможные мясные блюда, а Собака, чтоб еще больше раздразнить аппетит хозяев, раскладывала кушанья на свежих банановых листьях. Не успели они сесть за стол, как Львица услышала какой‑то подозрительный шум возле дома. С грозным рычанием она направилась к двери: кто осмелился ее побеспокоить? Только хозяйка за дверь, Собака хвать с подноса мозговую косточку и припрятала ее в нише возле кухни. Львица вернулась, Шакал принес львят. За обедом хозяйка слова не сказала, но, насытившись, отошла, похвалила повара за сочное мясо, за вкусные приправы. И Собаку не обошла милостью – отдала ей целую гору объедков с хозяйского стола, пусть, мол, сама ест и приятеля угощает, еды на всех хватит да еще останется.
После обеда Львица вздремнула и вечером опять вышла на охоту, велев Шакалу глаз не спускать с малышей, пока она не вернется. Шакал возится со львятами, а Собака тихонько вытащила кость из ниши‑тайника и, никем не замеченная, снова улизнула из дому. Убежала она подальше от чужих глаз, легла на землю, зажала кость между лап и уж собралась лизнуть ее, как вдруг – о, ужас! – кость снова взлетела в воздух и устремилась к двери хозяйского дома. Собака со всех ног бросилась следом, вопя на бегу:
– О Шакал, мой добрый Шакал! Захлопни дверь! Скорей захлопни дверь, мой добрый Шакал!
Шакал услышал мольбу своего друга, молнией метнулся к двери и едва захлопнул ее, как дверь содрогнулась от страшного удара. Когда понуро приплелась Собака, еле переводя дух от усталости, Шакал твердо заявил:
– Хоть ты и друг мне, скажу начистоту: не миновать тебе лютой смерти. И помни – я помог тебе в последний раз. Стянешь кость – поплатишься!
– Не сердись, Шакал! Клянусь, не взгляну больше на кость!
– Сдержишь слово – цела останешься,– проворчал Шакал.
Но бедная Собака не сдержала слова, и немудрено. Через пару дней Львица притащила молодую антилопу, и Собака, подавая щедрой хозяйке кушанья, снова утаила от нее аппетитную мозговую косточку. Львица отобедала, соснула и отправилась на охоту. Шакалу она строго‑настрого наказала не забывать про львят.
Хозяйка ушла, верный Шакал принялся нянчить львят, а жадная Собака ухватила кость и – прямиком в лес. На этот раз она забралась в самую чащобу. А Шакал тем временем удостоверился, что львята разгулялись, спать их не уложишь, и вывел их за порог. Львята бегали, прыгали, резвились. Шакал уселся неподалеку от двери. Слышит – снова Собака кричит:
– Шакал, Шакал, добрая душа, поскорей захлопни дверь! Берегись кости, поскорей захлопни дверь!
– Ха‑ха‑ха,– засмеялся Шакал.– Ты снова за старое? Поздно, мой друг, слишком поздно, львята гуляют У дома.
Взглянул Шакал в небо – прямо на него летит кость с бешеной скоростью. Она просвистела у него над головой и в тот же миг сразила насмерть Львенка. Только тогда сообразил Шакал, что натворила Собака и до какой беды довела его собственная беспечность. Нет у него больше крова, надо поскорей уносить ноги из львиного логова.
Подошла Собака, увидела мертвого львенка и жалобно заскулила.
– Эх ты,– молвил Шакал с укоризной.– Смотри, глупая, какая беда стряслась из‑за твоей жадности. Скули, скули, как проведает хозяйка про мертвого львенка, еще не так заскулишь! Да и мне здесь оставаться опасно. Жить мне отныне в лесной норе или в горной пещере. А ты куда денешься?
– Еще не знаю. Беги, если хочешь, помирай с голоду. Я найду что‑нибудь получше тесной норы или холодной пещеры. Я люблю тепло, огонь в очаге, запах жареного мяса. Ищи себе холодную нору, мне она не подходит! Шкура у меня слишком тонкая и нежная для бесприютной жизни бродяги.
– Ты слышишь рык? – вскричал Шакал.– Это хозяйка голос подает. Прощай, мой друг! Сегодня ночью Львица спустит с тебя шкуру.
Шакал, не теряя времени понапрасну, убежал в лес и с тех пор стал бродягой. Он полюбил сумерки и ночную тьму. В эту пору и слышен его вой. Шакал – большой себялюбец и трус. У него не хватает смелости самому убить зверя. Жадно облизываясь, он выжидает в сторонке, пока Лев или Леопард насытятся своей добычей, а с него довольно и объедков.
Оставшись одна, Собака подумала: у страха глаза велики, посмотрим, что будет дальше, так ли уж страшна опасность. Затащила она львят – живого и мертвого – в логово и ходит себе как ни в чем не бывало, хозяйку дожидается.
Вскоре явилась Львица. Собака, подобострастно виляя хвостом, заюлила, желая угодить хозяйке.
– Где Шакал? – сразу спросила Львица.
– Не прогневайся, госпожа, он еще не вернулся. Пошел навестить друзей и родственников, уж очень давно с ними не видался,– отвечала Собака.
– Тогда ты ступай за малышами. Наверное, проголодались, бедняжки, а меня распирает от молока.
Собака с готовностью побежала выполнять приказ, а сама подумала: ну вот, теперь гляди в оба. Принесла она львенка и положила возле матери.
– Неси другого, да поскорей,– приказала Львица.
– Сию минуту, госпожа.
Собака утащила насосавшегося молока львенка и через некоторое время приволокла его опять. Но сытый львенок и не притронулся к матери.
– Другого неси, бестолковая,– рассердилась Львица, видя, что львенок не хочет есть.
– Я и принесла другого, госпожа,– слукавила Собака.
– Почему же он не сосет? – допытывалась Львица.
– Может, у него в животике еще обед не переварился?
– Куда подевался Шакал? Не вернулся? Шакал! Шакал! Где ты? – громко крикнула Львица.
– Я здесь, госпожа! – истошно завопил Шакал из своего убежища в лесу.
– Немедленно возвращайся! – рявкнула Львица.
– Иду, госпожа, иду,– донеслось издалека: перепуганный Шакал услышал грозный рык хозяйки и побежал в другую сторону.
– Что случилось с этим тупицей? Как он смеет ослушаться меня? – возмутилась Львица и приказала: – Отнеси малыша в колыбельку.
Собака засуетилась, но Львица уже заподозрила что‑то неладное и крадучись пошла за ней в глубину логова, где стояла колыбель. Собака уложила живого львенка рядом с мертвым и собралась уйти, да приметила в дверях грозную хозяйку. Глаза ее сверкали гневом. Собака поняла, что Львица узнала правду. Страх придал Собаке резвости, она стрелой пронеслась между ног хозяйки и вылетела из львиного логова. Со страшным ревом Львица кинулась вслед беглянке, а та, чуя смерть за спиной, мчалась во весь опор. Львица почти настигла ее, но беглянка метнулась в сторону, за деревья. Львица – за ней, но Собаке все же удалось оторваться от нее на несколько прыжков. Собака прощалась с жизнью, да вдруг увидела прямо перед собой нору бородавочника и вмиг нырнула в нее. Перед Львицей мелькнул лишь кончик собачьего хвоста. Нора была слишком узкой. Львица не могла туда пролезть. Она разрыла вход и совала туда то одну, то другую лапу, чтобы ухватить свою жертву когтями. Да вот беда – нора была узкая, длинная и уходила далеко в глубь земли. В конце концов Львица опомнилась от гнева и прекратила тщетные попытки вытащить беглянку из норы.
Огляделась Львица и увидела Мартышку. Та сидела на суку большого дерева и с любопытством наблюдала за ней.