О взаимодействии осколков

Рада не выдержала и обняла, успокаивающе погладила дрожащие от безмолвных рыданий плечи.

— Свет… Ты не виновата. Может, это всего лишь совпадение, ну я не знаю… В любом случае ты не хотела никому вредить. Они сами начали.

— Мне от этого не легче… — всхлипнула девушка. — Если бы ты знала, каких ужасов насмотрелись только эти двое! Но главное — сейчас я уже ничего не могу исправить. Я привязана к этому месту, и навсегда останусь тут. А ты…

— А я-то что могу? — невесело улыбнулась Рада. — Я уже поняла, что ты хочешь, чтобы я тебе помогла. Но как? Я же ведь не хозяйка! И от хозяина своего сбежала…

— Это неважно. Сила в тебе есть, просто ты её пока не чувствуешь и не умеешь ею правильно пользоваться. И не надо так скептически улыбаться, я не шучу.

— Хорошо. И как ты себе, интересно, это представляешь? Я иду прямиком в логово туборгов, по пути разя их своим боевым молотком, вызываю на поединок ихнего Урода и одерживаю над ним блестящую магическую победу. Ура! Ра-Рима спасена, туборги с этой поры рождаться перестали, все рукоплещут и со слезами провожают героиню «на выход», в смысле, на Землю. Отличный сценарий! Да ещё и в две недели надо уложиться.

— Не веришь, да? — сощурилась Света. — Ну, как хочешь! Прости, что сваливаю это на тебя, но по-другому никак! Ты разве не чувствуешь, что все предыдущие события тоже неслучайны? Что только ты — одна-единственная женщина из многих и многих осколков, подошла отчаявшемуся Ра-Мирру? Что тебя всё-таки нашёл сын моей девочки… Всё будет хорошо, Рада-Мила. Всё у нас получится… Ты только верь. Пожалуйста.

Рассвета посмотрела на внезапно оцепеневшую девушку долгим немигающим взглядом, улыбнулась — ласково и виновато… И растаяла.

Рада отмерла, ошалело захлопала глазами, оглядываясь — но рядом с ней уже никого не было. Зато вернулись тихие звуки ночи: шуршание листьев под ленивым ветерком, сонное жевание и фырканье шашня, едва слышное пение каких-то лесных птиц… Так это всё-таки был сон??

Она попила воды и снова легла на одеяло. Беспокойно поворочалась и случайно задела свернувшегося клубочком Чупу. Он демонстративно зевнул, широко раскрывая мелкозубую розовую пасть, и переполз к ней на голову. Уютно устроился в волосах, щекотно засопел в ухо.

— Чуп, скажи, а как звали твою маму? — чувствуя себя дурочкой, прошептала Рада.

Ещё один сладкий зевок в ухо.

— Чара…

Для того, чтобы достать из сумки успокоительное, надо было встать и снова его потревожить, поэтому девушке пришлось успокаиваться самостоятельно. К рассвету у неё это даже получилось…

— Ну ты и спать! — с восхищением протянул Санька, провожая взглядом растрёпанную Милу. — Уже полдень, Ен всё ждал-ждал, когда ты встанешь, да так и ушёл на охоту. Уже скоро придёт.

— Аа, — девушка, покачиваясь, добрела до ручья и с удовольствием умылась ледяной водой. В идеале надо для бодрости целиком окунуться, но уж больно он мелкий.

— Мы тебе поесть оставили! Что больше хочешь — сыр или рыбу?

Рыжик не замечал её рассеянности и весело болтал, она что-то отвечала — наверное, невпопад, и он в конце концов забеспокоился.

— Что с тобой, Мил? Ты плохо спала? Если жёстко, мы тебе больших листьев натаскаем. Или, хочешь, Ен тебе зууба добудет? У них очень мягкий мех! А, может быть, тебе просто страшно? Тогда в следующий раз ложись к нам поближе. Мы тебя будем охранять!

— Спасибо, Санечка… — она потрепала его по голове и отложила недоеденную хряпу.

Мальчик запулил фруктом в Зелёнку; шашень на удивление оперативно отреагировал на «угрозу с воздуха», перехватил и с довольным чавканьем уничтожил «снаряд».

— Ты такая грустная с утра… Из-за нас, да? Жалеешь, что с нами связалась?

Этот тихий вопрос застал её врасплох. Вот ведь дура! Грузится раньше времени, а ребёнок уже испереживался.

— Конечно, нет, что за глупости! Извини, что такая вялая, действительно спалось как-то не очень… Давай я тебе что-нибудь делать помогу!

— Да ничего не надо! — облегчённо разулыбался мальчишка. — Вот Ен вернётся, тогда и будем вместе готовить. А пока чем хочешь занимайся. Только с поляны не уходи, ладно?

— Я и не собираюсь. Вдруг тут поблизости ещё какой-нибудь воол обитает, например, сиреневый, и захочет меня съесть.

— Ну, навряд ли! Воолихи обычно неагрессивные, если без детёнышей, сами не нападут.

— Понятно.

Девушка достала подаренный Норой гребень и начала неторопливо и тщательно расчёсывать спутанные за время дороги волосы. Сан пристроился неподалёку и молча глазел на это действо, так что вскоре Рада вновь погрузилась в свои не слишком оптимистичные мысли.

Вот уж не думала она, что эти неведомые туборги так явственно замаячат на её горизонте! Да ещё со страшным и магически одарённым Уродом во главе. Ну какие, к лешему, у неё «обалденные задатки» и какая-то там «сила»?! Только и всего, что не дала одному вредному тигру залезть к себе в голову. Но воздействовать на других или разговаривать с землёй, как он… Не смешите мои хвосты! Конечно, она и не пробовала, но и так понятно — ничего такого она не может. Соответственно, и высокая миссия по «очищению» Ра-Римы ей не по плечу. Так что зря Света на неё надеется!

…Вот только откуда же тогда это странное чувство, что она действительно уже увязла, причём не вчера? Интуиция… брысь, брысь!

— Нравится?

Сан, явно смущаясь, положил перед ней слегка помятый лист бумаги. Рада рассеянно глянула — да так и вытаращила глаза.

— Это ты сам нарисовал??

— Ну да. Ты такая красивая, и я подумал, что ты не будешь против, если я… на память, нам с Еном…

— Конечно, я не против! Ты так потрясающе рисуешь, просто чудесно! Лицо прямо как живое! Только такое, как будто я лимон проглотила.

— Кого? Извини, я всё ждал, когда ты улыбнёшься, а ты всё такая задумчивая сидела… Хочешь, я другой нарисую? Жаль, бумаги уже маловато.

— Так надо где-нибудь ещё достать! Такой талант нужно обязательно беречь и развивать! Вот у меня одна знакомая девочка тоже рисует, так она готова этим чуть не днями напролёт заниматься. На экскурсии даже ездит, чтобы увидеть и нарисовать что-нибудь новое. И карандашей всяких у неё целый мешок, а у тебя только чёрный. Нет уж, с этим непременно надо что-то делать!

Санька улыбнулся — по-взрослому горько.

— Не надо ничего делать. После смерти родителей я рисую только одним чёрным. И только портреты. Ну, в крайнем случае, животных. Всякие цветочки мне давно неинтересны…

— Покажешь? — тихо попросила девушка.

Он довольно закивал и тут же притащил свою заветную, потрёпанную за время дороги папку. Рада перебирала рисунки, подолгу замирая над очередным портретом, и думала о том, как несправедлива жизнь. Даже на такой «сказочной» и, казалось, мирной и безопасной Ра-Риме. Почему так? Отчего?…

На многих рисунках был Ен. С разным выражением лица, в разных ситуациях: просто идущий, с ножом на фоне убитого зверя, даже спящий. Особенно Раде понравился рисунок, где молодой тигр облокотился на руку и с мечтательной улыбкой смотрит куда-то вдаль.

— Это он стихи сочиняет, — прокомментировал Сан. — У него тогда всегда такой смешной вид. Зато стихи получаются — ух!

«Представляю это „ух!“, — хихикнула про себя Рада. — Ещё один стихоплёт на мою голову! Чего доброго, сложит целую балладу о спасении прекрасной девушки из лап огромной голубой свиньи… Надо срочно порепетировать моську кирпичом!»

Наблюдательный мальчишка явно догадался о её мыслях и, покопавшись в походной сумке брата, извлёк оттуда такую же кожаную папку, что у него, и такую же потрёпанную.

— Вот, читай.

— А это разве прилично? Ен мне не разрешал…

— Я разрешаю. Давай читай, пока он не вернулся. А то он застесняется и не покажет.

Рада со вздохом открыла папку…

И не заметила, как на поляну, волоча за собой добытого жёлтого «лося», вернулся Ен.