Среди роз

— Советую вам этого не делать, миледи.

Она стянула чулок и сделала это так, что явно угодила ему. Он не спускал с нее злобно горящих глаз. Женевьева еще раз оглянулась на ребенка, прежде чем погрузиться в бездну ада, и замерла. Кэтрин исчезла.

На полу не было крови, в пещере стояла тишина. Ребенок исчез, словно провалился сквозь землю.

— Чертова сука! — Гай рванулся к ней, схватил за плечи и сервал платье. Женевьева закричала от ужаса.

Ей ответил рев, подобный грохоту шторма, он отражайся от стен пещеры, слышался сразу отовсюду. Когда она вновь обернулась, в пещере уже не было пусто. Неподалеку стоял Тристан — разъяренный, прекрасный, сильный и гибкий. Он сделал гигантский прыжок, и они с Гаем сплелись в рукопашной схватке. Женевьева вскрикнула, опасаясь, что Филберт нападет на Тристана сзади. Но в пещере никто не появился. Обернувшись, она увидела, что Гай тянется к… Тристан придавил его к земле и душил обеими руками. Но пальцы Гая уже нащупали кинжал.

— Тристан, нож! — вскрикнула она.

Тристан увернулся от удара: кинжал вонзился не в сердце, а в бедро. Воспользовавшись преимуществом, Гай вырвался, снова схватил кинжал, но не бросился на Тристана, зная, что с ним не совладать. Он рванулся к Женевьеве и притянул ее к себе за волосы. Услышав крик жены, Тристан застыл на месте. Гай приставил кинжал к ее груди.

— Не двигайся, де ла Тер.

— Тристан! — крикнула Женевьева. — Унеси Кэтрин!

— Молчи! — Гай начал двигаться к выходу из пещеры, увлекая ее за собой. Он сжимал Женевьеву так крепко, что она задыхалась. Камни царапали босые ступни. Женевьева успела заметить, что бездыханный Филберт лежит у входа, а затем у нее потемнело в глазах. Из-под острия кинжала, прорезавшего кожу, сочилась струйка крови.

Тристан следовал за ними, глядя на Гая в упор. Скалистый берег был совсем близко. Женевьева поняла, что сейчас все они скатятся вниз и разобьются об острые камни.

— Отпусти ее! Сразимся! — потребовал Тристан.

— Не двигайся!

Женевьева услышала мерный плеск волн, доносящийся снизу. Гай продолжал пятиться, таща ее за собой. Камни срывались из-под ног, скатывались по крутому склону и падали.

— Отойди, Тристан, иначе я сброшу ее в пропасть, клянусь тебе! Не вздумай преследовать нас. Ты же получил девчонку, вот и бери ее. Женевьева тебе не нужна. Она останется со мной, де ла Тер, понял? Твоя драгоценная жена была со мной с начала до конца. И она будет моей, когда…

— Пригнись, Женевьева! — вскричал Тристан. Она не поняла, что произошло, но услышала свистящий звук и увидела, как Тристан сорвался с места. Выхватив кинжал из-за голенища, он метнул его. Свист прекратился. Кинжал пронзил плечо Гая.

Услышав крик, Женевьева ударила Гая локтем в бок. Он ухватился за кинжал, засевший в плече, однако не отпускал ее. Женевьева вскрикнула, увидев далеко внизу белые гребни волн. Она не могла высвободиться. Ей предстояло погибнуть вместе с Гаем.

— Женевьева! — Тристан бросился к ней.

Пальцы Гая сомкнулись на ее шее и сжимались, пока Тристан не оторвал их.

— Женевьева! — снова крикнул Тристан, и она застыла, ошеломленная неожиданной свободой. Женевьева не сразу увидела клубы пыли, а присмотревшись, поняла, что двое мужчин, сцепившись, подкатились к самому краю пропасти…

Раздался вопль — протяжный, мучительный, предсмертный. В непроницаемой темноте, обступившей ее, Женевьева тоже закричала. Она видела, как тело ударилось о камни, подскочило и снова упало, точно тряпичная кукла. Труп докатился до самой воды.

Женевьева кричала, пока чьи-то теплые руки не обняли ее и не увели подальше от жуткого зрелища.

— Тристан! — Она обвила руками его шею и уткнулась ему в грудь, всхлипывая от невыразимого облегчения. — Тристан…

Поцеловав жену в лоб, он понес ее к пещере.

— Кэтрин! — опомнилась Женевьева. — Тристан, где…

— В пещере, дорогая. С Джоном. Я велел ему не отходить от малышки.

— Но как ты?..

— Эдвина предупредила нас. Я не рискнул напасть на Гая на тропе — она слишком узка и опасна. Джон, Роже и Эдвина следовали за мной по пятам. Эдвина объяснила, где находятся пещеры. Но ворваться сюда сразу мы не могли… пока ты и малышка были во власти этого мерзавца.

— Я чуть не умерла, когда увидела, что она исчезла. Слава Богу!

— Я видел, в каком ты состоянии. И не выдержал.

— О Тристан!

У входа в пещеру они остановились, глядя друг на друга. Свет и тени играли на запыленном лице Тристана, но еще никогда он не казался ей более прекрасным и благородным. Женевьева дрожала в его объятиях, чуть не плача от облегчения. Прерывистым шепотом она начала говорить о том, о чем следовало сказать давно:

— Тристан, Гай солгал. Я ничего не знала! Это он убил моего отца и Акселя. Убил их и убедил меня, что они погибли в бою… Он прикончил их своими руками и поклялся быть мне другом, и… Тристан, клянусь: я пыталась защитить Гая только потому, что помнила о его дружбе с Акселем!

— Знаю. — Тристан нежно улыбнулся.

— Знаешь?

— Я был глупцом, любимая. Боялся довериться тебе. Ты простишь меня?

Ее глаза наполнились слезами, она осторожно коснулась пальцем ссадины у него на щеке.

— А ты меня? Тристан, если бы я предупредила тебя еще в Бедфорд-Хите, рассказала, что он замышляет недоброе…

— Не вини себя, любимая.

— Но из-за моего молчания чуть не пострадали мы все. Господи, Тристан, не могу представить себе, что Кэтрин…

— Я боялся не только за нее, но и за тебя. Я понял, что не смогу жить без этих волос, голоса, этой души. Мое сокровище, любимая, моя жизнь! — Его голос переполнила нежность, он прижался щекой к голове жены и привлек ее к себе. — Страх был так велик, что я растерялся… но к счастью, всемогущий Бог дал нам шанс выжить. И любить…

— Простите, но с этим можно подождать!

Оба вздрогнули, обернулись и увидели, что Джон держит на руках Кэтрин, раздраженно потирающую кулачками лицо.

— Кэтрин! — радостно воскликнула Женевьева и, высвободившись из объятий Тристана, прижала к себе дочь.

— Она… вся мокрая, — смущенно сообщил Джон.

— Драгоценная моя крошка!

Женевьева расплакалась, прижавшись лицом к дочери. Тристан подошел и обнял их обеих, напомнив Джону, что ему пора привыкать к мокрым пеленкам и плачущим детям.

Джон с усмешкой согласился, а затем предложил привести коней — должно быть, Эдвина и Роже уже извелись от беспокойства. Бросив взгляд на труп сообщника сэра Гая, он заметил, что его следовало бы похоронить. Тристан велел Женевьеве одеться и немного подождать, но войти в пещеру она не решалась, поэтому он сам принес ей туфли и плащ и укутал им ее плечи. Женевьева подождала, пока мужчины закопают труп ее мучителя. Вглядываясь в темноту, она укачивала ребенка. В замок Женевьева ехала верхом на Пае, вместе с Тристаном. Роже и Эдвина устремились навстречу, едва завидев их. Они громко кричали от радости, говоря, что до смерти перепугались. Наконец все двинулись домой, в Иденби.

Прошло несколько часов, прежде чем они увидели озаренные луной стены и башни замка. Облака то и дело заволакивали ночное светило, и путникам казалось, что луна игриво подмигивает им. Близилось утро.

Роже, Джон и Эдвина ехали впереди. Эдвина прижимала к себе малышку. Тристан обнимал Женевьеву, а Пай двигался медленной рысцой.

— Все кончено, — пробормотала Женевьева, — и никто из нас не пострадал. Нас уберег Бог, любимый.

— Да, он благословил нас. — Тристан поцеловал ее в макушку. — Но как же мне быть дальше, милая? За какими стенами спрятать мою мятежную, дикую розу?

Женевьева улыбнулась и, обернувшись, посмотрела на мужа.

— Вам давно уже незачем прятать меня, милорд. Я навеки прикована к вам золотыми цепями.

Он усмехнулся:

— Скорее уж шелковистой паутиной и нежным шепотом! Леди, я давным-давно стал вашим пленником.

— Тристан, как я люблю тебя!

— И я тебя, Женевьева.

— Домой… — мечтательно протянула она, радуясь тому, что не чувствует запаха гари. Под домом она подразумевала не только сам замок, но и бурное море, и утесы, и обитателей Иденби. Теперь все это станет городом — благодаря Тристану. — Придется перестроить замок.